Боже, ты такая хорошенькая! Я никак не могу налюбоваться тобой... Иди ко
мне, милочка.
лицо жаркими поцелуями. Ее поцелуи были столь страстными, что Филипп,
мигом позабыв об усталости, с таким пылом принялся осыпать ласками ее
тело, будто бы в нем через края расплескивалась энергия и, вдобавок, он не
занимался любовью, по меньшей мере, месяца два.
бессильно уронил голову на ее прелестный животик.
Прости.
противоестественно - лежать в постели с такой аппетитной крошкой и ничего
с ней не делать.
Маргарита:
глаза.
общего.
нет настоящей любви, есть только безумная страсть. Мы способны заниматься
любовью дни и ночи напролет, но никогда не станем друзьями, соратниками,
единомышленниками. С самого начала каждый из нас стремился подавить
другого подчинить его своей воле - ты оказался сильнее и победил. Я не
могу, не хочу мириться с этим.
уткнулась лицом в подушку и горько зарыдала. Филипп поднялся на локте и
тронул ее за плечо.
плач Маргариты был очень заразительным. - Хоть скажи, почему плачешь -
быть может, я тоже всплакну.
тобой... Это какое-то наваждение. Ведь я не люблю тебя, ведь я... я...
я... О-о, как я тебя ненавижу!!!
сверху, стиснув коленями его бока.
Будь безжалостным, непреклонным, ни за что не женись на мне. Даже если я
на коленях буду пресмыкаться перед тобой - не соглашайся, не губи меня,
дай мне жить по-человечески... Ну! Ну! Ну! - и в исступлении она принялась
наотмашь хлестать его по щекам.
долго думая, влепил ей две сильные пощечины и резко оттолкнул ее от себя.
Упав на бок, Маргарита мигом успокоилась и, свернувшись калачиком,
тихонько захныкала.
позволю тебе губить свою жизнь. Ты свободна.
заставит меня жениться на тебе.
долей горечи в голосе переспросила она.
присвоившим себе такое бесценное сокровище, как ты. Ведь никто в здравом
уме не поверит, что ты не изменяешь мне по собственной воле. Обо мне будут
рассказывать ужасные истории, что якобы я регулярно подвергаю тебя
жесточайшим пыткам, чтобы принудить к супружеской верности. Постепенно
вокруг тебя возникнет ореол мученицы... Черт возьми! Снова плачешь?
уедешь, мне будет очень не хватать тебя. А ты? Ты будешь хоть изредка
вспоминать обо мне?
У тебя такое прекрасное тело, ты такая страстная, такая нежная, такая
сладкая...
тобой...
Наварры - лишь номинальной королевой, женой короля. Но ты... Неужели ты
откажешься от своих претензий? Не верю. Не могу поверить. Нет,
определенно, ты что-то затеваешь - но что?
сном.
производить лишнего шума, соскользнула с кровати и не спеша оделась. Вынув
из подсвечника зажженную свечу, она в последний раз взглянула на спящего
Филиппа - и в тот же момент лицо его озарила счастливая и безмятежная
улыбка.
Или кто?.. Может быть, Бланка?.. Теперь это не важно. Между нами все
кончено.
Бесповоротно! Он мой злой гений. Я не могу его любить... Я не должна его
любить! Благодарю тебя, Господи, что ты избавил меня от этого чудовища. Ты
дал мне силы, дал мне мужество, и это я, я отвергла его! И пусть теперь
ему снится кто угодно - но только не я..."
представлялись ему в виде трех ступеней к возвышению перед алтарем собора
Святого Павла в Тулузе, где по традиции происходит коронация королей
Галлии. И видел он усыпанную драгоценными камнями золотую корону
королевства Галльского, которую возлагает на его чело Марк де Филипп,
архиепископ Тулузский, милостью Божьей венчая своего побочного брата на
царство в одном из могущественнейших европейских государств...
свечей, вошла стройная рыжеволосая девушка, одетая в платье из
темно-коричневого бархата, схваченное вокруг талии широким, шитым
серебряными нитями поясом.
полнейший бардак; на полу была беспорядочно разбросана одежды, а ее
владелец, юноша лет двадцати со всклокоченными светло-русыми волосами,
лежал в разобранной постели, уткнувшись лицом в подушку. Он даже не
шелохнулся на звук открывшейся и закрывшейся двери, по-видимому, не
расслышав ее тихого скрипа.
под глазами - то ли от недосыпания, то ли от частых попоек, - делали его
похожим на енота.
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Василенко Иван
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Влодавец Леонид