домиков снова осветились изнутри веселым огнем, горевшим в их каминах, и,
возвращаясь с вечерней прогулки, бакалавр со священником посмотрели в ту
сторону, вполголоса заговорили о девочке и со вздохом оглянулись на
кладбище, которое лежало позади.
ГЛАВА LIII
делами, прибрала в доме учителя (впрочем, против желания этого добряка, не
хотевшего утруждать ее) и, сняв с гвоздя у камина маленькую связку ключей,
которую бакалавр торжественно вручил ей накануне, пошла в старую церковь.
опадающей листвы, чувствовалась благодатная свежесть. Речка искрилась на
солнце и с мелодичным журчаньем струила вдаль свои воды; зеленые холмики
поблескивали росой, словно слезами, пролитыми добрыми духами по умершим.
Кто-то из них принес сюда грудного младенца, и они уложили его спать на
детскую могилку, устроив ему мягкую постель из листьев. Насыпь была совсем
свежая - под ней, должно быть, покоился какой-нибудь малыш, который еще не
так давно сидел здесь, слабенький, хилый, и терпеливо следил за играми своих
товарищей. И для них он, верно, был теперь все такой же, как и раньше.
ответил ей, что она ошибается: это садик, садик его брата. Он зеленее всех
других садов на свете, и птицы любят прилетать сюда, потому что братец
всегда кормил их. Кончив говорить, мальчуган улыбнулся Нелл, стал на колени,
прижался щекой к зеленому дерну и через минуту весело убежал прочь.
калитку и вышла на деревенскую улицу. Дряхлый кладбищенский сторож, который
стоял, опираясь на костыль, у дверей своего коттеджа, поздоровался с ней.
ко мне, зайди.
одну ступеньку, с немалым трудом одолел это препятствие сам.
заглядываю - последние годы трудновато стало подниматься по лестнице. Однако
к лету думаю туда перебраться.
ремеслу, так уверенно говорит о будущем. А он поймал ее взгляд, обращенный к
заступам, висевшим на гвоздях вдоль стены, и улыбнулся.
земле, сажаю в нее то, что будет жить, тянуться кверху. Не с одним же тленом
и прахом мне иметь дело. Видишь вон тот заступ в самой середке?
крепкие, здоровые, а все-таки потрудиться ему пришлось немало. Если б этот
заступ вдруг заговорил, он порассказал бы, какая у нас с ним иной раз бывала
работа, - такая, что никто не ждал и не гадал. Я-то уж многое позабыл -
память никуда не годится. Впрочем, это моя давняя беда, - поспешно добавил
старик. - Тут ничего нового нет.
к нашему ремеслу - и гораздо больше, чем ты думаешь.
очень помогает. Вот, предположим, попросил меня какой-нибудь человек
посадить дерево. Потом человек умер, а дерево стоит и напоминает мне о нем.
Посмотришь на его густую листву, вспомнишь, каким оно было при жизни
хозяина, и подсчитаешь приблизительно, когда рыл этому человеку могилу.
девочка.
кого жена умерла, у кого муж, родители, братья, сестры, дети, друзья, -
десятка два насчитаешь, не меньше. Вот потому-то могильные заступы бывают
такие сточенные, зазубренные. Надо завести новый - к лету.
дряхлостью и немощью, но могильщик говорил совершенно серьезно.
Никакая наука им не впрок. Только мы, кто постоянно копается в земле, там,
где все тлеет и ничто не растет, задумываемся о таких вещах и судим о них
правильно. Ты была в церкви?
колокольней - глубокий, темный, гулкий. Сорок лет назад стоило только
размотать веревку до первого узла, и ведро уже плескалось в холодной черной
воде. Мало-помалу она начала убывать, и пришлось завязать второй узел -
пониже, иначе ведро болталось пустое. Прошло десять лет, вода опять убыла,
завязали третий узел. А еще через десять колодец совсем пересох. Теперь если
размотать веревку до отказа, ведро загремит, ударившись о сухое дно, да на
такой глубине, что сердце екнет и невольно отшатнешься, чтобы не упасть
туда.
