заключался в том, чтобы не называть вещи своими именами.
профессорской элегантной терминологией и обсуждались с академической
бесстрастностью. Даже те, кто, пройдя практику в уголовной полиции, в
совершенстве владел жаргоном профессинальных уголовников и проституток,
здесь не решались пользоваться этим богатым фольклором и стремились
изъясняться изысканно научно.
облегчила задачу Вайса.
литературой, философией, работами ученых в области техники, трудами
стародавних историков и юристов, книгами по различным отраслям знаний,
написанными в догитлеровские времена, послужили прочным фундаментом, чтобы
выглядеть человеком, чуждым вульгарности типичных наци и вместе с тем
достаточно гибким и осведомленным, чтобы не казаться со своими познаниями
несколько старомодным.
"немецкий консерватизм" - лишь следствие жизни вне рейха, в Прибалтике,
где привязанность к отчизне могла находить выражение только в
привязанности ко всему тому, что создал немецкий народ на протяжении своей
истории. Это признание произвело самое правдивое впечатление.
порядка, когда он был вдали от нее, воспринималась им особенно возвышенно,
романтически. Он чувствует себя в долгу перед рейхом и поэтому любую
работу, какую бы ему здесь ни поручили, будет выполнять с полной отдачей
всех своих сил, надеясь, что более опытные и заслуженные сотрудники не
откажут ему в добрых советах и помощи, а за это он в свою очередь готов
отблагодарить их любыми услугами.
предубежденность в отношении к Иоганну растаяла, а его любезная готовность
исполнять чужие обязанности была воспринята благосклонно.
гестапо и СД послужили некоторого рода предупреждением; было ясно, что,
хотя Вайс и благодушный юноша, он не простак, ищущий у каждого поддержки и
покровительства. Он из тех, кто стремится достичь успеха в служебных
делах, но хочет только того, чего может добиться.
формирования школы были замечены и отмечены. С особым усердием он посвятил
себя канцелярским трудам. Изучив личные дела, он по собственной инициативе
составил специальную конспективную картотеку, где определенными цветами
была обозначена степень благонадежности каждого завербованного. Это было
очень удобно для командного состава, так как позволяло мгновенно
ориентироваться в пестром контингенте новичков.
обозначения совсем не составляло труда - стоило только прикрепить скрепкой
цветной квадратик к той или иной карточке.
предназначалась толко для внутреннего пользования. Официальная картотека,
составленная по утвержденной форме, была более громоздкой. Для своей
картотеки Вайс заказал дополнительные комплекты фотокарточек, и, так как
это заказ не мог быть внесен в платежную ведомость, оплатил работу
фотографа из своих денег. А то, что у него оказался на руках второй
комплект фотозаказа, можно было счесть наградой за предприимчивость,
трофеем. Правда, Иоганн все же счел необходимым в присутствии фотографа
сжечь лишний комплект фотографий, завернув их в старые газеты. Это был
довольно незамысловатый прием, ибо в старые газеты он завернул не
фотографии курсантов, а стопку глянцевитой бумаги, по плотности
соответствующей фотобумагея.
художника, возвращаться к тому, что ему однажды и небезуспешно удалось
осуществить для снабжения Центра опознавательными материалами.
обер-лейтенанта Гагена, с которым установил самые дружеские отношения, и
недолго думая с помощью ленты пластыря прилепил пакет с фотографиями с
обратной стороны большого зеркала, висевшего над умывальником.
в качестве переводчика-инструктора при разведывательно- диверсионном
"штабе Вали".
вязкой, холодной, как тина. Даже сторожевые псы выдрессированы так, что
никогда не лают - они молча бросаются на человека.
себя свободным от них. Отдых не приходит. Он стал плохо спать. А ему нужно
уметь хорошо высыпаться, что бы там ни было.
пружина ослабевает, металл ослабевает и может быть осечка.
