слушаться, причем говорит по своей воле, значит, пора спать чутко и почаще
оглядываться.
вздрогнул и огляделся окрест, хотя все находились слишком далеко или же были
слишком заняты и услышать не могли. Все равно никто, кроме Ранда и
Асмодиана, ничего не понял бы. - Что тебе известно о тех развалинах? Вон,
возле снегов? Должно быть, они из Эпохи Легенд.
отправился спать. - Он говорил устало и еле заметно содрогнулся при
последних словах. - Об окружающем мне известно лишь то, что я узнал после
пробуждения. - Арфа издала печальные аккорды "Марша смерти". - Эти
развалины, насколько я понимаю, могут оказаться тем, что осталось от города,
где я родился. Шорреле был портом.
высоких гор и ночь наступает рано.
Асмодиана, даже когда рядом никого не было. А если к этим урокам прибавить
занятия с Ланом или Руарком, то с тех пор, как Ранд оставил Руидин, на сон у
него оставалось мало времени. - Когда будешь готов, отправляйся к себе в
палатку, а утром увидимся. И знамя не забудь.
в Кайриэне.
неблагозвучное, и спросил:
наконец-то начал мне доверять? Ранд оглянулся через плечо:
честное слово, простил за все, что ты сделал, в обмен за мое обучение. Эта
лучшая сделка, чем ты заслуживаешь, но в тот день, когда ты повернешь против
меня, я возьму свое слово обратно и похороню вместе с тобой. - Асмодиан
открыл было рот, но Ранд опередил его: - Это я говорю, Натаэлъ. Я, Ранд
ал'Тор Народ Двуречья не любит людишек, которые норовят нож в спину всадить.
Асмодиан успел вымолвить хоть слово. Ранд не был уверен, не возникли ли у
Асмодиана какие-то подозрения, будто мертвец старается завладеть его
разумом, но не желал давать Отрекшемуся ни малейшего намека. Асмодиан и так
уже считает, что дело его совсем пропащее, а коли он подумает, будто Ранд не
вполне властен над своим разумом и, наверное, с ума уже сходит, то
оглянуться не успеешь, как Отрекшийся сбежит. А Ранду еще так много надо
узнать.
для Ранда. Место она выбрала в ущелье, возле входа, и над палаткой
возвышалась та вырезанная в скале гигантская змея У гай'шайн были свои
шатры, но их они ставили, разумеется, в последнюю очередь. Поблизости сидели
на корточках Аделин и еще с дюжину Дев, они наблюдали за всем вокруг,
готовясь охранять его сон. Хотя вокруг Ранда каждую ночь располагалась
лагерем тысяча Дев, они тем не менее выставляли стражу у его палатки.
куртки, и ухватился за саидин. Конечно, не нужно было на самом деле
притрагиваться к резной фигурке толстячка с мечом. Ранда наполнили смешанные
сладость и грязь - эта бушующая река огня, эта всесокрушающая ледяная
лавина. Направляя Силу, как он поступал каждый вечер после ухода из Руидина,
Ранд расставил стражей вокруг всего лагеря - не только окружив ими палатки в
самом ущелье, но и вокруг всех шатров - и в холмах внизу, и на горных
склонах. Ангриал требовался, лишь чтобы обнести охранной линией такое
большое пространство, но не более того. Ранд думал, что прежде был силен, но
после обучения у Асмодиана станет еще сильнее. Пересекая линию стражей, ни
человек, ни животное ничего не заметят, но при прикосновении к ней
какого-нибудь Исчадия Тени прозвучит такой сигнал тревоги, что в палатках
все повскакивают на ноги. Сделай Ранд так в Руидине, Гончие Тьмы никогда не
пробрались бы в город незаметно для него.
представляли собой тонкие, но сложные плетения, и на практике не имеет
смысла добиваться от них чего-то большего, чем простого предупреждения об
Отродьях Тени. Ранд способен создать такого стража, который убьет врага, но
этим он зажжет сигнальный костер для любого Отрекшегося-мужчины, который,
возможно, рыщет в поисках Ранда, да и Мурддраал подобный выброс Силы
обязательно заметит. Вовсе незачем накликать врагов на свою голову, когда
они знать не знают, где находится Ранд Отрекшийся подобную охрану распознает
только вблизи, уже подойдя к лагерю, а Мурддраал поймет, на что нарвался,
когда для него будет слишком поздно.
