Чтение 85–й страницы книги ~Умножающий печаль~

Не мог я унизить великого героя лживыми утешениями - я почтительно и
скорбно молчал.

- Мой славный родитель царь Филипп Македонский когда-то говорил мне, что
твой отец, смиренный и тихий государь Гордий, владел секретом мира... На
ярем повозки, везущей его на коронацию, навязал он удивительный узел, секрет
которого сообщил ему орел - вестник богов. Ни одному из смертных не удалось
развязать этот узел - в нем тайна бессмертия. Гордий умер, не стал
развязывать узел смерти, который открыл бы ему вечность. Но он не мог не
сказать этого секрета тебе, своему сыну. Спаси меня, Мидас! Я не хочу
умирать, я молод, я нужен миру, я его воля и ум! Я сила мира! Только я могу
спасти мир от подступающей тьмы дикости!

- Великий господин, вели слугам поднять тебя! Я хочу показать тебе
магический узел, чтобы ты поверил в искренность моих слов.

Я сопроводил его под священный шатер, где на беломраморных плитах стояла
рассохшаяся, источенная древоедами, почерневшая от старости повозка. А псы
мои расселись у входа в шатер, смотрели, слушали.

Круглый коричневый узел с человеческую голову размером, связанный из
старого коричневого вервия, истончившегося, сбившегося в кудели, со
множеством торчащих по сторонам концов, узелков и завязок.

- Мой отец Гордий умер, когда я был младенцем. Он не мог объяснить мне
секрет бессмертия. А никому, кроме меня, он не захотел доверить тайны, ибо
владеющий этим секретом становится сильнее меня - ребенка-царя...

- Почему же он сам не воспользовался великим тайным знанием? - хмуро
спросил Александр.

- Он любил меня больше своей жизни и хотел дать этот небывалый дар мне. Я
думаю, он надеялся, что я сделаю больше его. Время принадлежит
позжеродившимся...

- Но он и тебе не передал этот дар! - с досадой крикнул царь.

- Гордий надеялся, что я сам догадаюсь и открою для себя тайну
бессмертия. В молодости я пытался это сделать...

- А потом?

- А потом я понял, что мне оно не нужно. Я не хочу жить вечно. Я уже
стар, и я бы со счастьем отдал для твоего исцеления эту тайну. Но я не знаю
ее - моя мудрость и богатство бессильны...

Александр долго, пристально смотрел на магический Гордиев узел, потом
спросил меня:

- Знаешь, брат мой, что лучше богатства и мудрости?

И, не дожидаясь ответа - он им не интересовался, он ему был не нужен, -
выхватил из ножен короткий бронзовый меч, мерцающий искрами от острой
наточенности, надсадно крикнул:

- Сила!..

Он рубанул старый веревочный узел наискосок, попер"к изношенных связочек,
и толстый коричневый шар распался на куски, а из сердцевины полетели пыль,
прах, моль, слепые бабочки.

Александр покачнулся, силы покинули его, я подставил плечо, он тяжело
навалился на меня, сбивчиво, с всхлипом сказал:

- Мидас, боги посмеялись надо мной! Сначала они мне дали все, о чем я
просил их в молитвах и мечтах... А теперь я понял, что беспокоил их
глупостями...

Он закашлялся, из горла его черной струей хлынула Кровь.

- Мне страшно, Мидас, - прошептал, захлебываясь, неустрашимый Александр.
- Я отхожу... Или это мир погибает?

- Александр Игнатьич!.. Александр Игнатьич! - заполошно кричала Надя. -
Сафонов звонит - у вас перекрыта линия. "Бетимпексовцы" обстреляли машину, в
которой ехала Марина Сергеевна... Она ранена...

СЕРГЕЙ ОРДЫНЦЕВ:

СДЕЛКА

Марина была убита сразу, одной пулей. Я это понял, пока бежал к ним. Она
лежала поперек дороги, и в ее позе была стылая неподвижность, окончательная.

Марина - мертвая?! Навсегда? Какой-то жуткий навязчивый сон. Долгий
тошнотворный кошмар. Мы же с тобой, Марина, говорили полчаса назад по
телефону! Господи, я же просил тебя...

Кот стоял перед ней на коленях, гладил по волосам, он тихонько
неразборчиво разговаривал с ней.

Огромный бородатый мужик с пушистой косой валялся в луже крови рядом с
разбитым "ровером", в который уткнулся расстрелянный корейский джип "КИА".
Через распахнутую дверь джипа были видны тела людей, оттуда доносились
затихающие стоны.

Много каких-то машин, милицейские автомобили, несколько испуганных редких
ротозеев - еще не успели набежать толпы зевак.

И над всем этим упористо возвышался, как межевой камень, Алексей Кузьмич
Сафонов, окруженный мелколесьем своих холуев из службы безопасности и малых
милицейских начальников. Они явно ждали, пока Кузьмич молвит свое слово,
указующее и направляющее.

