Чтение 86–й страницы книги ~Двадцать тысяч лье под водой~

расстоянии.

Часам к четырем вечера, сгорая нетерпением и беспокойством, я вернулся
к центральной лестнице. Крышка люка была открыта. Я осмелился подняться на
палубу. Капитан прохаживался быстрым шагом, посматривая на корабль,
оставшийся под ветром в пяти-шести милях расстояния. Капитан Немо кружил
вокруг двухпалубного корабля, как хищное животное, и, вызывая на
преследование, заманивал его в восточном направлении. Однако сам не
нападал. Может быть, он еще колебался в своем решении.

Я хотел заступиться еще раз. Но едва я обратился к капитану Немо, как
он принудил меня умолкнуть.

- Я сам право и суд! - сказал он. - Я угнетенный, а вон мой угнетатель!
Он отнял у меня все, что я любил, лелеял, обожал: отечество, жену, детей,
отца и мать! А все, что я ненавижу, там! Молчите!

Я посмотрел в последний раз на корабль, усиливший пары. Затем я сошел в
салон к канадцу и Конселю.

- Бежим! - воскликнул я.

- Отлично! - сказал Нед. - Чей это корабль?

- Не знаю; но чей бы ни был, его потопят еще до ночи! Во всяком случае,
лучше погибнуть вместе с ним, чем быть сообщниками в возмездии, когда не
знаешь, справедливо ли оно.

- Я так же думаю, - ответил Нед. - Подождем ночи!

Настала ночь. Полная тишина царила на "Наутилусе". Компас показывал,
что курс не изменился. Я слышал биение винта, быстрым ритмичным движением
врезавшегося в воду. "Наутилус" плыл на поверхности моря, покачиваясь с
боку на бок.

Мои товарищи и я решили бежать, как только военный корабль подойдет
настолько близко, что нас могут услыхать или увидеть, благо луна, за три
дня до полнолуния, светила полным светом. Очутившись на борту военного
корабля, мы если и не сумеем предупредить грозящий ему удар, то сделаем по
крайней мере все, что обстоятельства позволят предпринять. Несколько раз
мне казалось, что "Наутилус" готовится к атаке. Нет, - он только давал
противнику подойти поближе, а затем опять пускался в бегство.

Часть ночи прошла без всяких происшествий. Мы дожидались возможности
бежать. Нед Ленд хотел теперь же бросаться в море. Я вынудил его
повременить. По моим соображениям, "Наутилус" должен атаковать
двухпалубный корабль на поверхности моря, а тогда наше бегство станет не
только возможным, но и легким.

В три часа утра я, тревожась, поднялся на палубу. Капитан не сходил с
нее все это время. Не сводя с корабля глаз, он стоял возле своего флага, и
легкий ветер развевал черное полотнище над головою капитана. Казалось, его
взгляд, необычайно напряженный, держал, тянул и влек за собой этот корабль
вернее, чем буксир!

Луна переходила меридиан. На востоке показался Юпитер. В этом Мирном
спокойствии природы небо и океан соперничали своею безмятежностью, морская
гладь предоставляла ночным звездам смотреться в свою зеркальную
поверхность - в самое прекрасное из всех зеркал, когда-либо отражавших их
светлый образ.

И, когда я сравнивал этот глубокий покой стихий с тем чувством злобы,
какое таилось в недрах неуловимого "Наутилуса", все существо мое
содрогалось.

Военный корабль находился от нас в двух милях. Он приближался, все
время держа курс по фосфорическому свету, который указывал ему
местонахождение "Наутилуса". Я видел его сигнальные огни, красный и
зеленый, и белый фонарь на большом штаге бизань-мачты. Расплывчатый
отраженный свет давал возможность разглядеть его оснастку и определить,
что огонь в топках доведен был до предела. Снопы искр и раскаленный шлак
вылетали из его труб, рассыпаясь звездочками в темном пространстве.

Я пробыл на палубе до шести часов утра, но капитан Немо делал вид, что
меня не замечает. Корабль шел в полутора милях от нас и при первых
проблесках зари открыл обстрел. Наступало время, когда "Наутилус" нападет
на своего противника, а я и мои товарищи навсегда расстанемся с этим
человеком, которого я лично не решаюсь осуждать.

Я собирался сойти вниз, чтобы предупредить моих товарищей, а в это
время на палубу взошел помощник капитана. Его сопровождали несколько
моряков. Капитан Немо не видел или не хотел их видеть. Но они сами приняли
необходимые меры, которые можно было бы назвать "изготовкой к бою". Их
меры были очень просты. Балюстраду из железных прутьев вокруг палубы
опустили вниз. Кабина с прожектором и рубка рулевого тоже вошла в корпус
"Наутилуса" заподлицо. Теперь на поверхности длинной стальной сигары не
осталось ни одной выпуклости, которая могла бы помешать ее маневру.

Я вернулся в салон. "Наутилус" продолжал держаться на поверхности.
Проблески наступавшего дня проникли и в верхний слой воды. При
определенных колебаниях волн стекла окон оживлялись красноватым отсветом
восходящего солнца.

Наступал ужасный день 2 июня.