на мерзость порчи, несмотря на то, что Сила грозила смыть его без следа,
точно песок на речном дне, выжечь дотла, уничтожить. Ранд плавал в
безбрежной пустоте Ничто, однако чувствовал малейшие токи воздуха и то, как
они трогают каждый волос на голове, видел переплетение нитей в тканях, из
которых сшиты одежды гай'шайн, чуял теплый запах Авиенды. Ранду хотелось еще
большего. Но в нос били запахи пепелищ Тайена, зловоние сгоревших мертвецов,
смрад разложения повешенных, даже уже зарытых, смешанный с сухим запахом
могильной земли Это помогло. Саидин исчезл, и какое-то время Ранд только и
мог что глубоко вдыхать горячий сухой воздух. По сравнению с тем, каким все
было раньше, привкус смерти словно исчез, а сам воздух стал чистым и
чудесным на вкус.
Джиди'ина облаченной в белое женщине с кротким лицом. Девушка подняла
мертвую коричневую змею - толщиной с руку юноши и почти девяти футов длиной.
Свое название змея-кровавка получила не зря - от ее укуса кровь в считанные
мгновения сгущается в студень. Если Ранд не ошибается, аккуратная ранка за
головой - след поясного ножа Авиенды. Аделин и другие Девы одобрительно
смотрели на девушку.
сказал Ранд. - Нельзя было Силой действовать, что ли? Нет, тебе понадобилось
ее своим проклятым ножом тыкать! Раз ты была так близко к ней, отчего ж
сначала не поцеловала?
ночным холодком.
обращаться к Силе. - Тяжелые, точно рубленые слова Авиенды были холодны, как
и взгляд. - Они говорят, можно зачерпнуть слишком много, и тогда тебе станет
плохо. - Чуть нахмурившись, Авиенда добавила больше для себя, чем для Ранда:
- Хотя я пока и близко не подошла к тому, сколько способна удержать. Уверена
в этом.
слушать никаких доводов рассудка.
тут в шатер вошла Авиенда. Хорошо хоть без змеи-кровавки, зато она осторожно
несла что-то длинное, завернутое в несколько слоев одеяла.
было непроницаемо.
убьет лишь потому, что не соображает, когда надо быть осторожной! - Я обо
всех беспокоюсь. Мне бы не хотелось, чтоб кровавка кого-нибудь укусила.
быстро кивнула:
мне. - Кинув свернутое одеяло к ногам Ранда, она села на пятки напротив
юноши. Их разделял очаг. - Ты не принял пряжку в погашение долга между
нами...
забыла о том разговоре. Авиенда продолжала, будто он ничего и не говорил:
принялся разматывать серое, в полоску одеяло - с опаской, поскольку девушка
держала сверток с куда большей осторожностью, чем змею. Ту Авиенда держала
так, словно это чулок. Наконец он развернул одеяло - и обомлел. Внутри
оказался меч;
самоцветами едва проглядывало золото, только в одном месте тускло горела
золотая накладка - восходящее многолучевое солнце. На рукояти из драгоценной
кости, длиной в самый раз для двух рук, имелась еще одна золотая инкрустация
- тоже многолучевое солнце. Головка эфеса была велика от обилия рубинов и
лунников, еще больше драгоценных камней украшало крестовину. Эту вещь делали
не для того, чтобы ею пользоваться, а для красоты. Чтобы на нее смотрели и
восхищались.
с тем же успехом могла бы признаться во вранье.
говори мне, что это припрятал у себя в фургоне Кадир!
большая, чем когда она говорила о цене. - Даже Бэйр сказала, что все будет
правильно, пока я в самом деле не коснусь его. - Она неловко пожала плечами,
нервно поправив шаль. - Это меч древоубийцы. Ламана. Меч сняли с его тела в
доказательство того, что он мертв, потому что его голову было не унести
далеко. С тех пор меч переходил из рук в руки - молодых мужчин и глупых Дев,
которым льстило, что они владеют доказательством смерти Ламана. Только
каждый потом начинал задумываться, чем же он владеет, и вскоре продавал меч
другому. С первого раза, как эту вещь продали, цена ее упала. Ни один айилец
не прикоснется к мечу, даже выломать эти камни.
Василенко Иван
Каменистый Артем
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Куликов Роман
Каменистый Артем