read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



следует.
Так именно и сказал он, не способный когда-то слушать других и
привыкший, чтобы слушали его.
Я смотрел на Геннадия новыми глазами и не мог найти оценки его падению.
Земельбауэр предложил мне сесть за пристолик, а сам продолжал стоять.
Начался допрос.
Штурмбаннфюрер потребовал, чтобы арестованный рассказал подробно свою
биографию. И не лгал.
Геннадий поерзал на стуле и, гальванизированный страхом, ответил:
- Постараюсь говорить только правду.
Я как будто преодолел внутреннюю слабость и напряг разум, чтобы он был
в состоянии управлять до последней минуты моими чувствами, лицом, голосом,
глазами.
"До последней минуты". Я не ошибся. Это точная фраза. Именно - до
последней. Что эта минута подойдет, я уже не сомневался. Если Геннадий
провозгласил "Хайль Гитлер", от него можно ожидать всего. Но я еще не знал,
как поведу себя в эту последнюю минуту. Скорее всего выпрыгну в окно, а что
дальше - видно будет.
Геннадий говорил вялым, потухшим, каким-то надломленным голосом, очень
сумбурно, бессвязно, глотая окончания слов и причиняя мне острую, почти
физическую боль. Он рассказывал свою жизнь со дня рождения, не утаивая
ничего. Все это можно было прочесть в автобиографии, хранящейся в его личном
деле. Временами он спотыкался, как бы наткнувшись на какое-то препятствие,
терял нить мыслей и виновато моргал глазами. Потом поправлялся. Поначалу мне
казалось, что говорит он, не вдумываясь в смысл, но так лишь казалось.
Геннадий придерживался хронологии, вытаскивал из закоулков памяти такие
детали и подробности, о которых я бы ни за что не вспомнил.
Меня захлестывало чувство омерзения.
Пока он говорил только о прошлом и закончил сорок первым годом - своим
появлением в Энске.
Земельбауэр подмигнул мне, безусловно довольный ходом дела, а потом
потребовал:
- Назовите своих сообщников.
Я остановил на Геннадии долгий, пристальный взгляд. Он ощутил его. Мы
встретились глазами. Он смотрел на меня как завороженный.
"Молчи. Умри, но молчи, - предупреждали мои глаза. - Ты же мужчина, в
конце концов".
Геннадий молчал. Он, кажется, потерял дар речи и не мог обрести его
вновь.
Земельбауэр прошелся в ожидании до стенного сейфа, погладил рукой его
дверцу, вернулся и произнес:
- Знаете, господин хороший, меня страшно одолевает желание пощекотать
вас. Мне кажется, вы очень боитесь щекотки.
Глаза Геннадия сделались вдруг подвижными, суматошными, они забегали,
запрыгали, в них появился подленький, угодливый блеск.
- Ну? - подтолкнул его штурмбаннфюрер. Он повернулся к Геннадию и
замер, точно сеттер, учуявший запах дичи. Разность плеч его сейчас особенно
бросалась в глаза.
Наступила тишина.
Она походила на туго сжатую пружину, которая ежесекундно могла
расправиться.
Геннадий отвел глаза в сторону и назвал сразу три фамилии: Прокопа,
Прохора и Акима.
Но у штурмбаннфюрера была поистине дьявольская память. Ведь Прохор,
Прокоп и Аким - это сорок первый год. А сейчас сорок третий.
- Хотите отделаться покойниками?! - крикнул он. - Не выйдет. Мне
подавайте живых.
Меня знобило. Я смотрел на Геннадия, прищурив глаза. Его бледное,
осунувшееся и безвольное лицо с дрожащими губами, его скатавшиеся жирные
волосы, побитые сединой, его запуганные глаза - проступали как сквозь туман.
Что делать? Как закрыть рот этому трусу? Мозг мой напрягался,
изворачивался, пытался найти какой-то выход. Я понимал одно: я должен
предупредить Геннадия. Не глазами. Это до него не доходит. Я должен сказать
ему. Но как? Если штурмбаннфюрер по-русски ни бум-бум, то ведь дочь
Купейкина русская. Значит, надо под каким-либо предлогом удалить ее на
две-три минуты, на минуту наконец. Но откуда взять этот предлог? Попросить
принести воды? Вода стоит в графине. Папирос? Пачка лежит на столе,
достаточно протянуть руку. Я чувствовал свое бессилие. Сердце протестовало,
восставало против этого трагического бессилия. Это всегда бывает в тех
случаях, когда рассудок перестает повелевать и дает "сбой".
Начальник гестапо, как и всякий начальник, не любил долго ждать и не
терпел арестованных с непослушной памятью. Он крикнул на Геннадия:
- Вы что, язык проглотили?
