ми перебежками обходили лагерь с фланга. Прицельный огон их автоматов
разрывал оборону красных кхмеров: они не знали, как защищаться, красные
кхмеры умели только внезапно нападать. Киеу видел, что американцы - мастера
своего дела их отличная подготовка не позволяла в этом усомниться. Сердце
его замирало от восторга, так красива и безупречна был атака десантников.
укрытии.
почти до самой земли стены показало Макоумер и зигзагом начал обходить левый
фланг обороны. Он ни на секунду не прекращал стрельбу, быстро сокращая рас
стояние до того места, откуда огонь его автомата будет иметь максимальный
разрушительный эффект.
противоположном фланге не наступил на замаскированную мину.
разорвал его тело пополам, десантник умер мгновенно. Его товарища ранило
осколком, но не смертельно, по левой ноге его текла кровь - зазубренный
кусочек металла содрал кожу вместе со штаниной. Американец, не прекращая
стрельбы, опустился на колено здоровой ноги, но его тут же накрыл ружейный
залп, и тело его безжизненно обмякло.
изо рта его хлынула кровь. Теперь Макоумер бил короткими очередями - и три
защитника лагеря, истекая кровью, рухнули на траву. Остались только двое,
Рос и его помощник, но в плотном дыму разрывов Киеу потерял их из вида.
по земле. Киеу выскочил из укрытия: он не хотел, чтобы этот американец
погиб, пусть лучше смерть настигнет его противника. Он заслужил смерти, как
заслужили ее все кхмеры - за то, что сделали со страной, за то, что сделали
с Самом.
американца сверкнуло лезвие. Киеу бросился вперед, на бегу расстегивая
кобуру своего именного пистолета 38 калибра.
движение левым локтем. От удара по глазам Мок взвизгнул, но правая рука
Макоумера уже была свободна - он вырвал нож из ослабевших пальцев Мока и
коротким ударом рассек ему шею от уха до уха.
самое мгновение Киеу увидел Роса, спрятавшегося за невысокой полуосыпавшейся
каменной стеной. Он целился в Макоумера.
рухнул, как подкошенный.
американцу. Под ногами, словно глаза злых духов, ярко тлели угли, в воздухе
повис запах гари.
нескольких местах проступила кровь от неглубоких ранений. Он подошел к нему
и, приставив к голове Макоумера ?смит-и-вессон? 38 калибра, сказал на
превосходном французском:
вокруг, все, что видел Киеу. Сердце его колотилось так сильно, словно хотело
выпрыгнуть из груди.
Камбодже невозможно.
могли послать сюда человека, который не знает французского?
медленно.
кровью и потом комбинезон американца.
очень-то хороший английский.
что-либо сделать: если бы я вышел из укрытия, они пристрелили бы меня на
месте.
Дэвис Макоумер.
как это принято на Востоке: вначале фамилия, потом - имя.
сделать, но вдруг осознал, как важно то, что произошло: поменяв местами
фамилию и имя, он окончательно порывал со своим прошлым.
этого не сделали?
сами пали от вашей руки, - он достал из кобуры свой именной пистолет и
вложил его в руку Макоумеру. - Это единственное мое имущество, которое имеет
хоть какую-то ценность, пусть даже, как сувенир.
положил ему на плечо. - Есть задание, которое я обязан выполнить, хоть и в
одиночку.
сжал плечо Киеу:
тебя: если ты мне действительно поможешь, для тебя будет очень рискованно
оставаться на родине.
даже жизни. Я пойду туда же, куда и вы.
***
давало ровный, мягкий свет. Где-то далеко играла музыка, аккорды мчались по
бесконечным проходам, над ними реяли насыщенные яркими красками полотнища
мелодий и прекрасные гармонии. В их мирное звучание вдруг вторглись шум и
ярость войны. Пальмы вдоль берега исчезли в охватившем их золотисто-матовом
пламени. Дым толстой черной змеей потянулся к небу повис там, покачиваясь.
Запах пороха и ужасный сладковатый аромат горящей человеческой плоти. Трейси
очнулся от запахов войны, он попытался подняться и дико закричал. Ласковые
руки удерживали его, тихие слова заушили взрывы снарядов в мозгу. Он сделал
глубокий вздох, и запахи обуглившейся плоти вскоре сменились стерильной
атмосферой больницы. Глаза его закрылись, Трейси осторожно положили на
подушки.
транквилизаторами, но губы его продолжали произносить одно-единственное
слово, занозой засевшее в его мозгу.
которой перед этим на короткое мгновение вынырнул.
***
она выполняла его с партнером, высоким датчанином по имени Стивен. Кроме
него на репетицию пришли еще шестнадцать участников труппы: восемь юношей и
восемь девушек.
убежала вперед на целый такт. Партитура этого балета Стравинского, самого ее
любимого, никак не выстраивалась в ее сознании. Мелодия жила отдельно от
темпа, страшнее которого ни один танцор не встречал за всю жизнь. Она еще
как-то справлялась с изменением тональности, но станцевать полностью всю
фигуру, которую придумал Мартин, пока не удавалось.
не покалечились. Мартин немедленно остановил музыку, и девушки из
кордебалета принялись шушукаться. Молодые люди с интересом поглядывали на
солистов.
ладоши, и просторное помещение в одно мгновение опустело. В зале остались
только он и Лорин.
два раза больше. Я - как на необитаемом острове, подумала Лорин. Мартин
стоял поодаль, скрестив руки на груди. На нем была белая рубашка с