ползающим по человеку". И многие толковали по селу, что во вшах гуптиных
большая сила и норовили завладеть трупами казненных вшей, чтобы в ладан-
ки вложить, но Гупта не давал.
хворей. Ходили по селу радостные и Гупту славили.
своих чирьев и не избавился. И ходили те болящие мрачными и Гупту брани-
ли. Но Агигульф сосед их на двор к себе не пускал, зорко следя, чтобы
больше единого раза никто у Гупты не побывал. А недовольным говорил, что
не в Гупте дело - что целил, мол, плохо, не от души, - а в маловерии не-
исцелившихся. Одвульф же по селу бегал и со слезой кричал, что святости
его Гупта завидует и нарочно чирьев на него, Одвульфа, напустил.
тям; целил же только в хлеву на рассвете, пока петухи не отпели.
это; иной раз брал мелкую утварь и нес ее в другие дома, где оставлял. И
запрещал назад возвращать. Говорил: "Так надо". В хозяйках эти деяния
блаженного порождали глубокое недоумение.
ся, головой завертел: понравился Гупте храм. Годья хорошо украсил храм,
везде цветная ткань повешена, светильники стояли. И крест железный кова-
ный с рукоятью, вроде той, что для мечей делают, перед алтарем стоял.
ково, почему кричит блаженный.
счастье-то какое, чудо, мол, в храме увидел. И на нем, годье Винитаре,
сияние видит. Венец ему, годье Винитару, предстоит мученический. Видит
это Гупта собственными глазами, вот этими.
ковырять их захотел. И испугался годья Винитар, не сделал бы себе Гупта
худого. Велел ему подняться.
совсем годью смутил: маленький светильник глиняный взял и понес его на
вытянутых руках прочь из храма.
этим светильником.
роной, будто стерегся чего-то). По дороге Гупта во весь голос распевал
колыбельную, какую в нашем народе всякому младенцу поют, так что пока
старший сын в семье вырастет, она у него на зубах уже вязнет. Мать-то ее
каждому новому братишке по году, а то и по полтора бубнит в колыбель.
восторг и благоговение в голосе его звучали, словно священный гимн то
был.
точно рикс Давид, в бург, от врагов отбитый, входя (про то нам годья в
храме рассказывал).
Бога Единого взятый, прямо на стол поставил, у Хродомера перед носом. И
возгласил Гупта да так громко, что даже вне подворья хродомерова слыхать
было: мол, темнота у Хродомера, свет, мол, Хродомеру надобен. После, за-
дом пятясь, к стене отступил, руки крестом раскинул, бороду выставил,
глаза выпучил и на Хродомера уставился, осклабясь.
бровей кустистых глядел. Не убить старался. Да только плохо у него это
получалось.
Хродомеру сунуться), что Хродомер ласково поглаживал тяжелое навершие
своей палки, будто примериваясь раскроить Гупте череп. Только такой че-
реп, как у Гупты, благодарение Богу Единому, не вдруг раскроишь.
отлепился и Хродомера сочно поцеловал. И с тем прочь из его дома двинул-
ся, напевая на ходу и приплясывая.
луя и вдруг увидел, как по рукаву крупная вошь ползет. Такие вши только
у блаженного водились. Заревел от злости и придавил эту вошь - Гизульф
говорит, с таким хрустом, будто орех расколол. Видать, застарелую хворь
какую-то губил.
Будто знал заранее, что заревет Хродомер.
доме замешкался, ловко зацепил крючковатой палкой за шею и, бездельником
никудышным обозвав, велел тот светильник обратно отнести, откуда взяли.
мы вместе с братом моим к храму Бога Единого, Гупту изображая, напевая
да приплясывая.
Гуптой был. Так пели мы с ним на два голоса, кто во что горазд.
Гупте подражая и слова по-гуптиному напевно выговаривая:
есть в ней хворь неизлечимая.
- объявил Гизульф.
кой я святой, что спасу нет. Поняла?
по прошествии полугода сама она исторгнет из себя такую вошь, какую од-
ним пальцем не придавишь.
певая на ходу.
Валамир навстречу идет, хозяин мардин. Поглядел на нас Валамир (Марда
песней подавилась) и спросил:
гляжу, и рабыня моя последнего ума лишилась.
среди нас был - сразу нашелся. Носом шмыгнул, чтобы голос был яснее,
поднял светильник повыше и закричал:
равный равному, как ходил Гупта к Хродомеру и как светильник из храма
Бога Единого носил. Вот этот самый светильник и приносил. Теперь мы его
обратно несем, в храм Бога Единого.
тал, себя кулаком по колену бил от восторга, а под конец палку подобрал
и Хродомера изображать начал. Бранил нас на чем свет стоит и все хродо-
меровыми словами, любо-дорого послушать.
собственной блаженной персоной. Увидел нас Гупта, остановился, поглядел,
по-птичьему голову набок склонив, как мы кривляемся кто во что горазд, -
и вдруг очень похоже стал годью Винитара передразнивать. Хоть и не схо-
ден был обличием Гупта с Винитаром, а иной миг и не отличить было. Так
же брови озабоченно супил, ступал так же тяжело и за нижнюю губу себя
подергивал точь-в-точь как Винитар, когда задумается.
- оба как Гупта, следом Марда приплясывает, последним, согнувшись и за
поясницу держась, Валамир-Хродомер гонится и палкой грозит, ругаясь от-
чаянно. За нами дворовые собаки увязались, лай подняли. Гупта на миг по-
вернулся и молвил умиленно:
ремил и закричал басом, будто бык:
гав-гав!" Валамир грозил: "Ужо я вас палкой-то достану!" Марда верещала
невразумительное, потому что больше от хохота давилась.
кричать стал:
веру-то - Отец мой небесный! Грозы-то над вами гремели? То-то! То Отец
мой Небесный молотом бьет, веру кует, в тучи сует, в громах закаляет, в
дожде остужает, с небес кидает - кто ее поймает, того благодать осияет.
- И вдруг к Одвульфу повернулся и, брови свирепо нахмурив, заорал: - А
соха-то где? Дома, поди, забыл, бездельник?
быть, показал Одвульфу кулак здоровенный и велел делать, что святой ве-
лит. Сказано - соху тащить, стало быть, иди домой и тащи соху.
коровы у него нет. И собаки у него нет. Портков приличных - и то нет.
Одвульф зарыдал и к груди гуптиной приник, содрогаясь. Обхватил его Гуп-
Каменистый Артем
Семенова Мария
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Плотников Александр