чтоб о ней
Рассчитай,
и иди
Багрецов горячо, с чувством прочитал эти стихи.
- Вот об этих мелочах я и рассказываю. - Стеша посмотрела на Павла
Григорьевича. - Вы тоже городской человек, поэтому, может, и странной вам
почудится наша затея. - Она поправила на голове блестящие косички. - Скоро
мы все перейдем на открытый счет. Будем получать со склада по потребностям,
а пока ввели этот открытый счет в колхозном ресторане. Название у него
"Колос": Мы по-настоящему стали богатыми, и у многих колхозников деньги
лежат не на личных сберкнижках, а в банке, на счету у колхоза. Все, что
нужно этим людям, дает колхоз. Кстати о мелочах: Тихон Данилович курсы
поваров организовал. Сейчас некоторые наши девушки уехали в город продолжать
образование. - Стеша держала куриную ножку, кокетливо отставив палец. -
Очень понравилась им эта профессия:
- Искусство, Стешенька, искусство! - многозначительно поднял усы Тихон
Данилович. - Наше маленькое консервное производство сейчас на широкую дорогу
выходит, вроде как завод у нас получается. Огурчики девичьеполянские вы в
Москве не пробовали? - обратился он к Павлу Григорьевичу.
- А кто его знает! - простодушно ответил инженер. - Может, и попадались.
- У нас же особенные!
Повар был истинным рыцарем пищевой промышленности и в то же время
патриотом своего колхоза. Ловким движением он вывалил на блюдо банку мелких
корнишонов.
Крохотные огурчики лежали среди укропа, листьев черной смородины, вишни,
пахучих трав, как будто только что сорванные с грядки.
- Мы, как говорится, свято бережем "фабричную марку" нашего колхоза, -
говорил Тихон Данилович, снимая вилкой траву с огурчиков. - Найдите здесь
хоть один кривой среди этих малюток.
- Да не все ли равно. - Павел Григорьевич с аппетитом смотрел на
деликатесные корнишоны, которые, казалось, сами хотели прыгнуть в рот. -
Вкус тот же.
- Ваша правда, - согласился повар. - Но: - он развел руками, - некрасиво.
Сквозь банку-то все видно. В следующий раз, когда вы захотите полакомиться
деликатесами, спрашивайте только девичьеполянские консервы. Их у нас уже
шестнадцать видов! - У повара гордо приподнялись усы. - Есть спаржа: Зеленые
помидоры. Они у нас, как моченая антоновка. А компоты наши? Не слыхали? А
варенье? Доложу вам, что только наше клубничное варенье да Черкасского
завода на Украине понимающие люди называют "высшим совершенством".
- Тут даже не в этом дело, - перебила Стеша восторги Тихона Даниловича.
Она старалась не смотреть на Бабкина, который все время наблюдал за ней. -
На продукцию нашу не жалуются. Сырье для переработки тоже есть. Огородная
бригада получает большие урожаи этих овощей: Со всего района люди к нам
учиться приезжают. А самое главное - наши колхозники уже не сезонные
рабочие. На консервном заводе работа идет почти круглый год, да и на других
наших производствах, ну, скажем, у Буровлева, тоже самое: Не хочу зря
говорить, но думается мне, что именно это самое важное. Скажите, - быстро
обратилась она к Вадиму: - чем теперь наши рабочие отличаются от городских?
Да и вообще наша Девичья поляна - от города?
Моторист, сидевший рядом с Багрецовым, внимательно посмотрел на него, как
бы ожидая ответа. Но тот только развел руками. На самом деле, возражать не
приходится.
Стеша из-под рыженьких бровей озорно взглянула на Вадима.
- Насчет нашего ресторана тоже не сомневайтесь, - добавила она. - Не хуже,
чем у людей:
- Это уж вы мне поверьте, - Павел Григорьевич, похлопал юного москвича по
коленке. - Мы каждый день в "Колосе" ужинаем, хоть нам открытого счета там и
не положено. Самое интересное, что у колхозников вкусы переменились. Все мы
грешны, - инженер сморщился и сделал постную физиономию. - Рюмочку-другую
нет-нет, да и пропустим. Вы меня, конечно, извините, - с виноватым поклоном
повернулся он к Стеше. - Это разговор не для девушек и ваших, так сказать,
сверстников. Но я не могу не привести этого примера. Меня удивило, что почти
все посетители ресторана, так сказать, не водочку предпочитают, а, скажем,
сухое или десертное вино.
- Это уж в привычку вошло, - обрадовался старый повар, и его длинные усы
задрожали от удовольствия. - Все как есть наш клиент понимает. К рыбному
требует белое холодненькое, а к мясному - красное. Обратили внимание, -
повернулся он к улыбающемуся Павлу Григорьевичу: - в меню у нас
рекомендательный список находится, какое вино к чему больше подходит. Ну,
это, как полагается, для приезжих:
Павел Григорьевич затрясся в хохоте, чуть пуговицы не отлетели от жилетки.
- Вот это я понимаю, - хлопнул он себя по блестящей макушке: -
просвещаете, значит, темный городской народ. А то, глядишь, приедет к вам
какой-нибудь неискушенный в этом деле инженер и, чего доброго, станет
осетрину мускатом заливать. Молодцы, ей-богу, молодцы! - Он тонко взвизгнул,
словно его неожиданно пощекотали. - Правильное воспитание.
