сохранились в известной русской сказке об Иване Быковиче (No
137 по сборнику А.Н.Афанасьева) -- волшебном герое, обладавшем
даром оборотничества и контактировавшем с традиционными
персонажами русской мифологии (Чудо-юдо многоглавое, Баба-яга,
безымянное чудовище, наподобие Вия, которому веки вилами
поднимают). Космическая символика закодирована в некоторых
солярно-астральных образах этой сказки. Во-первых, герой
сказки, хотя и Быкович по отчеству, но родила его корова-мать
от златоперого ерша, поев остатки от царского обеда. Золотая же
рыбка -- всего лишь трансформированный образ Солнца -- но не
того, что на небе, а того, что отражается в воде (море, реке,
озере) и кажется золотой рыбкой в глубине (нашим предкам
оптические законы физики известны не были). Во-вторых, Иван
Быкович занят поиском Царицы Золотые Кудри и женится на ней.
Царица эта звездно-небесного происхождения: под конец сказки
она обращается звездой и прячется на небе среди своих сестер.
При помощи друга-звездочета Иван Быкович возвращает ее назад:
"Сорвалась звездочка с своего места, быстро покатилась по небу,
упала на корабль и обернулась Царицею Золотые Кудри".
Коровьим Сыном, что не только соответствует действительной
сюжетной канве, но и отражает определенную стадию
социально-экономического быта русского народа, когда
корова-кормилица сравнивается по своему значению с тягловым
быком, а при замене последнего конем вообще выдвигается на
передний план. Как и во многих мифологических и архаических
религиозных системах, корова у славян -- символ плодородия,
изобилия и благоденствия, а бык -- символ могущества и
богатства. Традиция возвеличивания образа коровы, восходящая и
к древнеегипетской мифологии, и к ведийской, а затем и
индуистской религии, где корова до сих пор священное животное,
-- эта традиция закрепилась и в русском народном миросозерцании
и сохранилась вплоть до нынешних времен, оказав, в частности,
воздействие на творчество новокрестьянских поэтов -- С.Есенина
и Н.Клюева.
общеприемлемого объяснения и признается всеми этимологами как
исключительно трудное. Представляется, что ключ к его
объяснению содержится в некоторых несомненных русских
параллелях, имеющих к тому же явную космическую направленность.
Есть два исконно русских слова, позволяющих расшифровать смысл,
закодированный в слове "корова". Во-первых, это однокоренное
ныне выходящее из употребления слово "корочун", означавшее в
прошлом зимнее солнцестояние, после чего зима поворачивала к
лету. Видимо, в этом смысле "корочун" означал смерть зимы, что
и дало второе значение самого слова -- "внезапная смерть",
сохранившееся по сей день -- при утрате первоначального смысла.
Итак, в связке однокоренных слов "корова -- корочун" значение
Солнца присутствует, хотя и в закодированном, но в прямом
смысле.
произносилось -- "коровай") солярный смысл присутствует в
снятом виде. Генетическая связь между словами "корова" и
"коровай" сомнений не вызывает, более опосредована и скрыта
связь между караваем и Солнцем, но и ее установить не так
сложно. Каравай -- первоначально непременный элемент свадебного
обряда (известны красные караваи, прямо олицетворявшие Солнце).
В некоторых русских диалектах невеста называлась коровой,
отсюда коровай -- невестин хлеб, ибо призван был магически
обеспечить плодовитость невесты и благополучие семьи. При этом
бык олицетворял жениха. Популярная детская игровая песенка
(несомненно древнего происхождения) с припевом "каравай,
каравай, кого хочешь выбирай" также предполагает перемещение по
кругу.
предположение, что корневая основа "кор" в однокоренных словах
"корова", "корочун" и "коровай" связана по смыслу и
происхождению с корневой основой "хор", где "к" и "х" --
трансформирующиеся согласные звуки. Это доказывают и варианты
русского слова "хоровод" -- "коровод" (В.Даль) и "корогод"
(М.Фасмер), означающий круговой танец (ср. "корона" --
кольцеобразный головной венец, от латинского слова, означающего
"венок"). Ну, а как уже говорилось выше, в древнеславянских
обрядах хороводы были связаны с культом Солнца; и один из
Солнцебогов именовался Хорсом.
