Чтение 85–й страницы книги ~Идущие в ночь~

- Нет, - спокойно ответствовал карлик. - Это мне ни к чему.

Но ухмылка и не подумала сойти с его самодовольной бородатой рожи.

- А теперь меня послушай, грамотей, - я резким движением схватил
его за ворот и рывком приподнял в воздух. - Сейчас я возьму нож,
который тебе так по нраву. Вот этот, хадасский. И вспорю тебе брюхо. А
потом затолкаю тебе кишки в глотку. Идет?

Карлик изумленно мигнул.

- Но... я же тогда не расскажу тебе о надписи!

Я рассмеялся. Далась ему эта надпись! Путь к У-Наринне я и так
видел яснее ясного. С холма на юг, а потом отклониться к востоку
немного. Всего и делов-то, что прислушаться к себе.

- Я знаю, куда иду, и без твоей паршивой надписи, - проворчал я. -
Просто ты мне не понравился. И надоел до маленьких джерхов.

Неожиданно карлик извернулся, пихнул меня ногой в живот и
вырвался. Упал на четвереньки, но проворно вскочил и намерился
шмыгнуть куда-то за камень, но позади него неслышно возник Корняга,
даже не скрипнув ни единого раза, и от души приложил подобранным
где-то корявым сучком по темени. Карлик безмолвно рухнул мне под ноги.

- Молодец! - похвалил я Корнягу. - Правильный пень!

Тот едва не засветился от гордости.

- Да чего там! Пара пустяков. Мне он тоже не понравился...

Я ухмыльнулся.

- Я даже знаю почему, дорогуша.

Корняга насторожился.

- И почему?

- Потому что он слишком похож на тебя. Такой же нагловатый и
самоуверенный враль. Было бы странно, если бы вы друг другу
понравились!

За спиной фыркнула карса. Карлик очнулся было, но, увидев совсем
рядом с собой зубы, желтые глаза и кисточки на ушах, снова лишился
чувств. Тури брезгливо понюхала бороду карлика и отошла в сторону.

"Ну? - вопрошал ее взгляд. - Долго мы собираемся тут торчать?"

- Нет, недолго. Сейчас потрясу этого уродца и дальше поедем.
Потерпи чуточку, милая, ладно?

Карса равнодушно распахнула розовую пасть. Зубки у нее и впрямь
производят впечатление!

Я легонько похлопал карлика по щекам, но тот либо притворялся,
либо действительно перепугался сильнее, чем мне показалось.

- Может, бросим его? - с сомнением протянул Корняга. - На кой он
нам?

Но я уже принял решение и не собирался его менять. Карлику я задам
всего один вопрос. Задам - и уеду.

- Не думаю, что ты поступаешь правильно, - ответили мне. Я сначала
хотел прикрикнуть на обнаглевшего сверх всякой меры Корнягу, но тут
сообразил, что голос-то звучал не его.

Распрямился я быстрее освобожденной пружины.

У камня сидел на толстом бревне, которого еще секунду назад не
было, Жош. Мой приемный отец. Погибший много кругов назад при резне в
Храггах.

Дыхание у меня перехватило. Тьма! Что происходит?

- Здравствуй, Моран. Я рад, что ты все еще жив.

- Кто ты?

- Тот, кого ты видишь. Анхайр Жош.

- Но ведь ты умер в Храггах!

- Не далее как несколько дней назад ты тоже умер. И что же?

Действительно - что же? Я, широко распахнув глаза, глядел на Жоша.

- Где ты был все эти круги?

- Это неважно, Моран. Я - нигде, и пребуду там вовеки, если вы с
Тури сделаете все, как надо. Я умоляю тебя, не совершай ошибки.

- Ты говоришь об этом карлике?

- Не только. Но и о нем тоже.

- Но зачем мне надпись на камне? Зачем мне этот мелкий вымогатель
с нечистой бородой и бегающими глазками? Я знаю, как идти в У-Наринну.
Прекрасно знаю.

Жош устало прикрыл глаза, и от этой до боли знакомой картины у
меня перехватило дух.

- Путь в У-Наринну лежит через каждого из нас. Каменный лес пророс
в людских душах - там лишь холод и мрак. Холод, мрак и камень. Куда
подевались тепло и свет? Куда подевалась доброта? Как ты можешь придти
в У-Наринну, не найдя пути среди мертвого камня собственной души? В
лабиринте, где ты обречен скитаться до конца дней? Неужели тебе
нравятся холод, мрак и камень, Моран? Неужели тебе не хочется, чтоб
внутри было светло и тепло, как в Храггах, пока их не отыскали
следопыты Чистых братьев?

