и прискакали обратно. Один из воинов объяснил, в чем дело: у
Ринггольда было пять спутников, а внимательно всматриваясь в
дорогу, индеец обнаружил следы шести лошадей.
приятное впечатление. Он вновь отправил воинов на поиски и
приказал во что бы то ни стало доставить к нему мулата живым
или мертвым.
том, что Оцеола начал сомневаться в верности Желтого Джека.
Воины, по-видимому, разделяли подозрения своего вождя.
значительно уменьшилась. Несколько небольших племен, уставших
от войны и доведенных голодом до отчаяния, последовали примеру
племени Оматлы и прекратили сопротивление. До сих пор индейцы
одерживали победы во всех схватках. Но они не понимали, что
белые имеют решающее превосходство в силах и, рано или поздно,
окончательная победа будет за ними. Чувство мести за долгие
годы несправедливости и угнетения сначала вдохновляло их, но
они отомстили полной мерой и удовлетворились этим. Любовь к
родине, привязанность к земле своих предков, чувство
патриотизма -- все это было брошено на одну чашу весов, а на
другой был ужас перед полной и неизбежной гибелью. И вторая
чаша перетянула.
мире. Индейцы вынуждены были сложить оружие и согласиться на
переселение в другие земли. Сам Оцеола не мог бы удержать свой
народ: семинолы все равно приняли бы условия мира. Да и вряд ли
он стал бы их удерживать. Одаренный исключительным даром
предвидения, он знал силу и особенности своих врагов. Он
предвидел все бедствия, которые могли бы обрушиться на его
соотечественников и его родину. Выбора не было!
причиной грусти, отпечаток которой лежал на всех его поступках,
на всех словах... А может быть, к этому примешивалась и
глубокая личная скорбь -- мучительная и безнадежная любовь к
девушке, которую он никогда не мог надеяться назвать своей
женой.
сестре. Даже теперь я все еще был жертвой гнетущих подозрений и
следил за обоими с неослабевающим вниманием.
сестра не дали мне ни малейшего повода к беспокойству. Молодой
вождь держал себя скромно и вежливо. Во взгляде сестры можно
было прочесть только горячую благодарность.
сцену, свидетельницей которой вам пришлось быть. Но я не мог
позволить уйти этому человеку. Госпожа, он был не только вашим,
но и нашим величайшим врагом. С помощью мулата он разыграл это
ложное нападение, надеясь заставить вас стать его женой. Но
если бы ему это не удалось, он сбросил бы маску, и тогда... Мне
не надо говорить о том, что могло бы тогда произойти с вами...
Какое счастье, что я успел вовремя!
дважды спасли жизнь и брату и мне. Как нам отблагодарить вас? У
меня не хватает слов... Я могу предложить вам только это слабое
доказательство нашей признательности.
пергамент, который хранила у себя на груди.
владения поместьем его отца.
действительно доказательство бескорыстной дружбы. Но, увы!
Теперь оно опоздало. Та, которая больше всего на свете хотела
получить эти драгоценные бумаги, которая так стремилась
вернуться в свой любимый дом, уже больше не существует! Моя
мать умерла! Вчера ее душа улетела в вечность...
горя, заливаясь слезами, она бросилась на шею к моей сестре.
Объятия и слезы обеих смешались. Наступила тишина, прерываемая
только рыданиями девушек. Иногда слышался голос Виргинии,
шептавшей слова утешения. Сам Оцеола был настолько взволнован,
что не мог вымолвить ни слова.
терять времени на воспоминания о прошлом, когда будущее так
мрачно и неопределенно. Вам надо вернуться к себе и подумать о
постройке нового дома. Вы потеряли только дом, но ваши богатые
земли сохранились. Негров вам вернут -- я об этом распорядился.
Они уже в пути к плантации. Здесь не место для нее, -- тут он
указал на Виргинию, -- и вам нельзя медлить с отъездом. Лошади
уже готовы. Я сам провожу вас до границы, а дальше вам уже
нечего бояться никаких врагов.
Ринггольда, лежавшее на опушке леса. Я понял его, но не ответил
ни слова.
плохая защита, особенно в такое время. Вы отпустите ее с нами?
уловив сверкнувшую в его глазах благодарность.
предложение! Я сам хотел просить вас об этом. Вы правы -- она
не может жить дольше только под защитой деревьев. Рэндольф,
доверяю вам ее жизнь и ее честь! Возьмите ее к себе, в свой
дом!
индейский лагерь. Что касается меня, то я не имел ни малейшего
представления о том, куда нам надо было двигаться. Но с таким
проводником можно было не бояться сбиться с пути.
целого дня пути, и предполагали добраться домой только на
исходе следующего дня. Ночь обещала быть лунной, если не
набегут облака. Мы собирались ехать весь вечер, до поздней
ночи, а затем сделать привал. Так мы могли значительно
сократить наше завтрашнее путешествие.
здесь каждая тропинка.
рядом. Но постепенно тропинка становилась все уже, и теперь мы
были вынуждены двигаться попарно или по одному. Молодой вождь и
я ехали впереди, а наши сестры следовали за нами. Далее ехали
Джек и Виола. Кавалькаду замыкали шесть всадников-индейцев,
телохранителей Оцеолы.
даже выразил ему свое удивление. Но Оцеола относился к
опасности как-то очень беззаботно. Солдаты, сказал он,
прекрасно знают, что ночью им здесь лучше не показываться. Что
же касается той части местности, где мы должны были проехать
днем, то никакие войска там и не рисковали появляться. За
последнее время там даже не производилась разведка. Мы можем
встретить только индейцев. Но их, конечно, нам нечего было
опасаться. С тех пор как началась война, Оцеоле часто случалось
путешествовать одному по этой дороге. Он был убежден, что
опасности никакой нет.
дорога, по которой мы ехали, проходит поблизости от форта Кинг.
Я вспомнил бегство шайки Ринггольда. Весьма вероятно, что его
друзья помчались прямо в форт и сообщили там о гибели
плантатора, приукрасив эти сведения рассказом о своей
собственной смелой атаке на индейцев. Для властей Ринггольд не
был простым человеком. В лагерь могли послать отряд, и мы
рисковали с ним встретиться. Я подумал и о другом
обстоятельстве -- о таинственном исчезновении мулата.
По-видимому, он скрылся вместе с этими людьми. Это показалось
мне подозрительным. Я поделился своими соображениями с вождем.
идут за ними. Они вовремя сообщат мне все, что нужно. Впрочем,
нет... -- добавил он, как бы колеблясь и задумавшись на
мгновение. -- Они могут не догнать их до наступления ночи, и
тогда... Вы правы, Рэндольф! Я действовал необдуманно. Я не
обращал внимания на этих болванов, но мулат -- совсем другое
дело. Он знает все тропинки, и если он окажется изменником,
если... Но мы уже тронулись в путь и должны ехать дальше. Вам
нечего бояться, а что касается меня... Оцеола никогда в жизни
не отступал перед опасностью. Он не сделает этого и теперь. Да
и поверите ли вы, Рэндольф, я скорее ищу опасности, чем бегу от
нее!