аккомпанемент оживленной беседы.
вам? Или мы, быть может, делаем что-то не так?" - спросили их
встревоженные глаза.
Алан.
насчет "Вольво" я ничего не знаю. Это разыскиваемая машина? Мой сын как-то
разыскивал свою машину, но он такой забывчивый! Сорок три года, и я все
еще должна говорить ему...
"полисмен - ваш лучший друг". - Никому из вас не пришлось увидеть, как
приехал сюда этот "Вольво"?
эта машина?
яркими глазками. - Вы идете по следу, офицер?
действительно он здесь искал? О чем он в сущности думал, попав сюда? -
Нет, мэм. Я просто люблю "Вольво". (Мальчик, это звучит очень красиво. Это
звучит просто... чертовски... мастерски.)
не хотите ли чашку кофе? Я думаю, она никогда не помешает.
удивительную трехчастную гармонию. Это заставило Алана еще больше ощутить
всю нереальность происходящего.
Салон автомобиля напоминал раскаленный горячим солнцем чердак. Здесь
кто-то еще недавно сидел. Он посмотрел в хвост салона и увидел пакет,
несколько больше обычно используемого для одежды, лежащий на полу. Алан
нагнулся между сиденьями и поднял его.
будто кто-то запихнул ему в желудок шар для боулинга.
Разума. - По крайней мере, ничего обязательного. Я знаю, о чем ты думаешь
- о детях. Но, Алан, эти вещи распродаются везде в дорожных киосках, где
ты покупаешь жареных цыплят, ради всего святого".
собирался захлопнуть дверь, но затем опять нагнулся. Он пытался заглянуть
под щиток управления и никак не мог сделать этого на своих длинных ногах.
Ему пришлось встать на колени.
звук, который служит у мужчин выражением попадания в трудно достигаемую
мишень.
Это произошло, как знал Алан, после их соединения друг с другом. "Вольво"
был заведен "горячей проволокой", а не ключом от зажигания. Затем, уже
здесь, водитель разъединил эти провода, чтобы вырубить двигатель и
оставить машину на парковочной стоянке.
насколько велика эта часть. Он начал ощущать себя человеком,
приближающимся все больше и больше к потенциально для него смертельно
разгадыванию тайны.
снял микрофон с вилки держателя.
с ума голос. - Что кто-то забрался в дом Бомонта у озера. Да - это
возможная правда. Что кто-то, называемый Джорджем Старком, вытащил тот
черный "Торнадо" из амбара Фазэи Мартина? Продолжай, Алан".
если он свяжется с Генри Пейтоном из полицейского управления в Оксфорде,
как ему говорил Харрисон, он возможно никогда не узнает, чем завершилась
эта игра. Лейк Лейн, где располагался летний дом Тада Бомонта, была
смертельным концом. Полиция штата прикажет ему самому не приближаться к
дому - особенно, когда узнают, что человек, держащий там Лиз с двумя
детьми, подозревается не менее чем в двенадцати убийствах. Они захотят,
чтобы шериф только заблокировал дорогу и больше ничего, пока они пришлют
сюда армаду патрульных машин, может быть, броневик и, как мог предполагать
Алан, несколько подрывников и боевых вертолетов.
патрульных, ничего не знающих о том, с чем им придется столкнуться в доме
на Лейк Лейн, будет напоминать марш в мясорубку.
Возможно, это и ошибка, вероятно даже, но это то, что он собирался
сделать. Он мог жить с мыслью о собственной глупости, Бог знает, что это
уже случалось с ним и ранее. Но он не мог жить, сознавая вероятность того,
что он вынудил смерть женщины с двумя младенцами, вызвав по радио
полицейскую подмогу, не зная подлинной ситуации.
что сэкономило им полчаса дороги), а потому должен был миновать либо
Льюистон-Обурн, либо Оксфорд. Льюистон-Обурн, или Л.О., как его чаще
именовали местные жители, был куда более крупным городом, чем Оксфорд...
но полицейское управление и казармы находились именно в Оксфорде.
обзора, выискивая полицейские автомобили. В это время его снова захватила
мысль, которая пришла ему в голову еще во время разговора с Роули у
автомобильной свалки. На этот раз она не была столь щекочущей, а скорее
напоминала удар открытой ладонью.
своего звания, имеет свою волшебную палочку. Все это знают, к счастью, и я
знаю, где можно найти этот нужный мне предмет. Где, фактически, его
продают дюжинами".
свернул в том направлении. Он был уверен, что в его летнем доме в Кастл
Роке имелись карандаши "Бэрол блэк бьюти", и столь же уверен, что Старк
привез с собой собственные карандаши, но Тад не хотел ими пользоваться.
Ему нужны были те карандаши, до которых Старк никогда не дотрагивался,
будь это в то время, когда он существовал как часть Тада, или как
отдельное тело.
мотор у "Фольксвагена" (который очень медленно и неохотно успокоился со
свистом и угрожающим шипеньем) и вышел из машины. Было приятно освежиться
от запаха табачной трубки Роули на открытом воздухе.
любезно разрешил Таду заточить несколько карандашей закрепленной у него же
на стене точилкой. Тад так и сделал, отточив шесть карандашей. Их он
положил в нагрудный карман, выровняв по торцам. Заостренные головки
торчали, как боеголовки небольших, но очень мощных снарядов.
минутку, напевая вполголоса "Джон Уэсли Хардинг". Вспомнились почти все
слова этой песни. Было просто удивительно, чего только не сделает
человеческое сознание под принуждением.
ему не стоит особо беспокоится о себе самом. Ведь это он, в конце концов,
запустил в этот мир Джорджа Старка, а потому Это, конечно, не совсем
справедливо; Тад не мог думать, что создавал Старка с каким-то
дьявольскими намерениями. Он не мог ставить себя в один ряд со стиль
печально знаменитымн докторами как господа Джекил и Френкенштейн, даже
несмотря на то, что могло произойти с его женой и детьми. Он ведь не
принимался за работу над серией романов, чтобы заработать кучу денег, и
уж, конечно, не для того, чтобы создать ужасное чудовище. Он только
пытался найти свой путь через блокаду, воздвигнутую на его литературном
поприще. Он ведь только пытался найти способ написать еще одну хорошую
вещь, поскольку это делало его счастливым.
людям, никак не эаслужившим их - такие веселые случаи как церебральный
паралич, дистрофия мышц, эпилепсия - но если уж вы заполучили их, то вам
приходится жить и страдать с ними. Как называлась та старая постановка по
радио - " Назови ЭТО и потребуй ЭТО"? Но это может быть также очень
опасным и для Лиз и детей, настаивало его сознание, весьма обоснованно.
Буркатовский Сергей
Русанов Владислав
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Сапковский Анджей
Херберт Фрэнк