Чтение 86–й страницы книги ~Двадцать лет спустя~

- А я, - сказал Арамис, - одинок, и мне некому больше служить, как
вашему величеству.

Королева дала им поцеловать свою руку, а затем тихо сказала лорду
Винтеру:

- Если у вас не хватит денег, милорд, то не задумывайтесь ни минуты,
сломайте оправу драгоценностей, которые я вам дала, выньте камни и про-
дайте их какомунибудь ростовщику. Вы получите за них пятьдесят или
шестьдесят тысяч ливров. Истратьте их, если будет нужно. Благородные лю-
ди должны быть обставлены так, как они того заслуживают, то есть по-ко-
ролевски.

У королевы было приготовлено два письма: одно - написанное ею, а дру-
гое - ее дочерью Генриеттой. Оба письма были адресованы королю Карлу.
Одно письмо она дала Атосу, другое Арамису, чтобы каждому было с чем
представиться королю, если обстоятельства их разлучат, Затем все трое
вышли.

Сойдя вниз, лорд Винтер остановился.

- Идите, господа, в свою сторону, - сказал он, - я пойду в свою, что-
бы не возбуждать подозрений, а вечером в девять часов встретимся у ворот
Сен-Дени. Мы поедем на моих лошадях, а когда они выбьются из сил, - на
почтовых. Еще раз благодарю вас, дорогие друзья, от своего имени и от
имени королевы.

Они пожали друг другу руки. Лорд Винтер отправился домой по улице
Сент-Оноре, Арамис и Атос пошли вместе.

- Ну что, - сказал Арамис, когда они остались одни, - что вы скажете
об этом деле, дорогой граф?

- Дело скверное, - отвечал Атос, - очень скверное,

- Но вы взялись за него с жаром.

- Как и всегда взялся бы за любое благородное дело, дорогой д'Эрбле.
Короли сильны дворянством, но и дворяне сильны при королях. Будем под-
держивать королевскую власть, этим мы поддерживаем самих себя.

- Нас там убьют, - сказал Арамис. - Я ненавижу англичан, они грубы,
как и все люди, пьющие пиво.

- Разве лучше остаться здесь, - возразил Атос, - п отправиться в Бас-
тилию или в казематы Венсенской крепости за содействие побегу герцога
Бофора? Право, Арамис, нам жалеть нечего, уверяю вас. Мы избегнем тюрьмы
и поступим как герои; выбор нетруден.

- Это верно. Но в каждом деле, мой дорогой, надо начинать с вопроса,
очень глупого, я это знаю, по неизбежного: есть ли у вас деньги?

- Около сотни пистолей, которые прислал мой арендатор накануне нашего
отъезда из Бражелона; из них мне половину надо оставить Раулю: молодой
дворянин должен жить достойным образом. Значит, у меня около пятидесяти
пистолей. А у вас?

- У меня? Я уверен, что если выверну все карманы и обшарю все ящики,
то не найду и десяти луидоров. Счастье, что лорд Винтер богат.

- Лорд Винтер в настоящее время разорен, так как его доходы получает
Кромвель.

- Вот когда барон Портос пригодился бы, - заметил Арамис.

- Вот когда пожалеешь, что д'Артаньян не с нами, - сказал Атос.

- Какой толстый кошелек!

- Какая доблестная шпага!

- Соблазним их!

- Нет, Арамис, эта тайна принадлежит не нам. Поверьте мне, мы не
должны никого посвящать в нее. Кроме того, поступив так, мы показали бы,
что не полагаемся на свои силы. Пожалеем про себя, но не будем об этом
говорить вслух.

- Вы правы. Чем вы займетесь до вечера? Мне-то придется похлопотать -
надо отложить два дела.

- А можно отложить эти два дела?

- Черт возьми, приходится!

- Какие же это дела?

- Во-первых, нанести удар шпагой коадъютору, которого я встретил вче-
ра у госпожи Рамбулье и который вздумал разговаривать со мной каким-то
странным тоном.

- Фи, ссора между духовными лицами! Дуэль между союзниками!

- Что делать, дорогой граф! Он забияка, и я тоже; он вечно вертится у
дамских юбок, я тоже; ряса тяготит его; и мне, признаться, она надоела.
Иногда мне даже кажется, что он Арамис, а я коадъютор, так много между
нами сходства. Этот Созий мне надоел, он вечно заслоняет меня. К тому же
он бестолковый человек и погубит наше дело. Я убежден, что если бы я дал
ему такую же оплеуху, как сегодня утром тому горожанину, что забрызгал
меня, это сильно бы изменило состояние дел.

- А я, дорогой Арамис, - спокойно ответил Атос, - думаю, что это из-
менило бы только состояние лица господина де Репа. Поэтому послушайте
меня, оставим все, как оно есть; да теперь ни вы, ни он не принадлежите
более самим себе: вы принадлежите английской королеве, а он - Фронде.
Итак, если второе дело, которое вы должны отложить, не важнее первого...

