Чтение 86–й страницы книги ~Темный замысел~

намерении стать преуспевающим писателем. У меня не приняли еще ни одной
вещи, хотя многие издатели отзывались о них одобрительно. Например, Вит
Барнет, владелец "Сториз", дважды был готов взять мои рассказы, но оба
раза его отговорила жена. Этот журнал считался весьма престижным, но
платил ничтожные гонорары.

- Итак, я разглядывал немыслимо уродливый двор, вид которого никоим
образом не способствовал возвышенным мыслям или мистическому экстазу;
скорее, я был подавлен. Меня приводило в уныние все: теснившиеся на
подъездных путях платформы, темная металлическая пыль, покрывшая и
механизмы, и здания, огромные печи, едкий запах дыма, стелющегося по
земле. И вдруг в одно мгновение все изменилось. Нет, все оставалось таким
же серым и безобразным, таким же уродливым, однако...

- Каким-то образом я внезапно ощутил, что мир, Вселенная устроены
правильно и разумно. И все, что было и будет, - тоже разумно. В моем
видении произошел некий перелом, сдвиг. Сейчас я постараюсь объяснить
вам... Мне всегда представлялось, что мир - это бесконечность стеклянных
кирпичиков. Их едва можно разглядеть... Я видел лишь их грани, но как-то
смутно... только чуть заметные призрачные контуры.

- Обычно я воспринимал эти кирпичики в виде искривленной стены -
словно Бог, сложивший ее, был под хмельком. Но сейчас я увидел, что
кирпичи сдвинулись и поверхность кладки стала ровной. Вселенная не
выглядела больше наспех построенным зданием, способным вызвать у зрителя
лишь осуждение.

- Я был вне себя от счастья. Мне удалось, пусть на миг, заглянуть в
основы мироздания, проникнуть сквозь внешний слой штукатурки, небрежно
нанесенной на стены, и увидеть их гладкими и ровными.

- Теперь я знал, что мир устроен стройно и разумно, что у меня есть в
нем свое место. Оно определено точно и правильно. Да, я - живое существо,
но я еще и один из кирпичиков, что лежит на уготованном ему месте. Вернее
сказать, я осознал себя на своем месте. До этого мне казалось, что я так и
не нашел его... что я выбиваюсь из стены Мироздания. Да и как могло быть
иначе, если все кирпичики сложены в беспорядке? В этом заключалась моя
ошибка. Все на свете имеет свое, уготованное ему место... Я был счастлив.
Порядок и гармония мира внезапно открылись мне.

- И как долго длилось это ваше состояние? - спросил Нур.

- Несколько минут. Но весь день я чувствовал себя прекрасно! Когда же
я снова попытался повторить это... это откровение... ничего не вышло. Я
продолжал жить по-прежнему. Мир вновь стал созданием неумелого
строителя... вернее - злого обманщика. Но были и еще моменты...

- Другие случаи?

- Да. Второй раз это произошло под воздействием марихуаны. Я все-таки
выкурил за свою жизнь полдюжины сигарет с травкой... Это случилось в 1955
году, еще до того, как молодое поколение повсеместно пристрастилось к
наркотикам. В те времена марихуану и гашиш потребляли лишь в больших
городах и только в богемных компаниях. Ну, еще среди черных и цветных в
гетто.

- Мы с женой жили в Пеории, штат Иллинойс, и встретили там одну
супружескую пару, типичных выходцев из Грин Вилледж. Они уговорили меня
попробовать марихуану. Мне не хотелось. Я представлял, как нас схватит
полиция... потом - скандал, суд, суровый приговор, тюрьма... Что станет с
нашими детьми? Но алкоголь добавил мне храбрости, и я предался греху.
Делая первые затяжки, я безумно волновался. Но вот это произошло - и
ничего страшного не случилось.

- До того вечера - как, впрочем, и потом - я не испытывал тяги к
наркотикам. Но в тот раз мир представился мне раствором, насыщенным
мельчайшими кристалликами. Вновь произошел какой-то сдвиг в сознании.
Кристаллики зашевелились, заметались и начали мало-помалу выстраиваться в
определенном порядке, будто ангелы на параде. Но этот порядок был
бессмысленным... вернее, не столь разумным, как в первый раз. Я не ощущал
в нем своего места - места, казавшегося справедливым и естественным.

- Ну, а третий случай? - заинтересованно спросил Нур.

- Тогда мне уже исполнилось пятьдесят семь. Я был единственным
пассажиром воздушного шара, парящем над кукурузными полями Иллинойса.
Солнце садилось, яркий свет дня понемногу тускнел. Мы парили в недвижном
воздухе словно на ковре-самолете. Знаете, если в открытой гондоле зажечь
свечу, даже при сильном ветре она не погаснет и будет гореть так же ровно,
как в наглухо изолированном подземелье...

