тели дни и ночи возводили плотины и выкачивали воду, чтобы их не затопи-
ло. Земля здесь была повсюду богатейшая, но пейзаж однообразен. Это од-
нообразие нарушала только Чертова гора, - она была видна отовсюду, и ее
зубчатая вершина то дремала в лучах полуденного солнца, то четко вырисо-
вывалась на закатном небе, то возникала, как видение, в серебристой по-
лумгле рассвета. Иногда пешком, чаще на моторках, они исходили и изъез-
дили поречье во всех направлениях, вплоть до торфяных земель на
Миддл-ривер, спускались по Сан-Хоакину до Антиоха и поднимались по
Джорджиане до Уолнот-Гров на реке Сакраменто. Им казалось, что они попа-
ли в чужую страну. На полях работали тысячи людей, но Саксон и Билл зна-
ли, что можно пройти весь день и не встретить ни одного человека, кото-
рый бы говорил по-английски. Иногда им попадались целые деревни, где жи-
ли только китайцы или японцы, итальянцы, португальцы, швейцарцы, индусы,
корейцы, норвежцы, датчане, французы, армяне, словаки - любая нацио-
нальность, но не американцы. Одного американца они встретили на нижнем
плессе Джорджианы, где он кое-как перебивался, ловя рыбу запрещенными
способами. Другой американец, метавший гром и молнию при любом разговоре
о политике, был странствующим пчеловодом.
ник, кабатчик, мясник, смотритель на подъемном мосту да паромщик. А меж-
ду тем Уолнот-Гров состоял из двух процветающих городов - китайского и
японского. Почти вся земля здесь принадлежала американцам, но они жили
далеко отсюда и то и дело продавали отдельные участки иностранцам.
в японском городе происходило что-то необычайное, но был ли то бунт, или
мирное празднество - они так и не поняли.
Билл, - а скоро нас и отсюда выпрут.
веркой! - И добавил: - Но земледельцы они природные.
в детстве литографию: индеец из прерий, с татуировкой и перьями, верхом
на лошади, изумленно смотрит, как по только что проложенным рельсам не-
сется поезд. Этот индеец растерялся перед волной новой жизни, принесшей
с собой железную дорогу. И Саксон задумалась: неужели Билл и люди его
склада тоже обречены отступить перед потоком невероятно деятельной и
трудолюбивой новой жизни, которую здесь ведут люди, хлынувшие из Азии и
Европы?
извозопромышленника и получил достаточно денег, чтобы продолжать путе-
шествие. Они привыкли к морю и в Окленде и в Кармеле, и жить вдали от
него им было трудно. В Сакраменто слишком жарко, решили они, и двинулись
вдоль железной дороги на запад, миновали область болот и добрались до
Дэйвисвилла. Здесь они отклонились к северу от намеченного пути - их
привлек прелестный Вудленд. Билл нанялся возить фрукты для одной большой
фермы, а Саксон, с трудом добившись от него разрешения, проработала нес-
колько дней на сборе фруктов. Она с важным и таинственным видом отказа-
лась сообщить, что намерена сделать с заработанными деньгами, и Билл
поддразнивал ее до тех пор, пока не забыл об этом. Умолчала она также о
денежном переводе и синенькой квитанции, вложенных ею в письмо к Бэду
Стродзерсу.
остались позади.
запад, к морю. Там мы найдем лунную долину.
товому раю - Вэкевиллу. Здесь Билл стал работать по сбору фруктов и их
перевозке; и здесь Саксон получила письмо и маленькую посылку от Бэда
Стродзерса. Когда Билл в этот день вернулся с работы, она попросила его
закрыть глаза и минутку постоять на месте. Несколько мгновений она с
чем-то возилась, потом прикрепила что-то к его рабочей куртке. Он даже
почувствовал легкий укол, словно от булавки, и заворчал, но она рассмея-
лась, - нет, нет, глаза еще нельзя открывать.
к куртке золотые медали, заложенные им в тот день, когда они были в ки-
нематографе и в них проснулось желание вернуться к земле.
да ты всадила те деньги! А я и не подозревал!.. Ну-ка, поди сюда!
отбивалась и боролась с ним до тех пор, пока кофе не убежало, и ей приш-
лось спасать драгоценный напиток.
он, свертывая после ужина папиросу. - Они напоминают мне время, когда я
был совсем молодым парнишкой и отчаянно увлекался боксом. Я был в те
времена мальчик что надо, можешь мне поверить... Но знаешь, Саксон, они
у меня из памяти вылетели. Ведь нас отделяют от Окленда десять тысяч
миль и тысяча лет!