вглядываясь в старика и ловя каждое его слово. Ей казалось, будто она сама
стоит у того колодца.
Самая настоящая могила! А кто из наших стариков призадумался над тем, что и
у нас силы убывают с каждой весной и жизни остается все меньше и меньше?
Никто!
Взгляни в окно. Вот этот клочок земли я перекопал и засадил собственными
руками. К будущей осени деревья так разрастутся, что неба не увидишь. Да и
зимой дел у меня тоже хватает.
оттуда несколько маленьких деревянных шкатулок, украшенных несложной
резьбой.
церкви и наших развалинах. Я делаю их из того, что есть под рукой, - из
обрезков дуба, а то из старых гробов, уцелевших в склепах. Вот как раз такой
сундучок - видишь кованые уголки? На это пошли медные надгробные дощечки, на
которых и надписи нельзя было прочесть. Сейчас у меня мало этих вещиц, а к
лету все полки ими заставлю.
по пути, почему же этот старик, почерпнувший из своей работы и из всего, что
его окружало, такую суровую мораль, не хочет применить ее к себе и, твердя о
бренности человеческой жизни, как будто не сомневается в собственном
бессмертии. Впрочем, вдумавшись, она поняла, что таким сотворило человека
милосердное провидение и что старый кладбищенский сторож, строящий планы на
будущее лето, ничем не отличается от других людей.
ключ от ее дверей оказалось нетрудно, так как все они были с надписанными
ярлычками из пожелтевшего пергамента. Ключ повернулся в замке с глухим
звоном, и когда Нелл затворила за собой дверь и робкими шагами вошла в
церковь, гулкое эхо, прокатившееся под высокими сводами, заставило ее
вздрогнуть.
Нелл потому, что путь сюда, который измерили ее слабеющие ноги, был тяжел и
мрачен, то как же взволновалась девочка, очутившись одна в торжественном
безмолвии этого храма, где дневной свет, проникающий в глубокие проемы окон,
казался седым от старости, где в воздухе стоял запах земли и плесени - еле
уловимый запах тления, реющего под этими сводами и между колонн, словно
дыхание минувших веков! Нелл увидела здесь щербатые плиты, так давно
истертые ногами благочестивых паломников, что время, кравшееся по их стопам,
успело стереть эти следы и искрошить самый камень. Она увидела здесь гнилые
стропила, обрушившиеся арки, обнаженную кладку стен, скромную могильную
насыпь, горделивую гробницу, на которой уже нельзя было разобрать эпитафии.
И все это - мрамор, камень, железо, дерево и прах, - все служило как бы
общим памятником разрушению и гибели. Творения бога и человека- и лучшие и
худшие, и самые простые и самые пышные, и величественные и убогие все делило
общую участь, все говорило сообща об одном и том же.
опоясанные мечами, закованные в латы, как и при жизни, сложив на груди руки,
скрестив ноги, покоились на каменных ложах статуи рыцарей - участников
крестовых походов. Около некоторых гробниц на ржавых крюках висело рыцарское
вооружение, шлемы, кольчуги. Поломанные, ветхие, они все еще сохраняли свою
былую грозность. Так, кровавые деяния людей переживают их, и тяжкие следы
войн и насилий остаются на земле и после того, как люди, творившие это зло,
давно превратились в прах и тлен.
мнилось ей, сообщали такую тишину этой древней часовне, какой не было больше
нигде, - с чувством благоговейного страха, смягченного восхищением,
осмотрелась по сторонам и поняла, что теперь ее осенит счастье и покой. Она
взяла библию с полки, прочитала несколько страниц, потом опустила книгу на
колени и стала думать о грядущих весенних днях, о веселой летней поре, о
Лондон Джек
Суворов Виктор
Корнев Павел
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман