языке, госпожа Галадриэль не сказала ни слова, но долго глядела ему в
лицо.
войдут остальные, мы поговорим вместе.
называя по имени.
восемь лет прошло с той поры, как вы были в нашей земле и эти годы тяжело
отразились на вас. Но, добрый или злой, конец близок. Отбросьте свою
тяжесть на время!
севера посещают наши земли.
из народа Дьюрина на Карас Галадон. Но сегодня мы нарушим наш древний
закон. Пусть это будет знаком того, что хоть мир сегодня темен, близки
дни, когда восстановится дружба между нашими народами.
вестник. Но, может, Совет изменил решение, а мы об этом не знаем. Элронд
далеко, между нами лежит тьма, и весь этот год тени становятся все
длиннее.
заговорив впервые за все время. Голос ее звучал чисто и музыкально, но
глубже, чем просто женский голос. - Гэндальф Серый выступил вместе с
товариществом, но не перешел границ нашей земли. Скажите нам, где он: я
очень хочу снова поговорить с ним. Но я не могу видеть его вдали, пока он
не в пределах Лотлориен: серый туман сомкнулся вокруг него и пути его и
мысли скрыты от меня.
Мории и не сумел спастись.
изумлении.
сгущающегося мрака. - Он повернулся к Халдиру. - Почему мне об этом ничего
не сказали? - спросил он на эльфийском языке.
- Вначале мы слишком устали, а опасность была рядом; а потом мы на
некоторое время просто забыли о своем горе, идя по ровным дорогам
прекрасного Лориена.
Фродо. - Гэндальф был нашим предводителем, он провел нас и через Морию; и
когда на спасение уже не было надежды, он _с_п_а_с_ нас, но сам пал.
Карадрас и в последние дни; он говорил о Балине и его книге, о сражении в
комнате Мазарбул, об огне и узком мостике и о наступлении ужаса.
Арагорн. - Оно было одновременно тенью и пламенем, сильным и ужасным.
проклятий, за исключение одного, наложенного на Башню Тьмы.
проклятий, я видел проклятие Дьюрина, - тихо сказал Гимли, и в глазах его
был ужас.
Карадрасом спит ужас. И если бы я знал, что гномы снова разбудили это зло
в Мории, я запретил бы вам пересекать нашу северную границу, вам и всем,
кто идет с вами. И если только это возможно, я бы мог подумать, что
Гэндальф из своей мудрости впал в безумие, если он без необходимости
отправился в тьму Мории.
сказала Галадриэль. - Ни одно из деяний Гэндальфа при жизни не было
бесцельным. Те, кто шел за ним, не знают всех его замыслов и не могут
рассказать о них. Но что бы ни случилось с проводником, следовавшие за ним
неповинны. Не сожалей о том, что приветствовал гнома. Если бы наш народ
был изгнан давным-давно из Лотлориена, кто из Галадрима, даже сам Келеборн
мудрый, проходя мимо, не пожелал бы взглянуть на свое древнее отечество,
даже если бы оно стало жилищем драконов?
многоколонные залы Казад-Дума в древние дни, до падения великих королей. -
Она взглянула на Гимли, сидевшего понуро и печально, и улыбнулась. И гном,
слыша названия, произнесенные на его древнем языке, поднял голову и
встретился с ее взглядом, ему показалось, что он заглянул в самое сердце
врага и увидел там любовь и сострадание. На лице его появилось удивленное
выражение, потом он улыбнулся в ответ.
прекраснее всех драгоценностей в недрах земли.
забудет мои резкие слова: я говорил от беспокойного сердца. Я помогу вам,
чем только смогу, каждому в соответствии с его желанием и нуждами, но
особенно тому из маленького народа, кто несет ношу.
мы не будем открыто говорить о ней. Но, может быть, не напрасно пришли вы
в эту землю в поисках помощи, как и предполагал Гэндальф. Ибо господин
Галадрима считается мудрейшим из эльфов Средиземья, и подарки его богаче,
чем у могущественнейших королей. На рассвете дней он жил на западе, и я с
ним жила неисчислимые годы, еще до падения Нарготронда и Гондолина я
перешла горы и мы вместе долгие века боролись, постепенно уступая.
неосуществленными, то лишь благодаря Гэндальфу Серому. Без него, наверное,
все пошло бы по-другому. Но даже сейчас остается надежда. Я не буду давать
вам совета, говоря, делайте то или делайте это. Не в деянии, не в
сопротивлении, не в выборе того или иного пути могу я вам быть полезна, но
лишь в знании того, что будет. Но я говорю вам: ваш поиск проходит по
лезвию ножа - оступитесь хоть немного, и вы погибли, а вместе с вами
погибло все. Но пока все товарищество едино, еще остается надежда.
Никто, кроме Леголаса и Арагорна не смог долго выдержать ее взгляд. Сэм
быстро покраснел и повесил голову.
улыбнулась.
будете отдыхать в мире.
долго и упорно допрашивали, хотя ни одного слова не было сказано открыто.
Даже если бы ваш поиск не касался нас так тесно, вы бы смогли отдохнуть в
этом городе, пока не восстановите силы и не излечитесь. Теперь вы будете
отдыхать, и мы пока не станем говорить о вашем дальнейшем пути.
хоббитов. Эльфы воздвигли для них павильон среди деревьев у фонтана и
поставили в нем мягкие диваны. Затем, проговорив своими прекрасными
эльфийскими голосами пожелания мира, покинули путников. Путешественники
еще некоторое время говорили о своей предыдущей ночи, и о дневном пути, и
о господине и о госпоже, но у них не хватало решимости заглядывать дальше.
что у тебя нечиста совесть. Надеюсь, ничего хуже замысла стащить у меня
одеяла не было в твоем мозгу?
шутить. - Если хотите знать, я почувствовал, что на мне ничего нет, и мне
это не понравилось. Она глядела внутрь меня и спрашивала, что я буду
делать, если она даст мне возможность вернуться домой, в Удел, в
хорошенькую нору с... с собственным небольшим садом.
только... только... Больше я не буду говорить, - скованно добавил он.
предлагают выбор между лежащей впереди тьмой, полной опасностей, и тем,
что он страстно желает - это желание было совсем рядом, и чтобы получить
его, нужно было только свернуть с дороги и предоставить поиск и войну с
Сауроном остальным.
тайне и будет известен только мне.
это было только испытание, и она хотела прочесть наши мысли с добрым
намерением, но я вынужден также сказать, что она искушала нас и предлагала
то, что в ее власти дать. Нет необходимости говорить, что я отказался
слушать. Люди Минас Тирита верны своему слову...
его вопросами.
останется.
госпоже и ее шуткам.
Арагорн. - Вы не знаете, о чем говорите. Ни в ней, ни в этой земле нет
зла, если только человек не приносит его с собой. Но пусть он тогда