настилу, пытаясь приподняться. Эта картина промелькнула мимолетным кадром,
и все скрылось во мгле.
ста футов, переломает все кости!
противники могли пустить в ход не только пистолеты, но и ракетные
установки, а их снаряды были опасны на любой высоте.
исчезновением пленника, он вновь повернул к судну. Не долетев сотни ярдов
до кормы, вертолет завис в воздухе. Правую ракетную батарею охватило
пламя, над ней взвивались клубы дыма. Палуба была завалена телами, и
частями деревянной обшивки.
Если выжил хоть один из команды, он может пустить в ход оставшуюся целой
ракетную установку и разнести нас. Мы и так провалили дело.
Джона, но он же мертв! И корабль поврежден так, что восстановить его
непросто.
Но я не стал бы делать рискованных утверждений, пока не увижу его останки
собственными глазами.
осматривали раны друг друга. У троих были повреждены ребра; трещины или
переломы - сказать мог только врач. Фригейт отделался растяжением мышц.
Фарингтон и Райдер ощупывали свои окровавленные носы, к тому же у Мартина
мучительно ныло колено. Погас проехал лицом по полу; у него была сорвана
кожа на лбу, и рана сильно кровоточила. Один Нур остался невредим.
шар то относило к Реке, то снова бросало к горам. Грозовые тучи исчезали
со скоростью удирающего от полиции громилы. К счастью, система освещения
аэростата не пострадала, и Мартин принялся осматривать приборы. Нур,
вооружившись фонарем, проверил все патрубки, обмазывая их герметизирующей
пастой. Вновь осмотрев их сквозь лупу, он сообщил, что утечки газа нет -
пузырьки в соединениях не показывались.
поглядим, как обстоят дела.
силу, - возразил Фригейт. - Не думаю, что нам удастся сесть, пока нас
несет северный ветер. К тому же при посадке мы рискуем потерять аэростат -
кто знает, как к нему отнесутся местные жители. Стоит попасть к
каким-нибудь дикарям, и наша песенка спета.
продолжали подниматься. Фригейт, встав на вахту, сверился с альтиметром, -
шар достиг шестнадцати тысяч футов. Чтобы прекратить подъем, он стал
понемногу выпускать из оболочки водород. Аэростат резко пошел вниз, и ему
пришлось включить горелку. Им нужно было удержаться на высоте шести-семи
тысяч футов; это давало возможность экономить газ и минимально
пользоваться горелкой.
счастливым. Им удалось взлететь и вырваться из туч! Поистине счастливое
спасение! Судьба оказалась благосклонной к воздушным странникам.
лампочек, едва тлевших над шкалами приборов, Фригейт вдруг с пронзительной
остротой ощутил их безмерное одиночество в темных небесах этого мира. Но
переполнявшая его радость была сильней. Аэростат, творение его рук и ума,
уже преодолел три тысячи миль - на Земле это считалось бы рекордом.
любителями! Кроме него, никто из них не поднимался в воздух, да и он
сам... Если говорить откровенно, семьдесят часов, которые он налетал на
воздушных шарах за свою прошлую жизнь, не сделали из него ветерана
аэронавтики. Тут он уже провел в воздухе больше времени, чем прежде, на
родной планете.
воздухоплавания. Там их ожидала бы слава - интервью, банкеты, лекции и,
как заключительный апофеоз, книги воспоминаний, фильмы... Да, там им
воздали бы королевские почести!
в случившееся. А если им суждено погибнуть, то и те, кто мог бы поверить,
останутся в неведении.
Река. Молчали звезды, молчала Река - все замерло, застыло, как уста
мертвеца. Какое мрачное сравнение! Ну, хорошо, - как крылья бабочки!
Зеленеющие поля, темные бугристые стволы дубов и вязов, пестрые цветы их
сада... Особенно был хорош подсолнечник - высокий желтый подсолнечник! А
пение птиц! А вкусные запахи, наполнявшие кухню - ростбиф, мамин вишневый
пирог! А папина игра на рояле!
Боже, какая тьма времени! - но звуки музыки и низкий баритон до сих пор
звучали у него в ушах. В его душе разгорался свет, подобный отблеску
далекой звезды, манящей к неясной, но столь желанной цели.
несбывшееся, светлые и темные страницы своей жизни, - все, что случилось,
и все, чего не должно было случиться.
и разбудил маленького мавра. Нур сменил его на вахте. Питер завернулся в
покрывало, но боли в шее и спине не давали покоя. После напрасных попыток
уснуть, он окликнул Нура. Они вступили в беседу, которая шла между ними
годами - денно и нощно.
учение суфи совпадают. Сторонников Церкви, однако, подводит терминология -
часто в понятия суфизма они вкладывают совсем другое содержание.
разного понимания терминов, то можно сказать, что те и другие стремятся к
поглощению индивидуальной личности Мировой Душой. Это может быть Аллах,
Бог, Создатель - называйте Его как хотите.
же душа индивидуума, его "ка" или "брахман", становится частью всеобщей
Мировой Души.
собственную индивидуальность, что она теряет представление о собственном
"я"?
утрату осознания себя как личности с приобщением к Божественной Душе?
осознаешь, значит, ты умер. Нет, не могу понять, почему буддисты,
индуисты, суфии и Церковь считают это желанной целью.
испытать восторг, который ощущают суфии на каждом этапе
самосовершенствования, вы отнеслись бы к этому иначе.
откровений. Даже трижды.
работал на сталелитейном заводе, в литейном цехе. Кран подавал туда
стальные болванки - прямо из форм плавильных печей. После обдирки
охлажденные болванки поступали в чаны, где они повторно нагревались, и
затем шли в прокат. Я работал у чанов и воображал, что болванки - это
спасенные души, затерянные до того в пламени чистилища. Их калили в этом
пламени, потом бросали под прессы, где им придавалась форма, угодная
небесам. На прокатном стане их обжимали, выдавливая всю грязь, все вредные
примеси. Оттуда они выходили с новой, очищенной душой...
раскрытой двери цеха и глазел на заводской двор. Не помню, о чем я тогда
размышлял. Возможно, о том, что на мою долю выпала тяжкая работа в
чудовищной жаре, да еще за столь мизерную плату. А, может быть, о своем
Василенко Иван
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Соломатина Татьяна
Мурич Виктор
Володихин Дмитрий