В конце переулка заорала с судорожным подвизгом, заполошила синими огнями
"скорая помощь".

Я подошел к огромному мужику, опиравшемуся головой на скат искореженного
"ровера", - когда-то я видел его с Котом.

Он был еще жив, но черно-багровые дыры на груди и животе уже слились в
сипящее кровавое месиво. В руке он сжимал разбитое пенсне.

- Ты Ордынцев? - спросил еле слышно, и в дырках на груди булькнули
розовые пузыри. - Нас здесь ждали. Это была засада... Предупреди Кота - всех
перебитых я возьму на себя... Если выживу... А нет - тем паче... Валите все
на жмурика...

- Разрешите! Дайте пройти! - оттолкнул меня врач со "скорой".

Я повернулся - Сафонов по-прежнему немо и неподвижно следил за моими
маневрами. Он не хотел до разговора со мной обозначать свою позицию. Да и
суетиться было ни к чему - за спиной Кота уже стояли его ребята, этакие
бронеподростки со свинцовыми кулаками.

Я подошел, и Кузьмич горько сказал:

- Видишь, Сережа, какая беда пришла! Говорил я, добром не кончится,
отследит их "Бетимпекс"...

- "Бетимпекс"? - переспросил я без выражения.

- А кто же еще? - рассердился Сафонов. - Вот их черный джип, это из их
охранного агентства "Конус". Да и парни, которых Кот в машине положил, это
"конусовцы"... А второй джип ушел все-таки!

- Ага, понял, понял... - медленно произнес я и предположил: - Думаю,
недалеко он уйдет!..

- Что ты хочешь сказать? - спросил Кузьмич.

- А ваши ребята за ними вплотную едут, - ответил я. - До вечера ни одного
из них не останется.

Сафонов смотрел на меня, откинув назад брыластую голову, и всем своим
озабоченно-осанистым видом демонстрировал: "Что-то я не пойму, о чем ты тут
толкуешь?"

- Не хотите поговорить со мной, Алексей Кузьмич?

- Хочу! - сразу согласился он, взял меня под руку и вывел из круга
почтительно внимавшей обслуги.

- Помните, мы с вами в кафе на площади пиво пили, о жизни толковали? -
напомнил я.

- Помню.

- Я еще спросил вас - приняли вы предложенный вам миллион или нет?

- Ну помню, помню!

- А вы мне не ответили тогда...

- Ну и что?

- Так вот, теперь я знаю - вы его взяли...

- Хм, воображение у тебя, Серега, хорошее и смелости не занимать, коли ты
набираешься духу говорить мне такое, - огорченно помотал тяжелой башкой
Кузьмич. - Ладно, пускай это на твоей совести остается, если ты в такой
момент мне - за все мое, за доброе - так ответил. Зачем это тебе?

- Затем, что я хочу забрать Кота и уйти отсюда. Поэтому мы и должны прямо
сейчас договориться.

Кузьмич упер руки в бока, быком попер на меня:

- Ты меня шантажировать собрался? Щенок! Чем ты меня пугануть можешь?

- Дискетой! Дискетой, которую Кот передал боссу и которая вам покоя не
давала! - пошел я в атаку и вдохновенно наврал: - Я-то дискету читал и с
вашими подвигами знаком...

Кузьмич растерялся, неуверенно-зло сказал:

- Ты совсем оборзел! Что ты молотишь?

- Это вы навели сюда охранников из "Конуса"! Позвонили их шефу Павлюченко
и вызвали на точку. Сказали им, что Кот выйдет отсюда со своей бабой и можно
бить на поражение! Пусть они Кота убирают!..

- Сережа, окстись! Как ты мне такое говорить можешь? - Сафонов выставил
вперед руку, будто защищался

от меня.

- Могу, могу, Алексей Кузьмич! Я правду говорю - они ведь, козлы, и
понятия не имели, что это жена Серебровского. К ночи вы их всех положите -
некому и рта открыть будет. Одним звонком вы и решили все проблемы сразу...
Только вышло все по-другому!.. Понятно я говорю?

Сафонов горько-грустно вздохнул:

- Понятней не бывает! Эх, дурачок, зачем ты в это полез? Головы не
сносишь...

- Не ваша печаль! Решайтесь быстрее, у вас нет выхода! Сейчас наедет
пресса, примчится босс, у меня руки развязаны! А молчать я не стану.
Серебровский вас всех в прах превратит! И запомните - меня вы просто так не
пришьете, я вам не беглый зек Кот Бойко!

- Пуленепробиваемый, что ли? - усмехнулся Кузьмич.

- Очень даже пробиваемый! Поэтому я подстраховал себя, чтобы у вас и
соблазна не возникало...

- В "Богстрахе" полис купил?

- Почти! - подтвердил я. - Справку с описанием всех этих дел я забросил в