нуждались в их помощи. Если бы они действительно любили его и, как бы в
продолжение чувства, ее, то находились бы в тот момент рядом с ней, а не в
морге.
экран начинал расплываться у нее перед глазами. Слезы катились по ее щекам,
и она уже не могла сдержать судорожных рыданий.
Дайну искать иного прибежища. Новый ряд кадров нарушил бы видимость порядка,
созданного ее отчаянием и гневом в этой крошечной полутемной вселенной. Она
стояла перед входом в кинотеатр в оцепенении, не зная, что предпринять, пока
какая-то женщина с шоколадной кожей не прошла мимо нее, едва не задев. В
Дайне внезапно вспыхнуло безотчетное желание запустить бумажником в ее
темно-коричневое лицо, и в тот же миг она поняла, куда ей надо идти.
их знакомства, в унылом и пустынном квартале, где они стали свидетелями
призрачного танца, находилась лавка, в которой шла торговля магией
чернокожих. Владелицей той лавки являлась черная как смоль женщина с
широкими бедрами и необъятной грудью, пухлыми блестящими щеками и глазами,
сверкающими, словно искры.
обратилась на путь, который выбрала бы ненависть ребенка.
стоять в ожидании на тротуаре снаружи, разглядывая пыльную витрину,
заставленную всевозможными фетишами, украшенными перьями и отлитыми каждый в
особой форме, идолами со свирепыми рожами. Ко всем этим экзотическим
изделиям были прилеплены ярлыки с надписью ?Сделано на Гаити?,
подтверждающими подлинность их происхождения.
черной занавески, расшитой черными же нитками, вдруг ожила. Она увидела
перед собой пару желто-зеленых глаз, а в следующее мгновение, когда лучи
солнца, выглянувшего из-за тучи, осветили витрину, - узкие, кошачьи зрачки
внутри них. Кошка потерлась головой о стекло витрины, и вначале ее худое
туловище, а затем и длинный, болтающийся хвост скрылись в глубине лавки.
?Привет, киска?, - пробормотала Дайна.
хозяйку магазина. Крупные капли пота сверкали на ее черном лице словно
бриллианты. Мелодичный голос, приветливый и напевный, подсказал Дайне,
теперь уже неплохо разбирающейся в подобных вещах, что его обладательница
родилась на Гаити или каком-нибудь другом острове Карибского моря.
движение сопровождалось громким и нестройным звяканьем узких и широких
браслетов, болтавшихся на ее могучей руке. Наконец она вытащила связку
ключей на серебряном кольце и поочередно вставила два из них в замки на
входной двери лавки.
тебя.
аромат, в котором смешалось множество самых разных запахов. Почувствовав
легкое прикосновение, она взглянула вниз и увидела кошку, трущуюся о ее
ноги.
ошибаюсь?
сумочку на прилавок и сняла широкое пальто. - Что-то он больше не появляется
в наших краях. -
приворотным зельем, дитя? Вы поссорились с ним или...
что так вышло. - Зайдя за прилавок, она наклонилась вперед и вгляделась в
лицо Дайны. - Ну что ж, скажи Лизе-Марии, чем она может помочь тебе.
Очень могущественное. Какое-нибудь... заклятье или что-то в этом роде.
этих слов все вокруг замерло и наступила гробовая тишина. Только черная
кошка, сидевшая между Дайной и Лизой-Марией, продолжала как ни в чем не
бывало прилежно вылизывать переднюю лапу.
мысли. - Лиза-Мария вышла из-за прилавка. Приблизившись к Дайне, она взяла
ее руки в свои и повернула их ладонями вверх. Она принялась водить розовыми
кончиками пальцев вдоль линий на них, став похожей на слепую, читающую
книгу, напечатанную шрифтом Брайлля.
Лиза-Мария бросила мгновенный взгляд на лицо Дайны. Ее глаза еще больше
округлились, и на черной коже лица появилась холодная испарина.
магическая сила. - Она отступила назад, точно испугавшись чего-то.
отвернулась. - Я не верю твоим словам. У меня нет никакой силы, теперь у
меня вообще ничего нет. - Слезы наворачивались ей на глаза, несмотря на то,
что она всеми силами старалась сдержать их. Яростно смахнув их, она сказала.
- Ну ладно, что тебе стоит? Ведь у тебя есть то, что поможет мне уничтожить
человека, убившего Бэба. - Последние слова застряли у нее в горле, и уже
никакая сила не смогла бы удержать ее рыдания. - О, Бэб! - повторяла она. Ее
плечи тряслись; слезы катились по ее щекам, но теперь она была рада им.
умиротворяющее тепло и сладкий, женский аромат. Мелодичный голос промурлыкал
ей на ухо.
вернулась, неся в руках картонную коробку, одну из тех, в которых продают
еду на вынос в китайских ресторанах.
нужно. Нет, - она накрыла ладонь Дайны своей. Не открывай сейчас. Подожди,
пока доберешься до дому. Теперь, дитя, послушай, что тебе надо делать...
***
для нее в ?Харри Винстон?.
приехала в аэропорт.
по телевизору, - сказал он. - Господи, ну и задала ты им жару. Волны шока,
который они испытали, докатились даже до Нью-Йорка. Сейчас тебе отводят в
газетах больше места, чем президенту.
встрече с Мейером. В конце концов, она решила, что лучше этого не делать.
Рубенса возмутило бы чье угодно вмешательство в его жизнь, в том числе и со
стороны старика.
оправе, излучало холодную силу, и, когда Рубенс надел его на палец Дайны, та
неожиданно для самой себя расплакалась. ?Боже мой, - подумала она, - как я
соскучилась по нему!? Однако вместо того чтобы сказать это вслух, она
наклонила его голову и прижалась своими губами к его полураскрытому рту. В
эту минуту ей хотелось, чтобы их поцелуй длился вечно.
много работает.
совершенно незачем распускать слюни перед тобой. Кем он считал себя, черт
возьми? Он был всего лишь большим ребенком. Ему следовало бы знать, как
позаботиться о себе... - Внезапно он оборвал фразу и отвернулся к окну.
хрипло, и Дайне показалось, что его плечи мелко трясутся, словно он плачет.
- Этот идиот не имел права умирать, - он говорил так тихо, что ей
приходилось напрягать слух, чтобы разобрать, о чем он говорит. - Боже мой, -
грустно прошептал он, - это имеет непосредственное отношение к дружбе.
Непосредственное. - Он повернулся, и Дайна увидела, что его глаза
покраснели; все остальные следы слез он бесследно уничтожил. - Ладно, почему
бы тебе не сказать это и таким образом закончить разговор раз и навсегда?
будто я предал его.
нее.
этим. Однако вопрос можно было решить по-другому, а мы в результате все
испортили. Ты и я. - Она на мгновение отвернулась. - Похороны послезавтра. Я
уже распорядилась насчет цветов от вас обоих. - Рубенс ничего не ответил, и