сидевшему в прозрачной пластиковой пуленепробиваемой будочке, и поднялся на
второй этаж, миновав три лестничных пролета и два металлоискателя,
предупредительно отключенные охранниками снизу и снова заработавшие, как
только Вавилов прошел последний из них. На втором этаже Владимир
Владимирович сделал несколько шагов по коридору и оказался в просторном
холле.
календарями, объявлениями в стеклянных "стоячих" рамочках, извещавшими о
том, что через неделю - общее собрание, а через две - тоже общее собрание,
но только одного из отделов, что через месяц шеф уходит в отпуск и его
обязанности будет выполнять первый заместитель Якунин. Кроме этого, на
прилавке лежали гелевые авторучки, зажигалки, стояли пепельницы, ближе к
окну - чашки для кофе, электрический чайник, сахарницы, поднос с ложечками.
десяток посетителей, которые, завидев Самого, как по команде поднялись с
мягких кожаных диванов и кресел, которыми изобиловал холл.
каждого. Видел и мгновенно отделял зерна от плевел.
что сегодня Ваганян избрал довольно странную манеру здороваться. - Что
скажешь?
продюсер. Из фирмы "ВВВ" давно уже никто не увольнялся. Людей переманивали,
их приглашали другие конторы, они, бывало, принимали эти предложения, о чем
потом очень жалели. Но все это происходило несколько иным образом. Вавилов
гордился тем, что его предприятие совершенно не походило на любую другую
российскую коммерческую структуру. В "ВВВ" практически отсутствовала так
называемая текучка кадров, и ни один нормальный человек, будучи в трезвом
уме и ясной памяти, никогда не сказал бы вот так, как сейчас Ваганян -
самому шефу, прямо в лицо: "Я увольняюсь..."
увольняюсь. Я больше не буду с вами работать.
место ли болезного нашего Гольцмана? Или - на радио? Или еще куда? Нашел
себе группу? Вольным продюсером станешь?
Как вы меня достали... С этим вашим дерьмом.
что-то сделать... Что-то, как бы это смешно ни звучало, настоящее...
расскажешь?
- никуда. Домой я ухожу. У меня, слава богу, есть свой дом. И много еще
чего.
поймешь...
Объясни мне, дураку, может, и пойму...
количество говна... В своей стране.
событиями. Возьми-ка ты, друг мой, отпуск. Отдохни. А потом мы вернемся к
этому разговору. Хорошо?
отлично выбритому лицу этого неженки, этого рефлексирующего интеллигента,
чистоплюя этого, который при малейших сложностях начинает думать, куда бы
ему сбежать. Чтобы не нести ответственность. Чтобы не портить себе
настроение черной работой. Чтобы остаться в белом... Когда все остальные
действительно разгребают дерьмо. А иначе ведь ничего не сделаешь. Если
пытаться всю жизнь проходить в белых перчатках, можно и с голоду помереть.
Не говоря уже о том, чтобы что-то сделать - хорошее, плохое ли, но хоть
что-то. Хоть какой-то след оставить после себя на этой земле.
разговора у нас с тобой не было. Все, иди. Иди, Артур, не серди меня. Все
забыли, я позвоню тебе на мобильник через неделю, поговорим спокойно. Давай.
кабинета.
сверкают на крышах соседних домов яркие полосы солнечного света.
расположился жирный серый кот. Заметив движение в окне, он несколько раз
лениво ударил хвостом по крыше, медленно повернул тяжелую голову и, щурясь
от удовольствия, посмотрел на Владимира Владимировича. Потом кот широко
зевнул и отвернулся, потеряв к непрошеному наблюдателю всякий интерес.