семидесятифунтовых чудовищ, а в проливе недалеко от Ситки - огромную чавычу.
его лицу текли слезы; он их не вытирают, они быстро высыхали на солнце. Если
его убьют, значит, он уже не сможет жениться и вырастить детей. Дважды он
был очень близок к тому, чтобы сделать предложение. Первый раз это случилось
еще в колледже, но тогда Дон был очень молод и позже понял, что то было
всего лишь увлечение. Во второй раз он познакомился возле базы Макконнелл с
более зрелой женщиной, но та дала ему понять, что никогда не выйдет замуж за
летчика-истребителя.
встречала жена, чтобы у него была дочь, которой перед сном нужно было бы
рассказывать сказки, и сын, которого он учил бы, как остановить закрученный
футбольный мяч, как принимать и подавать в бейсболе, как путешествовать и
ловить рыбу - всему, чему когда-то учил его отец. А больше всего Дону
хотелось вернуться в Талсу и обнять свою мать, которая всегда очень
переживала за сына, хотя тот мужественно не признавался, что иногда ему
приходится рисковать...
другими пилотами, сел за расшатанный стол и попытался написать домой. Это
оказалось совсем непросто. Обычно в письмах он рассказывал о погоде, о
последних событиях в эскадрилье и в ближайшем к базе городке. На этот раз
нужно было написать что-то иное.
попытался выразить словами свои мысли, а это было очень трудно.
что это значит, просил их не беспокоиться за него. Ведь он был подготовлен
лучше любого летчика в мире, он летал на лучшем истребителе в мире в составе
лучших военно-воздушных сил мира.
их за то, что они для него сделали за все эти годы, с пеленок до выпускного
парада, на котором генерал приколол ему на грудь заветные "крылышки". Чтобы
попасть на тот парад, родителям Дона пришлось пересечь всю Америку от одного
океана до другого.
но на этот раз все будет по-другому. Впервые в жизни он будет пытаться убить
других, а те постараются уничтожить его.
его лица - такова современная война. Но если враг окажется более ловким, а
Дон потерпит неудачу, то пусть его родители знают, что он очень любит их. Он
надеется, что был не самым плохим сыном.
Саудовской Аравии было заклеено много конвертов. Потом их забрала военная
почта, а еще чуть позже письма были доставлены в Трентон, Талсу, Лондон,
Рим, Руан и множество других городов.
из Эр-Рияда. Он замедлил запись и услышал голос Саймона Паксмана. Инструкции
были короткими, четкими и ясными.
правды. Выводы экспертов убедительно показывают, что ни при каких условиях
Иерихон не может быть прав.
то тому могло быть несколько причин. Он мог соблазниться возможностью
заработать огромную сумму денег или - по своей воле или по принуждению -
решил ввести союзников в заблуждение. Если же он лгал непреднамеренно, то
его самого ввели в заблуждение. В любом случае его ждет разочарование: за
такую чушь ЦРУ не хотело платить ни цента.
сорвана и ключи к ней Иерихон или уже передал, или передаст в ближайшем
будущем иракской контрразведке, которой "теперь руководит ваш друг Хассан
Рахмани". Возможно, Иерихон станет искать способ, как отомстить союзникам, и
напишет анонимное письмо.
иракских служб безопасности. К ним нельзя приближаться ни при каких
обстоятельствах. Мартину приказывалось подготовиться к тому, чтобы при
первой возможности, которая скорее всего представится в момент всеобщего
хаоса через двадцать четыре часа, ускользнуть из Ирака. Конец сообщения.
не поверил Иерихону, но известие о том, что тот не получит больше ни цента,
было тяжелым ударом. В конце концов, рассуждал Мартин, Иерихон всего лишь
передал то, что Саддам сказал на каком-то закрытом заседании. Предположим,
Саддам врал; что ж, в этом нет ничего нового. Но разве Иерихон в такой
ситуации должен был промолчать? Другое дело, что требовать миллион за
непроверенную информацию было явной наглостью.
