Чтение 85–й страницы книги ~Николай II~

затем пройти по саду, войти в другую дверь и, пройдя через всю анфиладу
комнат первого этажа, где жила охрана, попасть в маленькую прихожую.

В прихожей этой было окно в сад. В окне - деревья, радость летнего
июльского дня.

Из этой прихожей дверь и вела в ту комнату. Это была маленькая комната,
размером 30-35 квадратных метров, оклеенная обоями в клеточку, темная; ее
единственное окно упиралось в косогор, и тень высокого забора лежала на
полу. На окне была установлена тяжелая решетка.

В этой комнате был полнейший порядок: все было вымыто, вычищено.

Комната соседствовала с кладовой и была отделена от нее перегородкой. В
перегородке находилась наглухо заколоченная дверь в кладовую. И вот вся эта
перегородка и заколоченная дверь были усеяны следами от пуль.

Стало ясно: здесь расстреливали!

Вдоль карнизов на полу - следы от замытой крови. На других стенах комнаты
было также множество следов от пуль, следы шли веером по стенам: видно,
люди, которых расстреливали, метались по комнате.

На полу - вмятины от штыковых ударов (здесь докалывали) и два пулевых
отверстия (тут стреляли в лежащего)...

Большинство пуль в комнате были от системы "наган", но были пули от
"кольта" и "маузера".

На одной стене, как бы завершая всю картину, была нацарапана по-немецки
строка из Гейне: "В эту ночь Валтасар был убит своими холопами".

К тому времени уже раскопали сад у дома, обследовали пруд, разрыли
братские могилы на кладбище, куда особый подрядчик возил трупы из ЧК, но
никаких следов проживавших в доме 11 человек не смогли найти. Они исчезли.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: СОКОЛОВ

Началось следствие.

Но в новом Уральском правительстве были сильны идеи Февральской
революции. И, затевая это расследование, правительство беспокоилось, не
будет ли в нем "данных для реакционных начал... Не пища ли оно для
монархических заговоров".

И первых два следователя - Наметкин и Сергеев, достаточно осторожны. Но
Уральское правительство было сменено Колчаком. И тогда назначен был третий
следователь - 36-летний Николай Соколов.

До революции он - следователь по особо важным делам. После Октябрьского
переворота попытался раствориться в крестьянской среде, ушел в деревню.
Когда в Сибири рухнула Советская власть, в крестьянском платье добрался до
Урала. Назначенный Колчаком новым следователем по делу о Царской Семье, он
повел следствие страстно и фанатично. Уже был расстрелян Колчак, вернулась
Советская власть на Урал и в Сибирь, а Соколов продолжал свою работу. В
эмиграции в Париже он брал показания у уцелевших свидетелей. Он умер от
разрыва сердца во Франции, продолжая свое бесконечное расследование...

Из письма Аминева П.М. (Куйбышев):

"В 1918 году я жил в городе Ирбите. Ирбит был занят белыми, и жизнь пошла
по дореволюционному руслу. У нас выходили "Ирбитские уездные ведомости" и
там появилось сообщение, взволновавшее наш город. Посылаю вам вырезку из
этой газеты (1918 г., номер 18):

"К судьбе Николая II.

Корреспондент "Нью-Йорк таймс" Аккерман сообщил в свою газету следующие
сведения, написанные личным слугою отрекшегося царя:

"Поздним вечером 16 июля в комнату царя вошел комиссар охраны и объявил:

- Гражданин Николай Александрович Романов, вы должны отправиться со мною
на заседание Совета рабочих, казачьих и красноармейских депутатов Уральского
округа...

Николай Александрович не возвращался почти два с половиной часа. Он был
очень бледен и подбородок его дрожал.

- Дай мне, старина, воды.

Я принес, и он залпом выпил большой стакан.

- Что случилось? - спросил я.

- Они мне объявили, что через три часа прибудут меня расстрелять, -
ответил мне царь.

После возвращения Николая с заседания к нему вошла Александра Федоровна с
царевичем, оба плакали. Царица упала в обморок, и был призван доктор. Когда
она оправилась, она упала на колени перед солдатами и молила о пощаде, но
солдаты отозвались, что это не в их власти.

- Ради Христа, Алиса, успокойся, - сказал Николай несколько раз тихим
голосом. Он перекрестил жену и сына, подозвал меня и сказал, поцеловав:

- Старина, не покидай Александры Федоровны и Алексея.

Царя увели, и никому не известно куда. Той же ночью он был расстрелян
двадцатью красноармейцами".

Так представляли себе происшедшее в дни, когда еще верили: "Семья
эвакуирована в надежное место".

ПЕРВЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА

Вскоре к военному коменданту явился поручик Шереметьевский.

До прихода белых скрывался поручик в деревне Коптяки - в 18 верстах от
Екатеринбурга на берегу Исетского озера. Недалеко от этой деревушки,
окруженные вековым бором, были старые, заброшенные шахты.

