Чтение 85–й страницы книги ~Падение Гипериона~

уставился на своего безмолвного, обезличенного капюшоном собеседника.
Зажглись звезды - мириады холодных огней. Мир-лес в последний раз прошумел
листвой на ветру и затих - словно Роща Богов затаила дыхание в
предчувствии неотвратимого.

Поль Дюре закрыл глаза и начал молиться.

Мы, я и Хент, идем весь день, а вечером останавливаемся в маленькой
гостинице, где нас ждет ужин: курица, рисовый пудинг, цветная капуста,
макароны... Вокруг пусто, нет ни малейшего признака, что кто-то побывал
здесь до нас, но огонь в очаге горит ярко, словно его только что разожгли,
а ужин на плите еще горячий.

Хента все это сводит с ума, к тому же он никакие может прийти в себя
из-за потери контакта с инфосферой. Я понимаю его. Для человека,
родившегося и выросшего в мире, где информация всегда под рукой, а связь с
кем и чем угодно - нечто само собой разумеющееся, где все расстояния
сводятся к шагу через портал, вернуться вдруг к жизни предков - все равно,
что проснувшись утром, неожиданно обнаружить, что ты ослеп и оглох.
Обессиленный приступами ярости Хент к вечеру погрузился в мрачное
молчание.

"Я нужен секретарю Сената!" - то и дело выкрикивал он днем.

"Моя информация нужна ей не меньше, - вежливо возражал я, - но тут уж
ничего не поделаешь".

- Где мы? - в десятый раз спросил Хент.

Я уже рассказывал ему о копии Старой Земли, но, на этот раз, как мне
показалось, он имел в виду нечто иное.

- Наверное, в карантине, - сказал я наконец.

- Вот как? Но кто нас запрятал сюда? Техно-Центр?

- Могу только гадать.

- Как нам вернуться обратно?

- Не знаю. Как только они сочтут, что нас можно выпустить, появится
портал.

Хент негромко выругался:

- Меня-то зачем в карантин?

Я пожал плечами. Может быть, из-за того, что он услышал часть моего
рассказа на Пасеме, но я не был в этом уверен. Я вообще ни в чем не был
уверен.

Дорога змейкой бежала между невысокими холмами, через луга и
виноградники, и долины, за которыми синело море.

- Куда мы идем? - в который раз спросил Хент (незадолго до того, как
мы увидели гостиницу).

- Все дороги ведут в Рим.

- Я не шучу, Северн.

- Я тоже, господин Хент.

Хент вдруг схватил камень с дороги и швырнул в кусты. Оттуда раздался
крик дрозда.

- Вы бывали здесь раньше? - помолчав, спросил он прокурорским тоном,
словно это я заманил его сюда. Хотя, скорее всего, он был прав.

- Нет, - ответил я. И чуть не добавил: "Зато бывал Китс". Мои
трансплантированные воспоминания разрывают мне сердце его тоской и его
предчувствием смерти. Так далеко от друзей, от Фанни, единственной и
вечной возлюбленной.

- Вы уверены, что не можете подключиться к инфосфере? - снова спросил
Хент.

- Абсолютно. - Ему и в голову не пришло спросить о мегасфере, и я
промолчал. Не приведи, Господи, вновь попасть в мегасферу и потеряться в
ней.

Перед заходом солнца мы увидели гостиницу, приютившуюся в небольшой
долине. Из каменной трубы поднимался дымок.

За ужином, когда тьма подступила к окнам и только пламя очага да пара
свечей на каминной доске освещали комнату, Хент сказал:

- Еще немного, и поверишь в привидения.

- Я верю в привидения, - ответил я.

Ночь. Я просыпаюсь от собственного кашля и чувствую холод - что-то
течет по груди. Слышно, как Хент нащупывает и зажигает в темноте свечу.
Скосив глаза, вижу, как кровь капает с груди на простыни.

- Боже мой, - выдыхает насмерть перепуганный Хент. - Что это? Кто это
вас?

- Кровотечение, - шепчу я после того, как жесточайший приступ кашля в
очередной раз сокращает мне жизнь и добавляет новые пятна крови. Пробую
подняться, но бессильно роняю голову на подушку и жестом указываю на
ночной столик, где уже приготовлены тазик с водой и полотенце.

