количеством кнопок.
проложенной резиновой трубы. Толстяк нажал соседнюю кнопку. Кольцо
развернулось и улеглось продолжением резинового трубопровода, на сотни
километров протянувшегося по пустыне. Через несколько секунд из
отверстия трубы выехал маленький тягач, который, перемещаясь внутри
резинового кольца, заставлял его катиться.
новую часть водопровода.
купаться станете.
имел привычки разговаривать подобным образом. Но сам Молния рассеял
удивление толстяка.
толстяк.
оправдалось? - спросил министр.
ясно, что мы подведем к Аренидстрою средства сообщения, энергию и воду
одновременно.
хронометру, потому что ничто постороннее не вмешивается. Не
поклоняйтесь секундной стрелке, обращайте больше внимания на людей, на
их состояние.
неожиданности. Люди хорошо инструктированы и обладают высокой
культурой труда.
ряды мачт, глазурное шоссе, резиновый водопровод...
везли подсменные армии рабочих.
проезжал теперь мимо промежуточной железнодорожной станции, уже
заканчиваемой постройкой. Здесь перегружались поезда. Порожняки
мчались обратно. На смену им приходили новые составы, расчетливо
посланные по графикам. Они везли шпалы, рельсы, мачты, провода,
бензин, продовольствие и неисчислимые материалы, нужные самому
необыкновенному и самому спешному строительству в мире.
Глава VII. ЗВОН И ЗАПАХ
министров генерал Кадасима встал и демонстративно покинул заседания
сюгиина - нижней палаты японского парламента, где в этот момент
обсуждался вопрос о мерах спасения японского народа.
Бака!"
населению древнейшей страны Ямато.
на облако, окунул свое копье в пурпурное море. Капли, упавшие с копья,
затвердели и образовали нашу Страну восходящего солнца, - так начал
свою речь генерал Кадасима. - Представляя Японию, страну былых великих
стремлений, я уверен: перед лицом гибели мира наша великая нация
должна продемонстрировать свое величайшее единение! Не борясь с
неотвратимым, посланным миру свыше, она не позволит все же мировой
катастрофе отнять у японцев хотя бы одну человеческую жизнь.
бессильны все силы и людей и природы.
жизни, падая только вперед. Японцы не забыли священного обычая
сеппуку, не разучились еще делать харакири. У каждого японца найдется
еще близкий друг, который возьмет на себя роль кайтсаки, чтобы
отсечением головы уменьшить страдания.
призывал к ста миллионам самоубийств.
духовных и промышленных кругах.
единения, не дожидаясь окончательного утверждения проекта, переключил
свои сталелитейные заводы на производство ста миллионов вакасатси -
традиционных кинжалов прекрасной японской стали, длиной в девять
дюймов, необходимого атрибута процедуры харакири, по пяти иен за
штуку.
другими, сумел заработать на этом деле не менее двадцати миллионов
иен.
первый же день в виде демонстрации солидарности с мыслями достойного
генерала более ста виднейших чиновников и военных одновременно
покончили жизнь самоубийством посредством харакири.
утверждали, что повстречали кое-кого из них в слегка измененном
обличье.
блюститель былых традиций, на один день стал самым известным
человеком.
можно было прочитать на валяющихся по мостовым листках, демонстративно
вышел из зала парламента.
на улице. Самое ужасное ругательство, какое можно услышать в устах
японца, - это сравнение с черепахой! Но в парламенте можно крикнуть
даже самому почтенному старику, даже автору такого потрясающего
проекта: "Бака!", что на хорошо известном Кадасиме русском языке
значит "дурак".
мундира, которую незаметно для себя расстегнул, и поспешил к выходу.
было мучительно стыдно вернуться в здание и вызвать шофера.
остановки такси или рикш.
черную повязку и завязал ею нос и рот.
Если многие благоразумные японцы носили повязки даже в обычное время,
предохраняя свои легкие от пыли, то теперь... теперь это было
необходимо.
чувствовал, как несущиеся массы воздуха давили на его спину, но не
ощущал порывов ветра. Это было постоянное, назойливое, ни на секунду
не ослабевающее давление. Кадасима знал, что с каждой минутой оно
возрастает...
предохраняло от несносной пыли, мельчайшие частицы которой, казалось,
могли под действием воздушного пресса проникнуть куда угодно.
подоткнул под себя полы своего широкого киримона. Круто повернув, он
скрылся за поворотом, едва не сбив с ног рикшу.
прошение об отставке. Сомнений быть не могло: отставка будет принята.
Благородное и возмущенное сердце генерала клокотало. Он окликнул
рикшу.
забрался в двухколесную коляску. Экипаж тронулся. Мерно заколебались
перед ним иероглифы на синем халате, мелькали упругие ноги в резиновых
чулках с оттопыренным большим пальцем, из стороны в сторону качалась
на проволочных подставках широчайшая соломенная шляпа-зонт. Среди
рикш-велосипедистов остались и эти рикши-бегуны. Брать их считалось
особым шиком, как извозчиков в европейских городах.
"Асахи". Верхние этажи здания были выкрашены в желтый цвет - японский
символ надежды и стремлений, нижний - в голубой, что означало идеалы и
мир.
закрылась.