В пять часов лаг показал, что "Наутилус" убавил скорость. Я понял, что
он подпускал к себе противника.

Выстрелы слышались гораздо отчетливее. Снаряды падали вокруг
"Наутилуса" и с особым шипеньем врезались в воду.

- Друзья, - сказал я, - подадим друг другу руки, и да хранит нас бог!

Нед Ленд был решителен, Консель спокоен, я нервничал и еле сдерживал
себя. Мы перешли в библиотеку. Но, отворяя дверь, выходившую к
центральному трапу, я услыхал, как крышка люка резко опустилась.

Канадец кинулся к ступенькам, но я остановил его. Хорошо знакомое
шипенье дало нам знать, что вода стала поступать в резервуары. Через
несколько минут "Наутилус" опустился на несколько метров ниже поверхности
воды. Я понял его маневр. Теперь нам было поздно действовать. "Наутилус"
оставил мысль нанести удар двухпалубному кораблю в его непроницаемую
броню, а собирался это сделать ниже ватерлинии - там, где его обшивка не
защищена металлической броней.

Снова мы оказались в заключении и невольными свидетелями зловещей
драмы, готовой разыграться. Впрочем, мы не успели задуматься над этим.
Забравшись в мою каюту, мы только глядели друг на друга, не произнося ни
слова. Мой мозг впал в полное оцепенение. Остановилась работа мысли. Я
находился в том тягостном моральном состоянии, когда ждешь, что вот-вот
произойдет страшный взрыв. Я ждал, прислушиваясь, и весь обратился в слух.

Между тем скорость движения "Наутилуса" заметно возросла. Так он делал
разбег. Весь его корпус содрогался. И вдруг я вскрикнул: "Наутилус" нанес
удар, но не такой сильный, как можно было ждать. Я ощутил пронизывающее
движение стального бивня. Я слышал лязг и скрежет. "Наутилус" благодаря
могучей силе своего стремления вперед прошел сквозь корпус корабля так же
легко, как иголка парусного мастера сквозь парусину.

Я был не в силах удержаться. Вне себя я, как безумный, вылетел из
комнаты и вбежал в салон. Там стоял капитан Немо. Молча, мрачно и
непримиримо смотрел он в хрустальное окно правого борта.

Огромная масса тонула в океане, а вровень с нею погружался в бездну
"Наутилус", чтобы не терять из виду ни одного момента этой агонии. В
десяти метрах от меня я увидал развороченную корму, куда вливалась с
грохотом вода, затем пушки и предохранительные переборки; по верхней
палубе метались толпы черных призраков. Вода все поднималась. Несчастные
карабкались на ванты, цеплялись за мачты, барахтались в воде. Это был
человеческий муравейник, внезапно залитый водой!

Я был парализован, скован горем, волосы вставали дыбом, глаза выходили
из орбит, дыхание спирало, ни голоса, ни вздоха и... все же я смотрел!
Непреодолимая сила влекла меня к окнам.

Громадный корабль погружался медленно. "Наутилус" следовал за ним,
следя за каждым его движением. Внезапно раздался взрыв. Сжатый воздух
взорвал палубы, словно кто-то поджег пороховые погреба. Толчок воды был
такой силы, что отбросило наше судно.

Теперь несчастный корабль стал быстро идти ко дну. Вот показались
марсы, облепленные жертвами, реи, согнувшиеся от громоздящихся людей, и,
наконец, вершина главной мачты. Темная масса скрылась под водой со всем
своим экипажем мертвецов, захлестнутых ужасным водоворотом.

Я обернулся и поглядел на капитана Немо. Этот страшный судия, настоящий
архангел мести, не отрывал глаз от тонущего корабля. Когда все кончилось,
капитан Немо направился к своей каюте, отворил дверь и вошел к себе. Я
провожал его глазами.

На стене против двери, над портретами его героев, я увидал портрет еще
молодой женщины и двух детей. Капитан Немо несколько секунд смотрел на
них, протянув к ним руки, затем упал на колени и горько зарыдал.

22. ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА КАПИТАНА НЕМО

Жуткое зрелище кончилось, и створы закрылись; но свет в салоне не
зажегся. Внутри подводного корабля царили безмолвие и мрак. "Наутилус"
уходил от места скорби с невероятной быстротой, на глубине ста метров.
Куда он шел? На юг или на север? Куда бежал этот человек, совершив свое
ужасное, возмездие?

Я вернулся к себе в каюту, где молча сидели Консель и Нед. Я чувствовал
отвращение к капитану Немо. Сколько бы он ни пострадал от других людей, он
не имел права наказывать их так жестоко. Он превратил меня если не в
сообщника, то в свидетеля деяний своей мести! Это уже слишком!

В одиннадцать часов дали свет. Я прошел в салон. В нем было пусто. Я
посмотрел на инструменты. "Наутилус" несся к северу со скоростью двадцати
пяти миль в час то на поверхности, то на тридцать футов ниже. По отметкам
на карте я видел, что мы прошли мимо Ла-Манша и с невероятной скоростью
идем по направлению к северным морям. Я еле успевал ловить глазами
мелькавших перед окнами длинноносых акул, рыб-молотов, морских волков,