пролегшие от носа к уголкам рта, придавали выражению лица всегдашнюю
решимость. В нем чувствовался воин, командир, привыкший к суровой жизни. За
этой привычкой угадывались воля и рассудительность. Его коренастая, сильная
фигура и открытое лицо вызывали у людей уважение.
стали торчком. Задумавшийся всадник почувствовал эту тревогу, осмотрелся, на
всякий случай снял винтовку. Тишину голого, просторного леса не нарушал
никакой посторонний звук. В чем дело? Оглянувшись еще раз перед поворотом
дороги, Зарецкий озабоченно свел брови. В полуверсте позади перебивчивой
рысью его догонял конный отряд из двух десятков всадников. Он вскинул
бинокль: красноармейцы. Длинные шинели приподнимались в такт рыси. Два
всадника в черных кожанках немного вырвались вперед. Остановиться и
подождать? Возможно, попутчики в Даховскую? Он натянул повод, забросил за
плечо винтовку. Куница попятилась в сторону.
боятся?
благодушно настроенного Зарецкого, что он и слова не успел произнести.
седла. Куница, остановленная сильным рывком, пыталась подняться на дыбы,
заржала, кого-то укусила, на ней повисли сразу трое, всадника стащили на
землю.
обыскали. И только тут он увидел Чебурнова. В долгополой шинели и шлеме,
Семен стоял несколько в стороне, руки в карманах, и улыбался загадочно и
насмешливо.
заарканили. С успехом вас!
Куда путь держим?
- сказал Семен со смешком. - Признавайся откровенно, пока зубы целы: банда
твоя тама? Али брехать про зубров будешь?
интервентами?
новой власти, чтоб трудовой человек мог поохотиться! Вот теперича она самая
и пришла, а ты, Зарецкий, есть гидра и классовый враг!
организаторе бело-зеленой банды, за разведку и смелые действия в летучем
отряде по борьбе с офицерскими бандами награждаю тебя трофейным маузером!
Бей врагов революции беспощадно!
оружие, гордо глянул на Зарецкого, но тотчас вспыхнул, как от пощечины.
дозвольте, я его на месте стукну, как главного контру! Брательника мово,
который шепнул, когда классовый враг пойдет, инвалидом на всю жизню сделал,
да ишшо ограбил по дороге, гад!
Чебурнова.
достоинством.
Дорога дальняя, могет быть засада. Леса глухие, и вообще...
Продукты, патроны, собственное признание уличают вас в принадлежности к
бело-зеленым.
словно обладал исключительным даром безошибочных решений. Конечно, опыта он
не имел и вряд ли понимал всю сложность событий. Худое, нездорового цвета
лицо, нервные губы, горячечные глаза могли означать, что он лишь недавно из
госпиталя. Или побывал в плену у белых, испытал всякое и полон решимости
мстить. Жалости к офицерам по этой причине не ведал. Более того, сам вид
Зарецкого, его здоровье, его воспитанность, уверенность, и все, что ставило
арестованного выше, чем он сам, вызывало у командира отряда только чувство
ненависти. Офицер, значит, враг.
подстроил Чебурнов. Его брат Иван выследил, сообщил Семену. Теперь Зарецкому
предстояло доказывать свою непричастность к бандам в горах. Факты против
него. Ехал на базу? Да, есть база. Ну, а раз есть...
привыкший к седлу. Она то и дело рвалась, ржала. Зарецкому вдруг очень
захотелось, чтобы Куница убежала. Тогда узнали бы дома о его беде и
бросились бы на поиски.
обыскали. Сунули в какую-то предварилку, где тесно сидели и лежали люди. Что
за народ? Кто уже спал, кто перешептывался. Ночь. Чужие. Тоска.
кирпичного лабаза вздыхали, кашляли, тосковали о куреве. Слышались
приглушенные обращения: "ваше высокоблагородие", "ваше превосходительство".
Зарецкий находился среди офицеров, плененных во время боя за станицу.
глазами.
такой обстановке нетрудно пропасть. Где там разбираться!
человек по двадцать. Андрей Михайлович пробовал говорить с чекистами,
которые приходили за арестованными. Ответ был короток: "Ждите". Чего ждать?
Будь ты проклят, Чебурнов!
было узнать. Он похудел, ссутулился, зарос щетиной и выглядел намного
старше. Отчаяние и какое-то мерзкое равнодушие все более опутывало его. Иной
раз казалось, что все кончено. И лишь память о семье, товарищах, о зеленом
рае Кавказа придавала силу. Не-ет, он выйдет! Разберутся! Не все кончено!
проволокой. Стоял теплый апрель. Зацветала белая акация, аромат ее проникал
повсюду. Андрей Михайлович ходил, руки назад, вдыхал желанный воздух воли,
видел лабинскую улицу и не без горечи думал: какое это счастье - ходить там,
по этим улицам. Редкие прохожие оглядывались на арестантов. И вдруг один из
этих прохожих остановился, пораженный, потом повернул назад, дождался, когда
цепочка гуляющих снова окажется у ограды. Ищущий взгляд его поймал лицо
Андрея Михайловича. Зарецкий не узнал любопытного бородача. Но после
прогулки он вдруг признался себе, что человек, увидевший его, не кто иной,
как Федор Иванович Крячко, привозивший письмо от Врублевского! Признал он
его или нет? Если чудо произошло, Данута и Шапошников немедленно приедут
сюда.
Крячко не приходил. Вечером Зарецкого вызвали на первый допрос.
Чебурнова и протокол ареста на дороге. Из обвинения явствовало, что хорунжий
Зарецкий является участником одной из белых банд, действующих в горах.
неприязнь, желание мести. Присмотритесь к нему. Он агент и подручный Улагая.
ЧК служили люди Улагая. Вы что-то уж очень замахнулись.
перед собой ладонь.
рассортировать арестованных. Значит, не признаетесь?