Поручик рассказал:

"17 июля несколько крестьян из этой деревни были задержаны, когда они шли
через лес, заставой вооруженных красноармейцев и возвращены обратно.

Задержаны они были около глухого лесного урочища по прозванию "Четыре
брата". Им объяснили: лес оцеплен и там маневры - будут стрелять.
Действительно, уходя домой, они услышали глухие разрывы ручных гранат.

После падения Екатеринбурга, когда большевистские отряды отошли из города
по направлению на Пермь, коптяковские крестьяне тотчас отправились в район
урочища "Четыре брата" поглядеть, что же там такое происходило.

"Четыре брата" - такое название дали урочищу четыре высокие сосны,
когда-то стоявшие среди векового бора. Сосны давно упали, погибли, и
остались от них два полуразрушенных пня. И старое прозвание - "Четыре
брата". Недалеко от этих жалких пней, в четырех верстах от самой деревни,
находились закрытые лесом старые шахты. Когда-то здесь добывали золото
старатели. Но выбрали давно все золото, и залило дождем старые шахты. В
одной из них образовался маленький прудик, она получила прозвание "Ганина
яма". Саженях в пятидесяти от Ганиной ямы была еще одна шахта, уже без
прозвища. Эта безымянная шахта была тоже залита водой. Вот сюда - в глухой
лес, к брошенным шахтам - и пришли крестьяне.

В безымянной шахте, на поверхности наполнявшей ее воды плавали свежие
ветки, обгорелые головешки. Край шахты был разворочен разрывами гранат.
Крестьяне поняли: что-то внутри шахты взрывали. Вся поляна рядом с шахтой
была истоптана копытами лошадей, и глубокие следы от телег остались на
мокрой земле.

Здесь они и нашли следы двух кострищ - одного у той безымянной шахты, а
другого - прямо на лесной дороге под березой. Странные это были кострища. В
одном из них померещились коптяковцам сгоревшие человеческие кости. Но при
прикосновении они тотчас рассыпались в прах. Порывшись в кострищах,
крестьяне нашли обгоревший изумрудный крест, топазовые бусинки, военную
пряжку детского размера, стекло от очков, пуговицы, крючки... Нашли также
крупный бриллиант.

Следствие сличило найденное с вещами в Ипатьевском доме - те же пуговицы,
крючки, пряжечки от туфель... Стало ясно: тут сжигали одежду. Значит, трупы
бросили в шахту?

Решили откачать воду из этой безымянной шахты, а заодно из шахты рядом -
Ганиной ямы. Приступили к откачке. В Ганиной яме ничего не нашли. Но в
безымянной шахте отыскалось... Открыли дно этой шахты, промыли ил и нашли
отрезанный холеный палец с длинным ногтем, вставную челюсть, которую вскоре
опознали как принадлежавшую доктору Боткину, застежку от его же галстука,
жемчужную серьгу из пары серег, которые носила императрица. В шахте нашли и
крохотную собачку. Нашли и портретную рамочку от фотографии Аликс, которую
Николай всегда носил с собой. И изуродованные ударами образа, которые
надевали на себя в дорогу его дочери, и Ольгин образ Николая Чудотворца. В
иле оказался и воинский значок из серебра, покрытый золотом. Это был знак
полка, шефом которого была императрица. Значок, когда-то подаренный ей
командиром этого полка и мистическим ее другом - генерал-адъютантом Орловым.

Как странно было произносить: "Полк Ее Величества... генерал-адъютант",
стоя на краю грязной шахты, роясь в вонючем иле. Пожалуй, только большой
кусок брезента с пятнами крови, выловленный из шахты, был уже из этой жизни.

Но никаких тел в шахтах не нашли. После чего всю эту глухую местность
истоптали, изрыли вдоль и поперек - тел не было.

В это время объявился горный техник, который рассказал, как в середине
июля встретил коменданта Ипатьевского дома в этом глухом краю. И о том, как
расспрашивал его Юровский, сможет ли проехать по коптяковской дороге очень
тяжелый грузовик".

Выяснились и подробности о грузовике. Вечером 16 июля из гаража Совета по
распоряжению ЧК был забран грузовик. Шофера грузовика сменили, и грузовик
вывел из гаража невысокий, средних лет человек с крючковатым носом.

Один из шоферов гаража узнал в нем Сергея Люханова, работавшего шофером
при Ипатьевском доме. Грузовик вернули только 19-го. Он был весь в грязи, и
в кузове были отчетливо видны замытые следы крови.

Теперь следствию становилось ясно, что это был за грузовик и что он
привез к шахте.

Следы этого грузовика были еще видны на размытой грозовыми дождями дороге
на Коптяки.

Нашли и свидетелей путешествия грузовика по коптяковской дороге.

Сторожиха в железнодорожной будке номер 184 на пересечении дороги с
горнозаводской железнодорожной линией рассказала, как на рассвете 17 июля
разбудил ее шум приближавшегося грузовика. Потом она услышала, как грузовик
буксовал в топком болотце недалеко от будки. Потом в дверь постучали, она