окно на перрон. Йелсон охраняла Бальведу, медленно прохаживающуюся по
каменному полу. Эвигер молча сидел на поддоне. Ксоксарл был привязан к опоре
посадочного мостика.
посмотрел в широкое, открытое лицо инженера.
площадки.
кровеносные сосуды. Мне бы не хотелось умереть так неэлегантно. Я с
удовольствием позволил бы отстрелить мне голову, но быть разрезанным -
неблагородно. Я говорю это, потому что начинаю верить, что ты действительно
намерен доставить меня на флот.
опутывала запястья Ксоксарла. Ксоксарл сказал правду; путы врезались в его
роговую кожу, как проволочная изгородь в кору дерева. Оборотень нахмурился.
- Что вы задумали? Ваша кожа слишком твердая, чтобы такое получилось само
собой.
вздохнул. - Мое тело повреждено; оно пытается вылечить себя. И потому
становится эластичнее, менее застывшим, пока ремонтирует поврежденные
участки. Ну, если ты мне не веришь, оставь как есть. Но не забывай, что я
тебя предупреждал.
ждут, чтобы он кричал от боли.
можем осмотреть станцию. Эвигер! - позвал он старика, который кусочком
пластика пытался вычистить остатки пищи меж зубов.
уйти.
***
продолжал ползти дальше. Вот уже край двери поезда; он подтянулся, волоча и
переваливая тело с рампы на пол внутри вагона.
боль его ран, но она беспокоила его куда больше. Он боялся, что рука скоро
откажет, слишком ослабеет, чтобы хвататься и тянуть тело, и тогда он не
сможет передвигаться.
вагон и еще полвагона, но тут не было никаких уклонов. Он попытался поднять
голову и осмотреться, но удалось бросить лишь короткий взгляд, а потом
голова упала снова. По рампе тянулась кровавая борозда, как будто по пыли и
обломкам провели обмакнутой в пурпурную краску метлой.
мало. Через полчаса он может быть уже мертв. Или еще раньше. Если бы он
остался лежать на рампе, то прожил бы дольше. Движение укорачивало жизнь,
отнимало последние силы.
ноги.
***
идиранин позвал Хорзу, едва он на несколько шагов отошел от поддона. Эвигер
с мрачным выражением лица направлял ружье примерно в сторону агента
Культуры. Бальведа по-прежнему ходила взад-вперед.
потому, что ты так старательно избегаешь моей смерти. Жаль, если мне
придется умереть по случайному недосмотру. Пожалуйста... спокойно уходи,
если не хочешь, чтобы тебе докучали.
дышать, не разрезая себя.
Хорза идиранина, подошел поближе и направил ружье ему в лицо, - я отстрелю
вам обе руки и все три ноги и потащу дальше на поддоне.
нас протезы считаются позорными, даже тогда, когда они - следствие военных
ранений. Я буду вести себя спокойно. Только ослабь чуть-чуть проволоку - как
добрый союзник.
Командир отделения выгнулся и шумно вздохнул.
подвергнуться наказанию, которое, по твоим словам, меня ожидает.
по-боевому, - крикнул он Эвигеру, - отстрели ему ноги.
прохаживаться и остановилась перед ним и Йелсон, держа руки в карманах.
к Йелсон.
проследит, чтобы Эвигер не заснул.
оставлять вас здесь при включенном оборудовании.
показал направление, которое решил выбрать. Бальведа пожала плечами и
повиновалась.
***
всеми их машинами: сверкающими в свете ярких потолочных ламп токарными
станками и кузницами, сварочными аппаратами, суставчатыми захватами,
запчастями, гигантскими лебедками и подъемниками.
которые можно было посмотреть, потрогать и исследовать, но Юнаха-Клосп
прежде всего радовался возможности побыть одному. Через несколько дней
общество людей начало его утомлять и больше всего приводило в отчаяние
поведение Оборотня. Этот человек был нетерпим к другим видам! Считать меня
только машиной? - думал Юнаха-Клосп. Да как он мог на такое осмелиться!
спас жизнь некоторым - возможно, даже этому неблагодарному Оборотню, -
отправив Ксоксарла в нокаут. Как ни неохотно он признавался себе в этом, но
робот гордился тем, что Хорза поблагодарил его. Но происшествие в принципе
не изменило взглядов этого человека. Вероятно, он скоро совсем забудет, что
произошло, или убедит себя, что это было лишь нечаянным поступком сбитой с
толку машины. Его чувства, причины, почему он рисковал повредить себя, чтобы
защитить людей, знал только сам Юнаха-Клосп. Более того, он должен был их
знать, жалобно сказал он себе. Возможно, он не должен был предпринимать
никаких усилий; возможно, он должен был спокойно наблюдать, как идиранин их
расстреливает. То, что он сделал, просто казалось ему в то мгновение
правильным. Дурак, обругал себя Юнаха-Клосп.
отделившаяся часть этого большого механизма.
***
вагоном с реактором. Некоторые его двери никак не хотели открываться. Должно
быть, они были оборудованы замками безопасности, управляемыми, вероятно, с
мостика, или летной палубы, или как там еще называлось это маленькое
помещение в голове поезда, где находилось управление. Тут он вспомнил о
Афанасьев Роман
Буркатовский Сергей
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Контровский Владимир
Никитин Юрий