доспехов увидят и сквозь зеленые ветви.
Кусты зашевелились, открывая их обоих. Олег сжал посох, начал подниматься,
уже готовый для боя... Две белых фигуры летели над верхушками кустов
тяжело, но главное -- миновали, не рассмотрели. Томас тоже вскочил
испуганный, не верящий, глаза сияли радостью, но вдруг потянул благородным
носом, поморщился:
когда деньги понадобятся, а тут без их слова шагу, как видно, не ступить.
В аду одни иудеи, здесь... И держатся как важно! Гордые. Такие не
кланяются, верно? А мне хоть и святой Петр, но все же я рыцарь, а он --
иудей! А это даже меньше, чем простолюдин.
сомневаешься в непорочности Пречистой Девы, то тебе мерещится, что Господь
был иудеем...
настороженно:
мольбой: что делать, помоги! Мой сын стал христианином! Ну, ребе
задумался, отвечает: трудный вопрос. Приди завтра, я переговорю с Яхве.
Старик едва дождался утра, прибегает: ну что, кричит, говорил? Говорил,
отвечает ребе. И что ответил? Ребе развел руками: говорит, ничем не может
помочь. У него, поверишь ли, та же беда.
одуряюще, в огромных цветах копошились насекомые, собирая пыльцу. Олег
заметил и указал с ехидцей Томасу, что пыльцу не переносят с цветка на
цветок, ибо опыление -- то же плотское совокупление. А здесь, видать,
плотские утехи недопустимы даже для растений.
потому так изгаляешься. Но это же мой рай, не хвост собачий! Я не смогу
здесь идти такой свиньей, как идешь ты, не могу поднять руки на светлого
ангела, посланца Божьего! Если бы, скажем, ангелы ислама или бондизма, то
вот мой меч... теперь мой!.. но это те, которым ежедневно возношу... ну,
должен возносить молитвы и просьбы, когда не в походе. Не скаль зубы,
мерзкий язычник! Я все время в походе, даже когда в родном замке.
походе, если даже в пещере.
но калика был серьезен. На самом деле серьезен. А не нагло прикидывается,
зеленые глаза обшаривают деревья далеко впереди, а уши шевелятся как у
волка, и даже, как почудилось Томасу, вытягиваются и загибаются воронками.
доносился тяжелый грохот, каменистая земля слегка вздрагивала. Олег не
сбавлял бег, грохот становился мощнее, Томас ощутил на губах привкус соли.
мрачные волны с грохотом обрушивались на каменную стену, Томас чувствовал
немыслимую тяжесть водной массы. Земля вздрагивала от удара, волны с
оглушительным грохотом разбивались, брызги взлетали вверх как искры из
костра. Скалы снова застывали, мрачные, влажные, в клочьях быстро тающей
пены, а седые волны с ворчанием отползали, уступая место другим, что
угрюмо и грозно вздымались вдали, нагнетали валы, тяжело и угрожающе шли
на приступ.
зловеще задранной мордой. Красные щиты висели вдоль борта, придавая
дополнительную защиту. Парус убран, весла спущены на воду, но места
гребцов пока пустовали.
христианского рая подать... наверное.
хрусталя и золота!
ахнул. Олег видел, как железный рыцарь начал заворожено замедлять шаги.
Бессильно выругался, из ворот неслись удалые песни, крики, веселые вопли,
звенело оружие. Томас остановился вовсе, Олег видел даже издали часть ярко
освещенного зала, вместо светильников ярко полыхают огненные мечи!
попятился, но из ворот вышло трое могучего сложения воинов. Все в рогатых
шлемах, простых накладных доспехах, с голыми по локоть руками. Ноги до
колен закрыты железными поножами, но сапоги простые, непригодные для
скачки.
короткие, из плохого сыродутного железа, как отметил Томас. Он остался на
месте, трое с ходу начали хлопать по плечам, щупать доспехи, один полез
обниматься, другой протянул гигантский рог.
заорали, Томас опомниться не успел, как уже тащили во дворец. Он
беспомощно оглянулся на Олега, растерянный, но глаза возбужденно блестели.
уходи.
гигантский зал, залитый зловещим светом от жутко блистающих мечей. На
высоком помосте сидели крылатые валькирии, ткали, пели жуткими голосами
зловещую песнь. Олег присмотрелся, так и есть: ткут из человеческих кишок,
все как обычно. Одиннадцать валькирий, недостает лишь той, забыл ее имя,
ага, Брюнхильд, нарушила приказ Одина дать победу Хьяльм-Гуннару, а дала
Агнару, тот сражался лучше, так и осталась погруженной в сон, пока не
разбудил Сигурд... Та сторона зала тонет в смеси дыма с паром, очаги горят
вдоль всех стен.
возвышался гигантский котел, Олег сразу с холодком по коже вспомнил другой
котел, очень похожий, котел скифского царя Ариана... Правда, в том варили
людей, а тут по запаху можно узнать, что варится мясо вепря Сахримнира,
если это тот чудовищный зверь, что опустошал окрестности Мидгарда. Тогда
его ловили и асы, и ваны, и даже цвейги. И он малость помог, не стоять же
пнем, если зверь сдуру выметнулся прямо на него...
колоду и, с усилием заглядывая через край котла, мешал огромной
поварешкой. Поймал пристальный взгляд Олега, обернулся, долго
всматривался, наконец помахал широкой ладонью:
свалил его прямо у дороги. Даже тащить не пришлось через весь лес.
старого викинга Олег уловил тоску.-- К тому же они больше пьют, чем едят.
воняет, но наши обычаи знает. Сообщил, что вот-вот представится случай
показать себя настоящими воинами. В подлинном бою, а не в привычных драках
друг с другом.
все-таки зайду.
такое наобещал... Ты ж подраться любил... временами.
как это: уметь... и не драться?
пробираться между тесными рядами сдвинутых лавок. Викинги с удовольствием
хлопали его по плечам, по спине. У него была широкая спина, твердая, как
дверь, по ней приятно было хлопать, чувствуя мощь своей ладони, а воин в