Инженер схватил свою панамку, нахлобучил ее, затем снова сорвал с головы
и, уже успокоившись, вытер красные глаза.
- К слову сказать, - продолжал он, глядя на смущенного повара: - почему
раньше наш народ больше водку пил, чем вино? У нас делаются лучшие вина в
мире, а мы попросту не особенно обращаем на них внимания. Все это мелочь, но
и в этом мы должны бороться за культуру. Приветствую вас, Тихон Данилович!
- Прошу отведать! - Растроганный повар поставил на стол бутылку вина без
этикетки.
Стеша понимающе улыбнулась, и что-то прошептала на ухо Бабкину. Тот сделал
круглые глаза и взглянул на Димку.
Дрожащей рукой разливая вино по бокалам, Тихон Данилович с проникновенным
волнением говорил:
- Легкое десертное. Могу признаться, что это вино пользуется особенной
любовью наших колхозников.
- Приятное, очень приятное, - смаковал розовое игристое вино инженер. -
Иголочками так и колет в нос. Я так думаю - крымское, - протянул он. - Не
ошибся?
- Ошиблись, очень даже ошиблись. Местное винцо, девичьеполянских
зимостойких виноградников. Вот уже четыре года, как осваиваем особый сорт
мичуринского винограда. А винцо из первой опытной партии для, как:
говорится, внутриколхозного потребления.
:Закончился обед. Вскоре прекратились испытания тракторов, так как Павел
Григорьевич приказал испробовать их на другом участке.
Вместе со Стешей Тимофей брел по дороге к Девичьей поляне. Он вел за руль
мотоцикл. Не хотелось ехать - слишком коротка дорога до колхоза.
Вадим тоже следовал за ними. Однако ему было страшно неудобно идти вместе
с Бабкиным и Стешей. Он чувствовал, что мешает им, а потому и разговор не
клеится. Багрецов решил отстать.
Тимофей все еще не мог избавиться от ощущения неловкости, вспоминая, как
он поцеловал Стеше руку. Шляпа тогда слетела и покатилась. Бабкину пришлось
ее ловить. Может, в этом было спасение? Никто в ту минуту не заметил его
растерянного, покрасневшего лица. Только когда он снова надел шляпу,
наблюдательная Стеша многое могла прочесть на лице Тимофея.
Удивительнее всего, что за три года их знакомства и большой дружбы они ни
разу не признались друг другу в своем чувстве. Сколько писем написал Тимофей
девушке! Сколько ответов получил от нее! В письмах было все: и местные
новости, и радость от обоюдных успехов, и поздравления с праздниками или
днем рождения. В них часто встречались осторожные теплые фразы: "Скучаю без
вас, Тимофей Васильевич, - писала Стеша. - Сейчас идет дождь, и мне грустно.
Когда ждать вас?" И Тимофей отвечал: "Я очень хочу вас видеть, Стеша. У нас
начинается экзаменационная сессия:"
Никто из них не решался первым раскрыть свое чувство: Тимофей из-за
скромности, а Стеша больше из гордости. Как может она, девушка, первой
сказать ему об этом! Ждали они друг друга вот уже три года, и, пожалуй,
никто из друзей как следует этого и не оценил. Впрочем, уж очень молоды были
и Стеша и Тимофей, не созрело их робкое чувство.
Однако Вадим совсем другой. Сейчас он думал о поведении Бабкина и с тайным
смущением вспоминал прошлое.
Впервые встретив Ольгу, он на другой же день написал посвященные ей стихи:
"Ну и что ж, что мне восемнадцать. Встреча с вами сказала мне вновь:" -
Дальше шли примерно такие же подходящие к данному случаю слова, их уже не
помнил Вадим. Конечно, заканчивалось это четверостишие в рифму словом
"любовь".
На подобные излияния Тимофей не способен. Он считал, что такими словами,
даже если их требует рифма, бросаться нельзя.
Солнце давно перекатилось через зенит и сейчас словно торопилось закончить
свой трудовой день. Сквозь легкие облачка оно равнодушно посылало свои
нежаркие лучи на песчаную дорогу, по которой спускались Бабкин и Стеша. Как
тень, брел за товарищем молчаливый Вадим. Тимофей отдал другу его шляпу и
сейчас шел с непокрытой головой, держа за спиной прожженную фуражку. Солнце
уже успело выкрасить его лоб и нос будто малиновым вареньем. Малиновый цвет
просвечивал даже сквозь щетку стриженых волос.
"Прежде чем сказать о своем настоящем отношении к девушке, надо выяснить
ряд совершенно необходимых обстоятельств, - строго и трезво анализировал
Бабкин создавшееся положение. - Все может случиться. Возникнет ряд
непредвиденных ситуаций, - размышлял он, искоса поглядывая на Стешу и
стараясь сохранять на лице маску ледяного равнодушия. - А вдруг она совсем
иначе относится ко мне, чем я к ней?" - мелькнула осторожная мысль.
Мотоцикл сползал с горы, словно толкал Тимофея: "Ну говори же, говори:"
Начал Бабкин издалека, нерешительно, будто пробуя, не проломится ли под
Василенко Иван
Лукин Евгений
Браун Дэн
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Белогорский Евгений