регламентированный, размеренный, гигиеничный образ жизни. Большинство
офицеров - пожилые люди, и они пекутся о своем здоровье с особой
тщательностью. Соблюдают диету. Перед сном в одиночестве гуляют по плацу,
мерно печатая шаг. Встречаясь, беседуют на легкие, не обременяющие ум
темы. Этакий разговорный моцион.
подобные разговоры звучали бы не только странно, но и неприлично. Для этих
людей род деятельности, избранный ими, - служба, не более. Разве только
чувство корпоративности развито сильнее, чем у других. Годы опыта
выработали у них такое же отношение к обучаемым агентам, как у
учителей-педантов к школьникам: дисциплина - вот главное. Методика, приемы
обучения сложились десятилетиями огромной практики и проверены действиями
обученных ими агентов во многих странах. Некоторым присуще педагогическое
тщеславие, и они с гордостью вспоминают тех своих подопечных, чьи операции
вошли в хрестоматию немецкой разведки.
западноевропейском материале, часто завербованном среди тех, кто занимает
видные посты или должности или имеет солидное положение в мире коммерции,
достигнутое порой с помощью той же разведки, - такие ветераны разведки
считают порученное им занятие - подготовку агентуры из военнопленных -
ничтожным, мелким делом, пренебрежением к их квалификации, использованием
не по назначению.
на то, что среди них нет людей, занимавших у себя на родине солидное,
уважаемое положение или высшие офицерские должности. С их профессиональной
точки зрения, это материал самого низкого сорта - непрочный. Уж если эти
личности не смогли многого достигнуть у себя дома, значит, они не обладают
способностями для этого, значит, у них отсутствуют данные, необходимые
профессиональным агентам-разведчикам. И среди них нет достаточно
перспективных, годных для долгого оседания, способных проникнуть благодаря
личным качествам в важные для разведки советские учреждения.
нанесенного советской властью всем этим людям, они пожимали плечами,
полагая, что человек, обладающий умом и ловкостью, при любых
обстоятельствах, даже враждебно относясь к сцществующему строю, мог бы
найти тысячи способов, не опускаясь на дно, всплыть на поверхность.
статьи и сроки заключения, к которым он приговаривался, а также
обстоятельства, при которых он попадался, сочли фигурой малоперспективной.
Ведь он всегда действовал в одиночку, - значит, лишен организаторских
способностей. А все крупные европейские уголовники- профессионалы уже
давно усвоили практику разделения труда, осуществляемую посредством
строжайшей дисциплины и организованности.
элементарной житейской мудрости. Кстати, эту черту гениально подметил
Достоевский, а большевики развили ее до крайности. Мы даем здесь этим
людям определенные профессиональные знания. Дальнейшее воспитание делает
их до некоторой степени пригодными для службы. Специфика ее в том, что
отпадаеи надобность в различного рода нравственных представлениях. Я хочу
сказать, что они получают освобождение от многих норм, выработанных для
того, чтобы личность была строго привязана к таким условностям, как
понятие родины, долга, чести и прочего.
освобождается от национальной привязанности, политического эгоизма и
преданно, как никто другой, служит собственным интересам, самому себе.
завербованным нами в различных европейских странах. А эти русские
переживают какую-то трагедию, не спят, нервничают, и совсем не потому, что
они будут подвергаться опасности, когда их забросят в тыл. Нет, Они ищут
самооправдания. В чем? В том, что, следуя логике обстоятельств, они
поступили разумно и в качестве побежденных оказались на службе у
победителей!
вознаграждения. Вначале мне это казалось подозрительным. Но потом я
убедился, что они настолько поглощены болезненнр чувствительными
воспоминаниями о своем прошлом, что не способны не только трезво, житейски
интересоваться своим будущим, но даже достаточно четко оценить свое
сегодняшнее, преимущественное положение по сравнению с тем, в каком
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Лондон Джек
Контровский Владимир
Белов Вольф
Каменистый Артем