Чтение 86–й страницы книги ~Времена негодяев~

Сквозь разноцветные стекла на него падали синие, желтые и розовые пятна.
Он озабоченно почмокал губами и сказал:

- Да ты, никак, у своего Правителя невесту умыкнул?

Виктор сел на трехногий табурет и прислонился к стене. Глаза
слипались, бессонную ночь он продержался спокойно, но сейчас, когда
отпустило напряжение и за толстыми стенами монастыря он почувствовал себя
в надежном укрытии, ужасно захотелось спать.

На вопрос Дьякона он не ответил, спросил только заплетающимся языком,
слышал ли тот об истреблении магов. Дьякон помрачнел, вздохнул, поднял очи
к потолку и перекрестился.

- На дух не переносил этих кромешников, - прогудел он, - ан все одно,
больно лютую казнь учинили. Без разбору, правых и виноватых. Да еще огнем!
Негоже человеку подменять собой суд Божий! Говорят... - Он пожевал губу и
испытующе поглядел на Виктора. - Говорят, к этому делу женщины руки
приложили?

Короткий взгляд в сторону трапезной.

- Да, женщина, - полусонно согласился Виктор.

- Ну, Бог ей судья! - вздохнул Дьякон. - Куда стопы направишь?

- Куда-нибудь, - пробормотал Виктор, - погощу у тебя денек-другой, а
там и... - Он зевнул, закрыл глаза, обмяк на табурете и мерно засопел.
Настоятель прошелся несколько раз вдоль стены, оглаживая бороду, а затем
вышел.

Не прошло и получаса, как он вернулся. Неслышно подошел к Виктору,
осторожно тронул за плечо.

- А! - вскинулся Виктор.

Табурет отлетел в сторону.

- Не время сейчас спать, - проворчал Дьякон. - Худые новости.

Виктор перевел дыхание, вложил меч в ножны и потянулся, отчаянно
зевая. Встряхнулся, сгоняя сон. Легкий озноб заставил плотнее запахнуть
куртку.

- Гонец прискакал, сотнику пакет привез, - сказал Дьякон.

- Какой еще сотник? - не понял Виктор. - Дружина подошла?

- Память отшибло? - рассердился Дьякон. - Сам здесь гарнизон ставил!

Виктор закусил губу. После битвы у Бастиона он собирался вывести
дружинников из монастыря, но как-то за делами да хлопотами запамятовал.
Плохо. А может, и не плохо.

- Кто здесь сотником? - спросил он, зашнуровывая куртку.

- Зовут Кириллом. Мужик тихий, людей в строгости держит.

- Не помню такого, - пробормотал Виктор. - Седой, что ли?

- Да нет, молодой. Худющий и длинный.

- А... - только и ответил Виктор.

Он вспомнил. Из новых и, кажется, дружок Александра. Соблазнительная
мысль поднять сотню и увести с собой растаяла. Он хоть и забыл про
гарнизон, да вот другие, видать, ничего не забывают. Что ж, может, по
праву молодые сейчас вверх рвутся, не все же им в рядовых бойцах мечами
размахивать!

- Суетиться не след, - говорил между тем Дьякон, - но и залечь тебе
здесь не дадут. А ну как видел кто или коней заметил?

- Надо уходить, - согласно кивнул Виктор.

- Надо. Да не торопясь. Ее пока не буди, наверх поднимешься, запру
вас там. А как стемнеет - дам лодку. Коней загодя переправят, велю к
условному месту прямо сейчас полегоньку вести. Скажешь, куда. Отдохнете,
перекусите, а на все остальное воля Божья.

Виктор прошел в трапезную. Ксения лежала тихо и дышала ровно. Когда
он протянул руку, чтобы разбудить ее, она открыла глаза и пристально
посмотрела на него.

- Погоня? - спросила она шепотом.

Виктор покачал головой и погладил ее по волосам. Дьякон
неодобрительно хмыкнул и прикрыл дверь.

Когда он проснулся, день был в самом разгаре. В полуоткрытое окно
сочился яркий солнечный свет, а у окна на резной скамейке сидела Ксения и
расчесывала волосы. Заметив, что Виктор проснулся, она улыбнулась. Виктор
нашел свою одежду аккуратно сложенной у изголовья. Никак не мог вспомнить,
когда же он разделся.

На столе большой льняной салфеткой прикрыты печеные овощи, холодная
рыба, серый рыхлый хлеб. Квас в большом глиняном жбане. Ксения сказала,
что уже поела.

В дверь стукнули, и сразу за стуком вошли Дьякон и высокий монах в
черной долгополой одежде.

- Поспал?! - не то спросил, не то утвердительно сказал Дьякон. - Вот
и хорошо. Половина дружины снялась и ушла куда-то. Может, за тобой. И рад
бы тебя приютить, да взаперти ведь сам не усидишь.