Слова застряли у меня в горле. Я снова почувствовал себя маленьким
и глупым щенком рядом с матерым, седым и умудренным долгой жизнью
вулхом.

Тьма!

- Что с тобой, Одинец? - удивленно проскрипел Корняга. - С кем ты
разговариваешь?

Он что, никого не видит?

Я обернулся к нему. Пень, помахивая дубинкой, стоял совсем рядом.
Жоша он действительно не видел - понять это было несложно. И карса не
видела, просто равнодушно сидела поодаль и пялилась на меня, явно
скучая и не в силах уразуметь - почему мы не продолжаем путь.

В тот же миг Жош вместе с бревном исчезли, а карлик снова
притворился бесчувственным и зажмурился. Думал, я не замечу.

- Так-так, - я легонько пнул его. - А теперь отвечай, но только
правду. Это твоя работа? Я имею в виду морок.

Наверное, что-то изменилось в моем голосе, потому что бородач
ответил. Смиренно, и, похоже, правдиво.

- Моя.

- Я так и думал.

Корняга в ожидании веселья поигрывал сучком-дубинкой, готовый
пустить его в ход в любой момент. Нет уж, пень, не будет тебе веселья.

- И второй вопрос, старик. Мне действительно важно знать, что
именно написано на этом треклятом камне?

На этот раз карлик ненадолго задумался.

- Я все равно не умею читать эти письмена, - пробормотал он тихо.
- Так что отвечать на твой вопрос нет смысла.

Я усмехнулся. И полез в кошель.

- Держи, - я бросил в пыль под ногами не три, а целых пять монет.
Потом подумал, нагнулся, поднял их, очистил от пыли и протянул
старику.

- Пять монет - совсем небольшая плата за тепло и свет в
собственной душе, - сказал я. - Спасибо, старик. И извини, если я тебя
напугал.

Карлик шмыгнул носом, принимая монеты в коричневую ладонь, и
какое-то время мне казалось, что он вот-вот бросится к своему любимому
камню и исчезнет. Но он остался на месте.

- И тебе спасибо, Моран... Признаться, ты меня удивил.

Удивил! Надо же!

Умение насылать мороки, навеянные памятью того, на кого они
насылаются - не редкость. Любой захудалый чародей это сможет. Даже
неотесанная деревенщина, даже самоучка. И я прекрасно сознавал, что
Жош был не настоящий, а такой, каким я его себе представляю. Так что,
если говорить грубо и коротко, бородач-карлик меня надул, как опытный
рыночный кидала купца-простофилю.

Но только я-то твердо знал: неважно, кто произнес слова истины.
Важна сама истина. Так получилось, что старик сослужил мне добрую
службу.

К тому же... Дать одинокому старику пяток монет, если у меня их...
э-э-э... сто тридцать семь, кажется - не это ли первый лучик света в
моем личном Каменном лесу?

Корняга глядел на меня, словно на умалишенного. Но благоразумно
молчал.

А я заново увязал двумех, вскочил в седло, и помахал карлику на
прощание ладонью.

- Бывай, старик. Еще раз спасибо.

До самого пересвета я пребывал в смутном состоянии - не то заново
переживал встречу с Жошем, не то бесцельно блуждал по глухим закоулкам
сознания, пытаясь понять, почему там так темно и пыльно. Карса без
определенной цели шныряла вокруг, и отчего-то не охотилась, хотя могла
бы. Корняга что-то почуял и притих на плече, даже не ныл, что вечером
нечего будет жрать. И ладно. Не хотелось мне сейчас на него орать. И
драться ни с кем не хотелось. Да и есть тоже.

Вечером, незадолго до заката, я развел костер. Свет, так свет.
Хотя, это моим синим утром бывает темно, а сейчас мрак не успеет
опуститься, наоборот, отступит перед сиянием сразу двух светил. Только
тени обретут необычный фиолетовый оттенок.

Когда Четтан метнул из-за горизонта первые красные стрелы, я
забылся, исполненный надежды, что с сегодняшнего дня в каменных
потемках моей души с каждым пересветом будет прибавляться тепла и
света.

Глава двадцать третья. Четтан, день двенадцатый.

Я пришла в себя после короткого забытья и с трудом поднялась на