- О, второе дело очень важное.

- В таком случае выполняйте его сейчас.

- К несчастью, не в моей власти выполнить его, когда мне хотелось бы.
Оно назначено на вечер, попозже.

- А, понимаю, - сказал Атос с улыбкой, - в полночь?

- Почти.

- Что же делать, дорогой друг, это дело из таких, которые можно отло-
жить, и вы его отложите, тем более что по возвращении у вас будет доста-
точное оправдание...

- Да, если я вернусь.

- А если не вернетесь, то не все ли вам равно? Будьте же благоразум-
ным, Арамис. Вам уже не двадцать лет, друг мой.

- К великому моему сожалению. О, если бы мне было только двадцать
лет!

- Да, - произнес Атос, - сколько глупостей вы бы тогда еще наделали!
Однако нам пора расстаться. Мне надо еще сделать два визита и написать
письмо. Зайдите за мной в восемь часов, а лучше давайте поужинаем вместе
в семь?

- Отлично, - сказал Арамис. - Мне надо сделать двадцать визитов и на-
писать столько же писем.

На этом они расстались. Атос нанес визит госпоже де Вандом, расписал-
ся в числе посетителей у герцогини де Шеврез и написал д'Артаньяну сле-
дующее письмо:

""Дорогой друг, я уезжаю с Арамисом по важному делу. Хотел бы прос-
титься с вами, но не имею времени. Помните, я пишу вам, чтобы еще раз
подтвердить вам свою любовь.

Рауль поехал в Блуа и ничего не знает о моем отъезде; присматривайте
за ним в мое отсутствие, сколько можете, и если в течение трех месяцев
от меня не будет известий, то скажите ему, чтобы он вскрыл запечатанный
пакет на его имя, который он найдет в Блуа в моей бронзовой шкатулке.
Посылаю вам ключ от нее.

Обнимите Портоса от имени Арамиса и моего. До свиданья, а может быть,
прощайте".

Письмо это он послал с Блезуа.

В условленный час Арамис явился. Он был одет для дороги, со шпагой на
боку - той старой шпагой, которую он так часто обнажал и которую теперь
особенно стремился обнажить.

- Вот что, - сказал он, - я думаю, напрасно мы уезжаем так, не оста-
вив хоть несколько прощальных строк Портосу и д'Артаньяну.

- Все уже сделано, дорогой друг, - ответил Атос, - я подумал об этом
и простился с ними за вас и за себя.

- Вы удивительный человек, дорогой граф, - воскликнул Арамис, - вы
ничего не забываете!

- Ну что, вы примирились с вашим путешествием?

- Вполне, и теперь, обдумав все, я даже рад, что покидаю Париж на это
время.

- И я тоже, - сказал Атос. - Я только жалею, что не мог обнять д'Ар-
таньяна, но этот дьявол хитер и, наверное, догадался бы о наших планах.

Они кончали ужинать, когда вернулся Блезуа.

- Сударь, вот ответ от господина д'Артаньяна, - сказал он.

- Но ведь я не просил ответа, дурак, - возразил Атос.

- Я и не ждал ответа, но он велел меня вернуть и вручил мне вот это.

С этими словами Блезуа подал маленький, туго набитый, звенящий кожа-
ный мешочек.

Атос раскрыл его и сначала вынул оттуда следующую записку:

"Дорогой граф!

Лишние деньги в путешествии не помешают, в особенности если путешест-
вие затевается месяца на три. Вспомнив наши прежние тяжелые времена, по-
сылаю вам половину моих наличных денег: это на тех, что мне удалось вы-
тянуть у Мазарини, поэтому умоляю вас, не тратьте их на какое-нибудь уж
очень дрянное дело.

Я никак не верю тому, чтобы мы могли вовсе больше не увидеться. С ва-
шим сердцем и вашей шпагой пройдешь везде. Поэтому до свиданья, а не
прощайте. Рауля я полюбил с первой встречи, как родного сына. Тем не ме-
нее искренне молю небо, чтобы мне не пришлось стать ему отцом, хотя я и
гордился бы таким сыном.

Ваш д'Артаньян"

Р.S. Само собой разумеется, что пятьдесят луидоров, которые я вам по-
сылаю, предназначаются как вам, так и Арамису, как Арамису, так и вам".

Атос улыбнулся, и его красивые глаза затуманились слезой. Значит,
д'Артаньян, которого он всегда любил, любит его по-прежнему, хотя и стал
мазаринистом!

- Честное слово, тут пятьдесят луидоров, - сказал Арамис, высыпая
деньги из кошелька на стол, - и все с портретом Людовика Тринадцатого!