Они обогнули выступ скалы и теперь двигались краем обрыва.
Епископ с дрожью взглянул вниз. Внизу лежало море, совершенно
пустое, ни единой лодки. Пока он глядел, горизонт затрепетал,
земля поплыла под его ногами и синие воды, казалось, вздыбились
и покатили к нему. Голова закружилась, епископ закрыл глаза и
ухватился за камень. Обжигающее прикосновение привело его в
чувство.
лицо, попросил епископ. -- Мы, должно быть, уже забрались выше
Старого города. Такой тяжелый подъем. Далеко нам еще?
ли близко к краю обрыва? У меня возникает странное чувство,
будто я воздушный шар.
уселся поудобнее и огляделся вокруг. Они действительно высоко
забрались, отсюда была видна половина острова. Прямо напротив
возвышался далекий вулкан, окутанный угрюмым серым дымом,
поднимавшимся от потоков лавы, и увенчанный грозного вида
плюмажем паров и газов. За ним -- бескрайнее море. У ног
епископа, за трепещущей от зноя каменной пустошью, лежал Старый
город с утопающими в зелени виноградников и садов домами. Он
походил на клочок розовых кружев, наброшенный поверх ландшафта.
Епископ сориентировался в уже знакомых улицах и принялся,
словно по карте, отыскивать наиболее приметные здания -- собор,
муниципалитет, старый бенедектинский монастырь, в который
Добрый Герцог Альфред, как рассказывали, каждые два месяца
милостиво приглашал сам себя отобедать с монахами, причем обеды
эти отличались такой пышностью и великолепием, что совершенно
исчерпали доходы богатого монастыря, после чего Его Высочеству
было угодно облагодетельствовать подобным же образом соседнюю
картезианскую обитель, в свой черед разорившуюся; епископ
признал дом графа Каловеглиа и -- на дальнем краю города --
маленькую виллу "Мон-Репо".
которой они прогуливались в вечереющем свете, -- тропе, которую
он предложил огородить, чтобы сделать ее не такой опасной.
Кусок жуткого обрыва тоже различался отсюда, обнаруживая свою
зловещую окраску, пятна крови, замеченные епископом с лодки.
Дьявольская скала! Подходящее название. "Откуда прыгнул молодой
английский лорд..."
тени. Ни единого дуновения в воздухе. Безоблачное,
чернильно-синее небо.
похоже, навсегда. Он лежал на животе, точно ящерица, не
шевелясь. Накрытая широкой шляпой голова покоилась на пиджаке,
который он свернул, превратив в подобие подушки; одна
загорелая, голая рука простерлась, откинувшись, по выжженной
земле. Какой он все-таки ребенок -- затащить человека в такое
место в надежде увидеть здесь нечто сверхъестественное! Все же
мистер Херд пока не успокоился на его счет окончательно. Может
быть, он только притворяется.
ощущал, как опускаются его веки, защищая глаза от заливающего
все вокруг света. К нему опять подбирался озлобленный дух,
обитающий в этих мирных, пронизанных солнцем местах, -- их
пагубное порождение, казалось, отнимавшее у епископа силу воли.
Оно придавило его своим весом. Епископ задремал, тяжело и
беспокойно.
поворотившись, вгляделся в своего спутника. Денис лежал в той
же привольной позе, не сдвинувшись ни на дюйм. Странный юноша.
Не задумал ли он какого-нибудь обмана?
здесь, оказывается, тихо, подумал епископ. Неземная тишь. И
какая жара! Глыбы лавы, словно, покачивались и дымились,
залитые яростным светом. Мертвый мир. Он напомнил епископу
иллюстрации к Дантову "Аду". Епископ вспомнил фигурки
осужденных навек, корчившиеся среди языков пламени.
вдоль края обрыва прогуливались двое. Два крохотных пятнышка...
Он вытащил бинокль. Пятнышки обратились в фигуры миссис Мидоуз
и мистера Мулена.
прогуливался с нею. Похоже, они пребывали в самых дружеских
отношениях. В отличнейших отношениях. Отсюда казалось, что оба
смеются, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на
что-то -- книгу или иной предмет, который она несла в руке.
Черт! Время от времени кузина оказывалась в опасной близости от
края обрыва -- у епископа перехватило дыхание, ему вспомнилось
головокружение, ощущение давящего ужаса, с которым он наблюдал
за соколом, безумно плывущим над бездной. Ей, судя по всему,
близость бездны доставляла наслаждение. Вот они развернулись,
пошли назад, теперь на краю оказался мужчина. Очевидно и он
страдал головокружением не более, чем она. Смеется,
жестикулирует. Черт! О чем они разговаривают? Что они делают
там, в такое неподходящее время? Раз пять или шесть они
прошлись взад-вперед, а потом, совершенно неожиданно, прямо на
глазах у мистера Херда произошло нечто такое... нечто
невероятное.
Никаких сомнений. Мулена там больше не было. Исчез. Миссис
Мидоуз легкой поступью двигалась к вилле.
начал с ненужной силой трясти Дениса. Молодой человек лениво
повернул к нему раскрасневшееся лицо.
видели? О, Господи! Вы меня разбудили. Жалость какая...
Постойте, мистер Херд, что с вами? Вы хорошо себя чувствуете?
нам лучше уйти. Дайте мне руку, Денис, будьте добры. Я хочу
спуститься вниз.
хватало разумения, чтобы понять -- он стал свидетелем
отвратительного, тщательно обдуманного убийства.
добропорядочного почитания закона, ужас чистоты перед тем, что
нечисто -- все восставало против случившегося, в которое он
никогда бы не поверил, если бы не свидетельские показания его
собственных глаз. Он испытывал такое унижение, словно его
ударили; ему хотелось съежиться, спрятать лицо от людей. Даже в
положении свидетеля было что-то пятнающее. Какая мерзость! И
как тщательно было выбрано время и место.
прогулки подал ей эту мысль. Он сказал ей о том, как легко
сбросить оттуда человека. Нет ничего проще...
порядок. Между тем он вспомнил, кто такой Ретлоу -- alias(61)
Мулен. Что-то вдруг словно вспыхнуло в мозгу. Этот человек был
первым мужем кузины, может быть даже единственным ее законным
мужем, поскольку она могла и не найти против него свидетельств,
достаточных для возбуждения дела о разводе, -- да ведь она, в
сущности говоря, и потеряла негодяя из виду на несколько лет,
предшествовавших ее тайному побегу с молодым Мидоузом. Вполне
могло оказаться, что Мулен, как-то прослышав о ее пребывании на
Непенте, приехал сюда, чтобы обновить знакомство с нею. Но
совершить такое отвратительное преступление! Поскольку о
внезапном порыве с ее стороны нечего было и думать. Она играла
с ним -- нарочно подманивала его. Визиты Мулена в Старый город,
это тихое время дня... Нет. Она выполняла постыдный план,
подробнейшим образом все обдумав.
дому. Его начали одолевать практические вопросы. Как ему
следует поступить? Ждать! постановил он. Какое-нибудь решение
обязательно найдется. Пока же он слишком ошеломлен, чтобы ясно
все обдумать. Ему тоже этот малый не нравился. Но ведь никто не
станет убивать человека только за то, что тот ему не нравится.
Никто не станет убивать человека... -- дурацкие слова вновь и
вновь повторялись в его сознании.
Доставалов Александр
Березин Федор
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Прозоров Александр