- Ужас. Какой ужас! - бормочет Хент, разыскивая мой комлог, чтобы
сделать анализы. Прибора нет. Днем, по дороге сюда, я выкинул егоза
ненадобностью.

Хент неловко надевает мне на запястье свой собственный. Датчики
свидетельствуют, что положение критическое и необходимо срочное
вмешательство медиков. Как и большинство людей его поколения, Хент никогда
не сталкивался с болезнью или смертью - это дело профессионалов, отнюдь не
предназначенное для чужих глаз.

- Не беспокойтесь, - шепчу я. Натиск кашля ослаб, но бессилие
навалилось на меня каменным одеялом. Я снова тычу в полотенце, и Хент,
намочив его в тазике, смывает кровь с моей груди и рук, а затем, усадив
меня в единственное кресло, меняет окровавленные простыни.

- Вы что-нибудь понимаете? - спрашивает он с неподдельной тревогой.

- Да. - Я пытаюсь улыбнуться. - Принцип соответствия. Правдоподобие.
Онтогенез повторяет филогенез.

- Что вы там лепечете! - в сердцах обрывает меня Хент, помогая
улечься. - Чем вызвано кровотечение? Что я могу сделать для вас?

- Пожалуйста, дайте мне воды. - Я пью воду маленькими глотками,
чувствуя, как в груди и горле все хрипит и клокочет, но ухитряюсь избежать
очередного приступа кашля.

- Что все-таки происходит? - осторожно настаивает Хент.

Я говорю медленно, потихоньку нанизывая слова, будто пробираюсь по
минному полю. Кашель не возвращается.

- Это так называемая чахотка. Или туберкулез. Судя по кровотечению,
последняя стадия.

Лицо Хента становится белым, как снег.

- Боже милостивый, Северн. Я никогда не слыхал о туберкулезе. - Он
подносит к глазам руку, надеясь на память комлога, но его запястье пусто.

Я возвращаю ему прибор.

- Туберкулез - это забытая, старая болезнь. Его не было уже несколько
веков. Но Джон Китс им болел. И умер от него. А тело этого кибрида
принадлежит Китсу.

Хент вскакивает, порываясь бежать за помощью.

- Но теперь-то Техно-Центр позволит нам вернуться! Они не могут
держать вас в этой дыре, без врачей и лекарств!

Я роняю голову на мягкие подушки, ощущая щекой перья под наволочкой.

- Может быть, именно поэтому меня здесь и держат. Выясним завтра,
когда доберемся до Рима.

- Но вы не можете передвигаться!

- Посмотрим, - говорю я и закрываю глаза. - Посмотрим.

Утром возле гостиницы нас ожидает небольшая коляска - веттура.
Лошадь, крупная серая кобыла, косится на нас и всхрапывает. Пар валит из
ее ноздрей и облачком поднимается в прохладном утреннем воздухе.

- Что это еще за штука? - спрашивает Хент.

- Лошадь.

Хент с опаской протягивает руку к животному, словно от прикосновения
оно лопнет, как мыльный пузырь. Кобыла преспокойно машет хвостом. Хент
отдергивает руку.

- Лошади бог весть когда вымерли, - бормочет он. - Их потом ни разу
не воссоздавали.

- Эта выглядит довольно реальной, - говорю я, с трудом усаживаясь на
узкое сиденье.

Хент, озираясь по сторонам, устраивается рядом. Его длинные пальцы
подрагивают от волнения.

- А кто ею управляет? - спрашивает он. - И как?

Вожжей нет, кучера тоже.

- Посмотрим, может, она сама знает дорогу, - говорю я, и коляска тут
же трогается с места. Она без рессор, и каждый камень или ухаб
сопровождаются жуткой встряской.

- Что все это значит? Может быть, кто-то подшутил над нами? -
вполголоса спрашивает Хент, обозревая безоблачное небо и далекие мирные
поля.

Как можно тише и быстрее я кашляю в платок, который изготовил из
полотенца, позаимствованного в гостинице.

- Возможно. Но разве жизнь наша - не шутка?

Хент пропускает мою софистику мимо ушей. Мы громыхаем дальше,
вприпрыжку и враскачку двигаясь каждый к своему месту назначения и к своей
судьбе.

- Где Хент и Северн?