вернув письмо Стродзерса, прочла его вслух.
он ограничился подробностями, перечислил имена тех товарищей, которые
приняты обратно на работу, и тех, кто попал в черные списки. К его удив-
лению, оказалось, что он сам принят обратно, и теперь ему дали упряжку
Билла. Еще удивительнее другая новость, которую он должен сообщить Бил-
лу: прежний старший кучер умер, а его преемники - и первый и второй -
ничего не смыслят в лошадях и наделали черт знает что. Словом, хозяин
говорил сегодня с Бэдом и выразил сожаление, что Билл исчез.
Ему известны все твои похождения. Я уверен, что он знает даже имена всех
штрейкбрехеров, которых ты изувечил. И все-таки он мне так прямо и зая-
вил: "Стродзерс, говорит, если вам неудобно дать мне его адрес, напишите
ему сами и скажите, пусть вернется ко мне. Я ему дам сто двадцать пять
долларов в месяц, лишь бы взял на себя конюшни".
что скажет Билл. Он лежал, растянувшись, на траве, опираясь на локоть, и
задумчиво выпускал колечки дыма. Его дешевая рабочая куртка, на которой
были как-то не к месту блестящие, освещенные пламенем костра золотые ме-
дали, была расстегнута, открывая гладкую кожу и великолепную мускулатуру
груди. Вдруг, под влиянием какой-то мысли, Билл окинул взглядом одеяла,
которые в данную минуту были развешаны кругом костра и исполняли роль
ширм, закопченный, измятый кофейник, топорик, до половины всаженный в
пень, и, наконец, Саксон... В его глазах засветилась ласка, потом появи-
лось какое-то вопросительное выражение. Но Саксон молчала.
су одно, - пусть и не напоминает мне об этом мерзком типе. И раз уде ты
напишешь, я пошлю ему немного денег, надо выкупить мои часы. Подсчи-
тай-ка, сколько там выйдет с процентами. А пальто - черт с ним, пускай
пропадает!
стали какими-то вялыми. Оба потеряли в весе. Как выражался Билл, "от них
осталась половина". Поэтому, взвалив на плечи свои пожитки, они пусти-
лись в путь на запад, через пустынные горы. В долине Бериессы от мерцаю-
щих струй раскаленного воздуха у них заболели глаза и голова. Они шли
теперь только в ранние утренние часы и вечером, но все-таки продолжали
путь на запад и, перевалив через несколько горных кряжей, очутились в
прелестной долине Напа. За нею лежала долина Сономы, - там находилось
ранчо Хастингса, который приглашал их к себе в гости. Они бы и посетили
его, если бы Билл не прочел случайно в газете об отъезде писателя в Мек-
сику, где в это время вспыхнула очередная революция.
ро-запад, через покрытую виноградниками и фруктовыми садами долину Напа.
- Мы с тобою вроде того миллионера, про которого пел Берт, только мы
прожигаем не деньги, а время. Все направления для нас одинаково хороши,
но лучше всего идти на запад.
осталась позади, Саксон с радостью приветствовала своих любимцев: да,
перед нею, наконец, были секвой: они росли по склонам узких каньонов,
прорезавших обращенный к долине западный склон горного кряжа. В Калисто-
ге, где железная дорога кончалась, они увидели дилижансы, запряженные
шестеркой лошадей и ходившие в Миддлтаун и Лоуэр-Лэйк. Путники обсудили
дальнейший маршрут. Дорога вела к области озер, а не к морю, поэтому
Билл и Саксон двинулись через горы на запад, к долине Рашн-ривер, и выш-
ли у Хилдсберга. Здесь поля на плодородных землях были засажены хмелем,
но Билл не пожелал собирать хмель рядом с индейцами, японцами и китайца-
ми.
объяснил он Саксон. - А потом - эта Рашн-ривер отличная река. Давай сде-
лаем здесь привал и поплаваем.
здесь так хорошо, что они совсем забыли о необходимости работать, а лун-
ная долина казалась им далекой золотой грезой, которая непременно ког-
да-нибудь да осуществится. В Кловердэйле Биллу повезло. Вследствие бо-
лезней и ряда случайностей в городских конюшнях не хватало кучера. Поезд
ежедневно выбрасывал толпы туристов, желавших посмотреть гейзеры, и
Билл, словно всю жизнь только это и делал, взялся править шестеркой и
возил в горы набитые пассажирами дилижансы точно, по расписанию. Когда
он поехал во второй раз, то рядом с ним на высоких козлах уселась и Сак-