"корова" во всех его мифологических и обрядовых смыслах, с
одной стороны, и, с другой стороны, одним из имен греческой
Персефоны -- Богини царства мертвых, дочери Зевса и Деметры,
супругой Аида. Второе, не менее известное имя Персефоны --
Кора, что дословно означает "девушка", "дева", "девственница".
Здесь напрашивается прямая аналогия с нарицательным именем
русской невесты -- "корова" и первоначальным смыслом имени
греческой Коры -- "дева-девственница". Оба слова оказываются
близкими по смыслу и этимологически родственными.
сохранялись в народе вплоть до ХХ века. Исследователи русского
фольклора Б.М. и Ю.М.Соколовы сообщили в Предисловии к своему
сборнику "Сказки и песни Белозерского края" (Пгр., 1915) о
бытующем среди новгородских крестьян языческих обычаях. В
храмовый праздник 8 сентября и церкви села Пречистого крестьяне
приводят "обещанный" скот. На паперти, в особо для этого
устроенном месте, одного быка торжественно закалывают; мясо
варят и тут же угощают им нищую братию. С поправками на время
здесь несомненный отголосок того самого древнейшего обряда, о
котором упоминается в известной присказке: "На Море-океане, на
острове Буяне -- стоит дуб зеленый, под ним бык печеный, в нем
нож точеный..."
индоевропейскую древность, когда Бог-громовержец (Индра, Зевс,
Юпитер, Перун) или отождествлялся в какой-либо своей ипостаси с
быком, или же очень тесно привязывался к корове-бычьим
мифологическим сюжетам, а ритуал во многом сводился к
принесению соответствующей жертвы.
подвигов древнеиндийского громовержца Индры было возвращение
коров, похищенных таинственным племенем паниев, обитавших на
краю света (Крайнем Севере?) за рекою Раса. (Здесь "пан" и
"рос" ("рас") -- общеиндоевропейские корневые основы,
сохранившиеся по сей день в русском языке, в том числе и в
наименовании "Россия").
неотделимы от образа священного быка. Эта традиция, хотя и в
сильно трансформированном виде, долго сохранялась и в русской
культуре и верованиях, где дохристианский громовержец Перун был
аккуратно замещен библейским громовержцем Ильей-пророком, чей
образ, в свою очередь, восходит к древнесемитскому верховному
Богу Илу -- властителю молнии и грома.
разных народов на протяжении тысячелетий) и приносились в
жертву быки на Русском Севере еще в конце прошлого века. Вот
как описывает обряд жертвоприношения быка среди крестьян
Олонецкого края один из замечательных русских этнографов и
фольклористов Елпидифор Васильевич Барсов (1836 --
1917), особо подчеркивая, что весь ритуал, несмотря на участие
в нем православного священника, калькирует обряд в честь
языческого громовержца Перуна, замененного Ильей-пророком.
убивать в честь Ильи-пророка заветного быка. Более того, именно
с этого момента велся отсчет всех времен года (что лишний раз
свидетельствует о глубочайшей древности самого обряда). В
урочный час приводили к церкви одного или нескольких
"завиченных" (заветных) быков. Если жертвенных животных было
несколько, то бросали жребий, кому из них быть первым. Хозяин
избранного быка, получив благословение священника, отрезал у
жертвы кончик правого уха и передавал его в часовню. Затем быка
отводили на поварню, убивали, разрубали и варили большими
кусками (от 4 до 8 фунтов), при этом мясо прикрепляли к краям
котла ивовыми прутьями. Голову и бульон отдавали нищим, а
правую заднюю ногу на причет церковный. По окончании вечерни
или обедни священник с причетниками освящал жертву, и народ
тотчас же бросался делить Ильинскую жертву. Поделив Ильинское
мясо, все отправлялись на луг, где устраивалась общая трапеза.
Кости сохранялись -- они считались приносящими счастье и
увеличивающими (утраивающими) богатство114. В описанном обряде
причудливо переплелись и ужились языческие и православные
обычаи.
также и следы почитания древнеславянского Божества Велеса
(Волоса). Волос (в конечном счете от слова "вол") -- скотий (и
Каменистый Артем
Каменистый Артем
Маркелов Олег
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Шилова Юлия