которому на грудь навалили целую гору, он вскрикнул:
Но крик пытаемого: "Это он!" потряс его. При словах же шерифа: "Секретарь,
запишите" - у него кровь застыла в жилах. Ему показалось, что лежащий
перед ним преступник увлекает его за собою в пропасть по причинам, о
которых он, Гуинплен, даже не догадывался, и что непонятное для него
признание этого человека железным ошейником замкнулось у него на шее. Он
представил себе, как их обоих - его самого и этого человека - прикуют
рядом к позорному столбу. Охваченный ужасом, потеряв всякую почву под
ногами, он попробовал защищаться. Глубоко взволнованный, сознавая свою
полную непричастность к какому бы то ни было преступлению, он бормотал
что-то бессвязное и, весь дрожа, утратив последнее самообладание,
выкрикивал все, что ему приходило на ум, - подсказанные смертельной
тревогой слова, напоминающие пущенные наудачу снаряды.
потому что я не знаю его! Меня ждут; у меня сегодня представление. Чего от
меня хотят? Отпустите меня на свободу! Все это ошибка! Зачем привели меня
в это подземелье? Неужели не существует никаких законов? Скажите тогда
прямо, что никаких законов не существует. Господин судья, повторяю, это не
я! Я не виновен ни в чем решительно. Я это твердо знаю. Я хочу уйти
отсюда. Это несправедливо! Между этим человеком и мною нет ничего общего.
Можете навести справки. Моя жизнь у всех на виду. Меня схватили точно
вора. Зачем меня задержали? Да разве я знаю, что это за человек? Я -
странствующий фигляр, выступающий на ярмарках и рынках. Я - "Человек,
который смеется". Немало народу перевидало меня. Мы помещаемся на
Таринзофилде. Вот уже пятнадцать лет, как я честно занимаюсь своим
ремеслом. Мне пошел двадцать пятый год. Я живу в Тедкастерской гостинице.
Меня зовут Гуинплен. Сделайте милость, господа судьи, прикажите выпустить
меня отсюда. Не надо обижать беспомощных, обездоленных людей. Сжальтесь
над человеком, который ничего дурного не сделал, у которого нет ни
покровителей, ни защитников. Перед вами бедный комедиант.
Кленчарли-Генкервилл, маркиз Корлеоне Сицилийский, пэр Англии.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОРЕ И СУДЬБА ПОСЛУШНЫ ОДНИМ И ТЕМ ЖЕ ВЕТРАМ
1. ПРОЧНОСТЬ ХРУПКИХ ПРЕДМЕТОВ
вдруг рука и подает нам темный кубок с неведомым дурманящим напитком.
непостижимо для разума. Существуют определенные границы, как для слуха,
так и для понимания.
руки, и он почувствовал, как его сажают в то кресло, с которого поднялся
шериф.
несколько шагов и, вытянувшись, стали позади кресла.
подал ему секретарь, извлек из-под груды дел, лежавших на столе,
пожелтелый, покрытый пятнами, позеленевший, изъеденный плесенью и местами
разорванный пергамент, исписанный с одной: стороны и хранивший на себе
следы многочисленных сгибов. Подойдя поближе к фонарю, шериф поднес
пергамент к глазам и, придав своему голосу всю торжественность, на какую
только был способен, принялся читать:
рождестве христовом,
ребенок, обреченный тем самым на смерть от голода и холода в этом
пустынном месте.
величества, всемилостивейшего короля Иакова Второго.
покойного лорда Кленчарли, барона Кленчарли-Генкервилла, маркиза Корлеоне
Сицилийского, пэра Английского королевства, ныне покойного, и Анны
Бредшоу, его супруги, также покойной.
в соответствии с желанием его величества, всемилостивейшего короля, его
продали, изувечили, изуродовали и объявили пропавшим бесследно.
выступающего на ярмарках и рыночных площадях.
уплачено десять фунтов стерлингов за самого ребенка, а также за различные
уступки, попущения и льготы.
нижеподписавшимся, а изувечен и обезображен фламандцем из Фландрии, по
имени Хардкванон, которому был известен секрет доктора Конкеста.
aures [рот, разодранный до ушей (лат.)], запечатлевающую на лице выражение
вечного смеха.
изуродован незаметно для него, вследствие чего он ничего не знает о
произведенной над ним операции.
он был продан и куплен, когда ему едва исполнилось два года.
и это дитя - единственный в наше время ребенок, над которым она была
произведена.
превратился в старика и волосы его из черных стали бы седыми, Хардкванон
все-таки сразу узнал бы его.
все упомянутые события, ибо он принимал в них участие в качестве главного
действующего лица, находится в тюрьме его высочества принца Оранского,
ныне именуемого у нас королем Вильгельмом Третьим. Хардкванон был задержан
и взят под стражу по обвинению в принадлежности к шайке компрачикосов, или
чейласов. Он заточен в башню Четэмской тюрьмы.
слугой покойного лорда Линнея в Швейцарии, близ Женевского озера, между
Лозанной и Веве, в том самом доме, где скончались отец и мать ребенка;
слуга умер вскоре после своих господ, так что это злодеяние в настоящее
время является тайной для всех, кроме Хардкванона, заключенного в
Четэмской тюрьме, и нас, обреченных на смерть.
купленного нами у короля маленького лорда, рассчитывая извлечь из него
пользу для нашего промысла.
опасений и страха перед суровыми карами, установленными за подобные деяния
парламентом, с наступлением сумерек оставили одного на Портлендском берегу
упомянутого маленького Гуинплена, лорда Фермена Кленчарли.
находясь в совершенном отчаянии, преклонив колени перед тем, кто один в
силах спасти нам жизнь и, быть может, по милосердию своему спасет и наши
души, уже не ожидая ничего от людей, а страшась гнева господня и видя
якорь спасения и последнее прибежище в глубоком раскаянии, примирившись со
смертью и готовые радостно встретить ее, если только небесное правосудие
будет этим удовлетворено, смиренно каясь и бия себя в грудь, - мы делаем
это признание и вверяем его бушующему морю, чтобы оно воспользовалось им
во благо, согласно воле всевышнего. Да поможет нам пресвятая дева! Аминь.
В чем и подписуемся".
Фермой с острова Тиррифа, что в Эбудах. - Гаиздорра, капталь. -
Джанджирате. - Жак Катурз, по прозвищу Нарбоннец. - Люк-Пьер Капгаруп, из
Магонской каторжной тюрьмы".
Нортон Андрэ
Конюшевский Владислав
Афанасьев Роман
Буркатовский Сергей
Посняков Андрей
Куликов Роман