ее движениями. "Редкий тип, даже по кухне двигается, как по сцене".- В
брежневском ЦК был единственный умный человек...
Калорийно, питательно и не тянет в сон. Кстати,у тебя витамины есть?
разминки врезавшего заранее заготовленным вопросом.
холодильник, перебрала коробочки и протянула ему одну.
в рот.
окном мелькнула тень.
почему-то погрустневших глаз, кивнула.
Вот с тех пор и кружит. Зайдет на веранду, погреется - и опять.
его грудь и отошла к плите.
опасность. Счастье, если она твой друг. Опасней врага не придумать. Инга была
врагом.
назад, оставив дверь открытой.
лицо было белым от холода. В его глазах Максимов прочел отчаянную решимость.
Черный лис, обложенный со всех сторон, принял решение.
холода губами. - Сделка висит на волоске. Но она должна, понимаете, должна
состояться. Это и в ваших интересах.
велел изобразить на лице заинтересованность.
Любым путем обеспечьте успех сделки. Вы даже не понимаете, какие перспективы
это откроет. И еще.- Он пристально посмотрел Максимову в глаза.- Знающие
истинную цену вещам расплачиваются временем и информацией. Превратить их в
деньги особого труда не составляет. Так вот, передайте Ашкенази: я требую,
чтобы вы были на заключении сделки. То, что вы там увидите, и будет платой
за...- Он сглотнул комок.- За канал отхода, как вы выражаетесь.
губами.
Мало кто знает о закрытом братстве финансистов, прозванных "гномами" в память о
маленьких хранителях сокровищ и кладов. Мало кто рискнет говорить о них вслух.
готового головой вниз броситься со скалы навстречу камням и прибою. Он снял с
пальца перстень, вложил в ладонь Максимова.
поднял на Максимова измученные глаза. - Если нет - погубит. Гарантирую. Это
избавит меня от иллюзий.- Он сошел с крыльца.- И пусть все останется на своих
местах.
мастерская работа. Но дело было даже не в этом. От перстня исходила аура
власти, невидимой и безоговорочной. Не один человек зарядил его своей
неукротимой энергией, нечеловеческой силой отдавать приказы и способностью как
должное воспринимать их выполнение.
на внутренней стороне перстня, никак не давался, Максимов знал многое о
магических свойствах и власти, даруемой носящим подобные перстни. Но без пароля
перстень был подобен пистолету без патронов - бесполезная игрушка, способная
накликать неприятности. Не зная пароля, надевать подобные перстни не
рекомендовалось. Профанов, претендующих на власть, тайные общества ликвидируют
быстро и беспощадно.
обочины. Еще раз посмотрел на буквы, выгравированные на перстне, закрыл глаза и
постарался забыть обо всем...
облегченно вздохнули, когда она, простояв пять минут у обочины, рванулась с
места и понеслась по Кутузовскому проспекту к Центру.
время здесь прекращает свой безумный бег. За окнами могло происходить все, что
только может произойти в этой потерявшей себя стране, но за плотными шторами,
гасящими гул оживленной улицы, всегда царили покой и полумрак, едва размытый
неяркой настольной лампой. Как гласила легенда, когда-то давно известная
оперная Дива, не устояв перед хозяином кабинета, набросила на абажур свою шаль.
Что произошло потом, какие клятвы и признания были произнесены в волнующем
полумраке, окутавшем стены, не знал никто. Звезда оперы канула в небытие вечной
магаданской ночи, а хозяин никому своих тайн не раскрывал. Осталась лишь шаль,
навсегда укрывшая бронзового амура, держащего в руках горящий шар лампы.
где, сколько помнил Ашкенази, работал администратором. Он пережил многих:
безвозвратно теряли голос истеричные примадонны, спивались герои-любовники, со
скандалом снимали режиссеров, уходили в бомжи художники, не выдержавшие интриг,
а Соломон Исаевич оставался администратором. Его даже не коснулась карающая
длань Минкульта, когда среди молодой поросли артистов пошла мода не
возвращаться с зарубежных гастролей. Он жил тихо и незаметно, знал обо всем
происходящем в театре и вокруг него, но предпочитал не вмешиваться. Истеричная
закулисная жизнь, казалось, умирала на пороге его кабинета. Здесь был оазис
тишины, неспешных разговоров, тонких намеков и многозначительного молчания.
же это все кончится",- говорил он самым непоседливым, пряча в умных глазах
улыбку. И он, действительно, казался человеком вне времени. Лишь благородная
седина и тонкая сеточка морщин вокруг глаз говорили, что Соломон Исаевич далеко
не молод. Но аристократичность манер и гордая осанка до сих пор волновали дам,
щедро одариваемых контрамарками на премьерные спектакли. Как шептали злые
языки, Соломон Исаевич для сохранения здоровья до сих пор пользуется услугами
молодых дарований из хореографического училища при театре. Слухи лишь укрепляли
авторитет нестареющего бессменного администратора. Он знал свое место под
солнцем, обустроил и обнес его незримой стеной полумрака и тишины и, само
собой, имел право пользоваться некоторыми привилегиями хранителя очага
искусства и храма красоты.
мелко дрожали драгоценности на пышных бюстах мамаш, выведших подросшую
молодежь на новогоднюю елку в Колонный зал? Почему папаши стискивали влажные
ручонки чад и вытягивались, как ефрейторы на строевом смотре? Потому что
Соломон Исаевич был Администратором.
осматривал едва распустившиеся цветы. Его наметанному глазу достаточно было
секунды, чтобы, сопоставив ребенка и напряженных, как на семейном фото,
родителей, вынести решение: вести или нет. Забракованных, несших явные признаки
вырождения или происходивших из семей, скомпрометировавших себя недостойным
поведением, оставлял на откуп случая. У достойных,- а в ребенке, как в щенке,
сразу видны порода и будущая стать, - случайностей быть не должно. Тот, кто
способен далеко пойти и подняться высоко, должен достичь ему предназначенного.
Но что останется от него, истрепанного в драках за с в о е с безродными и
нечистыми, вообразившими, что им что-то полагается в этой жизни сверх
отпущенного и предначертанного? Нет, его обязательно нужно поддерживать, вести
по этой жестокой жизни.
смене. Он раскладывал сложнейший пасьянс: подбирались учителя, в чьи классы
должен был попасть выбранный отпрыск, велись переговоры с деканами факультетов,
в нужный год готовыми обеспечить поступление в заранее определенный ВУЗ;
молодого специалиста с новеньким дипломом должен был принять свой руководитель,
научить всему, что не напишешь в учебниках, и, уходя на пенсию, передать бразды
заматеревшему волчонку. Пути избранных ни в коем случае не должны были
пересечься: к чему лишняя конкуренция между своими, хватит и чужих. Исключение
делалось только для браков. Но и таинство Гименея Соломон Исаевич выверял
жесткой логикой и далеко идущим расчетом. Сконструированный им союз не обещал
семейного счастья, но гарантировал стопроцентный учет интересов породнившихся
семей и общины. Отказавшиеся от пути, предначертанного рукой Соломона Исаевича,
навсегда вычеркивались из его необъятной памяти. Дурак, коль он так уж хочет,
имеет полное право идти, беззаботно насвистывая, по тропинке, ведущей в
пропасть.
Березин Федор
Браун Дэн
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Роллинс Джеймс