Иерихон проверит счет и узнает, что денег нет. Разумеется, он будет обижен и
возмущен. Если его уже не разоблачили и он не попал в лапы мучителей Омара
Хатиба, то, вполне возможно, он ответит анонимным письмом в контрразведку.
схватят, то неизвестно, сколько он сможет продержаться, попав в лапы
пыточных дел мастеров, и не выдаст ли он в конце концов своим мучителям
информацию, которая приведет их к Иерихону, кем бы тот ни был.
могут быть под наблюдением.
легко сказать, но трудно сделать. Слушая разговоры на базарах, Мартин понял,
что все ведущие из города дороги перекрыты патрулями Амн-аль-Амма и военной
полиции, которые ищут дезертиров и тех, кто уклоняется от службы в армии.
Подписанное советским дипломатом Куликовым письмо давало Мартину возможность
работать садовником в Багдаде, но патрульным полицейским было бы трудно
объяснить, что делает садовник дипломата в пустыне, где был зарыт его
мотоцикл.
Вероятно, это было самое безопасное место в Багдаде.
вывода войск из Кувейта. В тысячах комнат, палаток, фургонов и хижин,
рассеянных по всей Саудовской Аравии, по всем странам Персидского залива и
Красного моря, люди молча посматривали на часы и друг на друга. Говорить
было особенно не о чем.
любого банка, обитатели второго подвального этажа саудовского министерства
военно-воздушных сил испытывали чувство опустошенности. Подготовительная
работа была закончена, все цели обозначены и нанесены на карты, и оказалось,
что штабным работникам нечего делать - по крайней мере на ближайшие два
часа. Теперь все зависело от более молодого поколения Перед ними поставили
задачи, и молодые летчики, пролетев высоко над головами генералов,
отправятся их выполнять.
вошел генерал Шварцкопф. Все встали. Он громко зачитал обращение к солдатам
и офицерам, капеллан прочел молитву, после чего командующий сказал:
пересекли не бомбардировщики, а восемь вертолетов типа "апач" из Сто первой
воздушно-штурмовой дивизии сухопутных войск. Им предстояло выполнить
небольшую, но очень важную задачу.
радиолокационные установки, которые контролировали все воздушное
пространство от Персидского залива на востоке до пустынь на западе.
по сравнению со сверхзвуковыми самолетами машины, объяснялся двумя
причинами. Во-первых, вертолеты, прижимаясь к пескам пустыни, могли
оставаться невидимыми для радиолокаторов и подлететь к ним незамеченными.
Во-вторых, командование хотело, чтобы пилоты своими глазами убедились, что
установки уничтожены до основания, а взглянуть на плоды своей работы с
близкого расстояния могли только вертолетчики. Если же радиолокационные
установки вообще оставить, то это будет стоить союзникам не одной сотни
человеческих жизней.
только после того, как они открыли огонь. Все члены экипажей вертолетов были
вооружены приборами ночного видения, которые напоминали короткие бинокли,
укрепленные на шлемах. В непроглядной темноте южной ночи пилоты видели все,
как при ярком лунном свете.
электроэнергией, потом пункты связи, откуда иракцы могли бы передать
сообщение о воздушном налете на ракетные базы, расположенные дальше от
границы, а потом и зеркала радиолокационных антенн.
"хеллфайр" с лазерным наведением, сто обычных ракет стомиллиметрового
калибра, произведено четыре тысячи выстрелов из крупнокалиберных пулеметов.
От радиолокационных установок остались дымящиеся кучи пепла.
обороны Ирака, и через эту брешь в воздушное пространство страны устремились
самолеты союзников, готовые выполнить все задачи, намеченные на первую ночь.
он был вершиной военной науки. План отличался последовательностью и
невероятной точностью, он был детализирован до мелочей и в то же время
достаточно гибок, чтобы при необходимости в него можно было внести любые
изменения.
систем противовоздушной обороны Ирака с тем, чтобы изначальное превосходство