- Внезапно мне начало казаться, что солнце вновь встает над
горизонтом. Все вокруг зажглось ярким слепящим светом - и он исходил от
меня! Я превратился в пламя, и мир воспринимал мой свет и тепло. Спустя
секунду - может быть, позже, - свет исчез... он не побледнел, не
обесцветился, а просто исчез... Но прежнее ощущение вернулось ко мне...
то, самое первое... Мне казалось, что мир, разумен и упорядочен, и все,
что происходит со мной и любым другим человеком - естественно и
закономерно.

- Пилот ничего не заметил. Очевидно, внешне транс никак не
проявился... Тот случай был последним, Нур.

- Эти мистические откровения, по-видимому, не имели большого влияния
на вашу жизнь? - спросил араб.

- Вы имеете в виду - стал ли я лучше? Нет... Пожалуй, нет.

Нур задумчиво потер лоб.

- Эти эпизоды напоминают мне то, что мы называем "таджали",
откровение... Однако они отличаются от истинного таджали, ибо проявились
случайно, а не в результате осознанного стремления к
самосовершенствованию. Да, у вас были ложные откровения.

- Значит, я не могу испытать настоящего?

- Конечно, можете - и в самых различных формах.

На миг воцарилось молчание. Закутанный в покрывала Фарингтон что-то
пробормотал во сне.

Неожиданно Фригейт спросил:

- Нур, меня давно мучает вопрос... не возьмете ли вы меня в ученики?

- Почему же вы не задали его раньше?

- Я боялся отказа.

Вновь молчание. Нур смотрел на альтиметр. Погас заворочался, открыл
глаза и потянулся за сигаретой. Он чиркнул зажигалкой, и мелькнувший
огонек отбросил странные блики на темную физиономию свази, исказив
привычные черты, превратив его лицо в маску священного ястреба,
высеченного из черного дерева резцом древнеегипетского скульптора.

- Так что же? - у Фригейта дрогнул голос.

- Однако вы всегда считали, что способны сами прийти к истине.

- И я никогда не доходил до конца... я был слишком пассивен, меня
носило, как воздушный шар. Обычно я принимал жизнь такой, какой она была
или представлялась мне. Лишь временами меня охватывала тяга приобщиться к
какому-либо учению, доктрине или религии. Но она проходила - рано или
поздно, - и я вновь искал желанную цель. Так, день за днем, я плыл по
течению, проклиная свою лень.

- Вы пытались достигнуть отрешенности?

- Да... Хотя бы в интеллектуальном отношении... несмотря на
обуревавшие меня страсти.

- Чтобы обрести полную отрешенность, нужно освободиться и от эмоций,
и от интеллекта, что выглядит нелепо... - Нур помолчал, потом остро
взглянул на Фригейта. - Если я возьму вас в ученики, вы окажетесь в моей
власти. Готовы ли вы к этому? Например, если я попрошу вас выпрыгнуть из
гондолы, вы подчинитесь?

- Нет, черт возьми!

- Но вы должны! Теперь представьте, что я заставляю вас совершить то,
что в интеллектуальном и эмоциональном смысле равно такому прыжку... то,
что покажется вам умственным или эмоциональным самоубийством...

- Пока вы не скажете, что именно, я не могу ответить.

- Ладно. Я никогда не отдам такой приказ, пока не пойму, что вы
готовы его выполнить. Если это когда-нибудь произойдет.

Погас выглянул в дверь.

- Там какой-то свет! Он движется!

Фригейт и Нур подошли к нему. Разбуженные восклицанием свази,
Фарингтон и Райдер, вскочив, прильнули к иллюминаторам.

Вдали, высоко в небе, вырисовывался продолговатый силуэт.

- Это дирижабль! - воскликнул Фригейт.

О чудо! Самая необычайная встреча, которая могла произойти в мире
Реки!

- По-моему, я вижу носовые огни, - заявил Райдер.

- Он не из Новой Богемии, - уверенно сказал Фригейт.

- Значит, в долине есть еще одно место, где используют металл, -
голос Нура был спокоен.

- Если только эта штука не создана Ими, - предположил Мартин. -
Однако вряд ли Их аппарат оказался бы похожим на земную конструкцию.

Один из бортовых огней мигал. Присмотревшись, Фригейт произнес:

- Это азбука Морзе!

- Что они сообщают? - спросил Райдер.

- Но я не знаю кода! - Фригейт был в отчаянии.

Нур отошел от двери, вернулся к нагревателю и приоткрыл вентиль.
Ничто не нарушало тишины, слышалось лишь тяжелое дыхание людей. Огонек
продолжал мигать. На двадцать секунд Нур увеличил пламя горелки, потом
вновь шагнул к дверям и, внезапно застыв, бросил: "Тише!" Все с изумлением
уставились на него. Мавр склонился над отводными трубками.

- Что такое? - спросил Фарингтон.

- Мне показалось, я услышал шипение, - Нур взглянул на Погаса. -
Брось сигарету!

Он приложил ухо к патрубку и замер.

Погас швырнул сигарету на пол и придавил ногой.