Геннадий сидел под обстрелом трех пар глаз. Он опять открыл рот и
назвал Крайнего, Урала.
- Опять мертвецы! - воскликнул Земельбауэр. - Вы долго будете мне
морочить голову?
Теперь с мертвецами было покончено. Я затаил дыхание.
Геннадий покрутил нелепо головой, посмотрел куда-то вбок и почти
шепотом произнес:
- Лизунов, кличка Угрюмый... Биржа труда... Кузьмин, кличка
Перебежчик... Бильярдная... Казино... Маркер.
Шепот показался мне громом. В ушах звенело. И мысль пришла самовольно,
неожиданно и поздно: я протянул руку за сигаретами, нарочно, не глядя на
них, задел бокалообразную чернильницу и опрокинул ее. Купейкина вскрикнула и
вскочила, как обваренная кипятком. Чернила залили бумаги и стол.
- Вы с ума сошли! - воскликнула Валентина Серафимовна.
- Тряпку! Быстрее! - сказал я ей.
Она выбежала.
- Надо быть осторожнее, - заметил Земельбауэр.
"К черту осторожность", - подумал я и процедил сквозь зубы Геннадию:
- Слушай, ты. В кармане у меня граната. Ты меня знаешь. Еще одно имя -
и я уложу всех. И тебя.
Геннадий закрыл глаза. Его губы дрожали.
Земельбауэр подошел к столу, нажал кнопку звонка и поинтересовался:
- Что вы ему?
- Сказал, что все это из-за него, дурака. Пусть говорит все, иначе
потеряет язык.
- Потеряет! - усмехнулся гестаповец. - Вполне возможно. Все впереди.
В комнату вошли одновременно Купейкина с тряпкой в руке и дежурный по
отделению гестапо.
- Быстро наряд в казино! - приказал Земельбауэр дежурному. - Там маркер
в бильярдной. Кузьмин. Взять. Живым.
Допрос прервался. Купейкина вытерла чернила, привела в порядок бумаги.
Я опоздал. Это подтачивало мой дух. Я готов был кричать, биться головой
о стол, заведомо зная, что это не поможет. Трудно было измерить глубину
моего страдания.
- Быть может, сделаем перерыв? - предложил я. - Я чертовски голоден.
Рассчитывая на положительный ответ, я думал опередить гестаповский
наряд и предупредить Андрея.
- Ну что вы, - возразил Земельбауэр. - Между прочим, я тоже хочу есть.
Сейчас мы это организуем. - И он обратился к Купейкиной: - Устройте
несколько бутербродов и кофе. Только черный.
Переводчица вышла.
- Скажите ему, пусть думает, пока есть время.
Из всех зол надо выбирать наименьшее - гласит поговорка. Я сказал
Геннадию не то, о чем просил начальник гестапо:
- Предупреждаю. Если назовешь еще хоть одного, считай себя покойником.
Они-то тебя уж не убьют, ты купил себе жизнь, а я тебя угроблю.
- Я не могу, - простонал Геннадий.
Я топнул ногой:
- Молчи, сволочь.
- Что он там болтает? - спросил Земельбауэр.
- Говорит, что ему нечего думать. Он всех назвал.
- Врет?
- Не думаю. Для этого он недостаточно смел.
- Оригинально! Выходит, для вранья тоже нужна смелость?
- По-моему, да.
- Ну-ка, прочтите, что записала Купейкина.
За окном послышался шум отошедшей машины и треск мотоциклов. Все,
поздно. Андрей погиб.
Гестаповец расхаживал по кабинету. Он ничуть не волновался, проклятый
гунн. Он знал, что его опричники не ударят лицом в грязь. А у меня дрожали
ноги. Я сгреб листы протокола и начал читать вслух. В глазах двоилось. Я
читал, а думал об Андрее. Что еще я могу сделать, чтобы спасти его? Это была
пытка.
Вошедшая Купейкина застала меня за чтением. Губы ее зло сжались.
Поставив на пристолик термос и тарелку с бутербродами, она опять вышла.
Вышла и сейчас же вернулась с двумя стаканами.
Буквы прыгали передо мной, становились на дыбы. Я напрягал зрение.
Валентина Серафимовна наливала кофе в стаканы.
- Все очень хорошо, - произнес я по-русски. - Вы ничего не упустили.
- Скажите об этом ему, а не мне, - дерзко ответила она. Пришлось
угодить Купейкиной и похвалить ее перед начальником гестапо.
- Мне думается, что лучше и нельзя записать, - одобрил я протокол. -
Очень толково.
- Вы делаете успехи, фрейлейн, - высказал комплимент гестаповец.
Купейкина опустила глаза.
Земельбауэр взял бутерброд в одну руку, стакан - в другую и пригласил
меня следовать его примеру.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 [ 86 ] 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.