стряхнула с себя блузку.
пробежали по его коже.
***
было окутано туманом; знакомые очертания проступали неясно, словно на
картине пуантилиста.
почувствовал, как страх касается его своими легкими щупальцами. Он часто
думал об этой минуте долгими бессонными ночами. Теперь он понял - он
обманывал себя, надеясь, что этот день может никогда не наступить.
знал, что время само по себе ничего не значит. Долгие годы, проведенные в
Китае и Японии, казались ему теперь далеким сном. Он знал, каких необычных
капризов можно ждать от человеческого сознания, и подумал: что же было
больше сном, а что - действительностью? В каком-то смысле Америка никогда не
сможет стать такой же реальностью, как те дни и ночи на азиатском побережье,
с их ароматами и тайнами.
времени, чтобы разгадывать новые, все более интригующие загадки. Радость,
которую он при этом испытывал, ни с чем не могла сравниться.
избранного пути. В конце концов это был рискованный путь, где на каждом шагу
подстерегали опасности, подлинные и мнимые.
он. - Господи, сколько домыслов вокруг этого слова. Типично западный
подход". Он не удержался от смеха.
было места зависти. Может быть, когда-то давно... Фукасиги пожал плечами.
волнение.
***
неустанно снуют бесцветные рыбы, пробираясь сквозь водоросли, камни и песок.
самых пор, как император Антоку-тэнно исчез в его волнах вместе со всеми
другими мужчинами, женщинами и детьми рода Тайра.
которых на панцирях были человеческие лица. По . преданию, в этих крабах
жили коми - духи воинов, побежденных в давних сражениях.
что туманными ненастными ночами над неспокойными водами вспыхивают странные
огни. Хэйкэ поднимаются из глубин и утягивают опрометчиво вышедших в пролив
на морское дно. Рыбаки отказывались в такую погоду выводить свои лодки, даже
если вода кишела рыбой.
что к безрадостным и беспокойным душам Хэйкэ в этих водах присоединилась его
собственная мертвая душа.
прекрасное теперь, когда смерть придала его чертам абсолютное совершенство.
Традиционная героиня: почтительная дочь, покорная жена; все ее тяжкие грехи
отпущены в последнем жертвоприношении.
смерть была предопределена". Что еще он мог сделать?
заливают его мертвые глаза; он машинально начал читать сутру Хання-синк":
"Форма есть пустота, и пустота есть форма...Чувства, имена, знания - это
тоже пустота... Нет глаз, нет ушей, нет носа, нет языка, нет тела, нет
разума"...
лишить жизни существо, у которого нет души, - значит проявить милосердие.
Сайго долгие годы и определял всю его жизнь. И он снова задавал себе этот
неразрешимый вопрос, и бил себя кулаками по лицу, пытаясь уничтожить в себе
остатки сомнений. Ему не удавалось отогнать от себя воспоминания о ней, как
не удавалось уйти от себя самого, и эти навязчивые мысли привели его к
наркотикам. Кроме того, Сайго казалось, что наркотики придают ему силу.
бы не он... если бы не он...
закрытыми веками. Но даже они не могли заслонить до боли знакомую картину.
Тусклые блики рыбы, играющей а заливе; зловещее завывание ветра; пелена
снега, исчезающая в мрачных волнах; низкое черное небо. Он один в
раскачивающейся лодке. Стад ли ветер гудеть сильнее после того, как раздался
тяжелый всплеск? Знали ли Хэйкэ, что к ним устремилась еще одна
нераскаявшаяся грешная душа? Над заливом вспыхивали призрачные огни, точь в
точь как говорилось в легендах, и Сайго без устали читал молитвы, все,
которые знал, пока нос лодки не уперся, наконец, в деревянный причал
Симоносэки. Сайго вышел на берег и стоял там дрожа от холода, мокрый от
морской воды и пота.
призывали его завершить оставшиеся черные дела.
в тяжелый сон, полный видений и грохочущих отголосков прошлого.
***
камня, очень похожий на токийский Нихонбаси. И когда Николас вступил на этот
мост, он увидел, что по обе стороны нет ничего, кроме густого тумана. Он
оглянулся назад и с удивлением - но без всякого страха - обнаружил, что
туман окутал землю; он уже забыл, откуда шел, и не знал, куда, будто туман
был не только вокруг, но и внутри него.
становились все отчетливее, и он понял, что это рыдания женщины.
превратился в фигуру молодой женщины, высокой и гибкой, одетой в облегающее
платье из белого шелка. Платье было насквозь мокрое, будто женщина только
что выбралась из моря, через которое, как предполагал Николас, был
переброшен этот мост.
руками. Ее рыдания были такими жалобными, что Николас не мог не
приблизиться.
огромного собора. - Но, мне кажется, мы с вами не знакомы. Вы, должно быть,
ошиблись?
лицо было закрыто ее ладонями и веером длинных черных волос, усеянных
крохотными ракушками.
вынуждена скитаться.
взглянуть на ваше лицо...
замерло сердце.
думать.
помочь.
гладкая кожа...
его лице как иней.
Жюстина наморщила лоб, - "минамара но тат".