Внезапно настоятелю пришла в голову мысль, от которой он расцвел,
заулыбался.

- Слушай! - вскинул он широкие рукава. - Что бы тебе схиму принять,
а? В послушниках немного походишь, а до того я твой дух испытывать буду.
Наложу епитимью за грехи прошлые - месяц безвылазно в келье просидеть, а
келью запечатаю. Нужды в еде-питье знать не будешь. Из тебя хороший монах
выйдет!

Виктор чуть не поперхнулся квасом. Откашлялся и сдавленным голосом
поблагодарил Дьякона. А потом, глянув на Ксению, добавил:

- Может, когда-нибудь потом, попозже...

- Смотри, не опоздай! - разочарованно буркнул Дьякон. - Ладно,
говори, куда коней вести?

Виктор задумался. Он не собирался на тот берег. Хотел выждать
день-два, пока вернется ни с чем погоня по Рязанскому тракту, а потом,
обогнув Москву с севера, идти на Рязань же. Хитер наместник рязанский, но
поладить с ним можно. Сейчас дело менялось. И дружиннички гарнизонные
рыщут, наверно, вдоль берега. Переправиться, а там...

И тут молнией сверкнуло воспоминание - крепкие невысокие строения,
огромные подвалы, набитые всякой всячиной, затаенное место в необжитых
краях. Когда же он последний раз был в своем кунцевском убежище? Да после
Саратова, пожалуй, и не был! Интересно, найдет ли дорогу?

- Хорошо бы коней вместе с нами переправить, - сказал он и
вопросительно глянул на Дьякона.

Тот пожевал губу, что-то прикинул.

- На плоту можно, - сказал монах. - Вниз, правда, снесет, к пепелищу.

Виктор поднял голову и взглянул на него. Голос показался знакомым.
Пригляделся - вроде тот парень, что его и Месропа пленил. Но за год вырос
очень. Глаза строгие.

- Все равно куда, - сказал Виктор.

Монах кивнул и вышел.

Дьякон присел к столу.

- Как дальше жить будешь? - спросил он.

Виктор пожал плечами.

- Несет вас, как былинку в поле. Сильный ветер поднимается... -
Настоятель сцепил руки перед собой. - Может, и впрямь последние дни
наступают. Только не нам дано исчислить времена, в соблазн сей не впаду,
сохрани Господь! А Сармат твой гордец! - Внезапно Дьякон распалился и даже
грохнул кулаком по столу. - Возомнил, прах земной, себя невесть кем! Впали
людишки в мерзость безверия, а он первым из мерзавцев возжелал стать! И ты
такой же... - Он упер обличающий перст в грудь Виктора. - Злодейские
времена наступают, и ты хочешь быть сильным среди злодеев, но зла тем не
одолеешь.

- А чем его одолеть? - спросил Виктор, пряча улыбку.

- Так тебе все и скажи! - хитро прищурился Дьякон. - Оставайся -
поговорим, на путь истинный наставлю...

- Одному оставаться, или как?

- А... - Настоятель запнулся, глянул на Ксению, да так и застыл с
открытым ртом.

Рыжие распущенные волосы огненным ореолом горели вокруг головы, рыжее
пламя стекало на платье, обливало ее всю. Она стояла напротив окна, и
дневной свет делал фигурку темной, почти тающей в потоке света.

- Жена, облаченная в солнце... - прошептал настоятель и медленно
осенил себя крестным знамением. Затем перевел взгляд, исполненный
сострадания и жалости, на Виктора.

- На все воля Господня! - еле слышно сказал он. - И ежели соединится
семя зверя и блудницы, то так тому и быть!

Виктора пробрал легкий озноб. Он не понял, что хочет сказать Дьякон,
но от слов его веяло страхом. Капли крупного пота выступили на лбу. Пальцы
дрожали. Справившись с волнением, настоятель опустил глаза.

- Не удержать мне тебя, - глухо сказал он. - Путь твой темен, но ты
пройдешь его до конца.

В дверь робко постучали, створка приоткрылась, и в комнату сунулась
голова послушника.

- Что тебе? - спросил устало Дьякон.

Послушник вошел и, склонившись к его уху, негромкой скороговоркой
что-то сказал. Дьякон кивнул, указал на дверь, а когда послушник удалился,
озабоченно проговорил:

- По всему выходит, что тебе медлить нельзя. Дурные вести из Хором.
Ищут тебя повсеместно. И велено искать, пока не сыщут, живого или
мертвого.

Виктор спокойно кивнул. А как же иначе!

- Это не все, - мрачно продолжил Дьякон. - Сармат объявил цену
головы.