Чтение 87–й страницы книги ~Нужные вещи~

- Да, - откликнулась Сэлли. - Да, я знаю.

Весь день она просидела в своей раскаленной от солнца и чувств девичьей
спальне, раздумывая и мечтая в полусне, сидела в середине темного круга,
очерченного вокруг нее волшебным куском дерева, сидела во тьме, как под
капюшоном кобры.

5

- Вот идет мой король, весь в зеленом как франт... йо-хо, йо-хо,
траля-ля... он не просто король, он любовный гигант...

В то время как вокруг Сэлли Рэтклифф сгущалась тьма душевных страданий,
Полли купалась в солнечных лучах неожиданно теплого октябрьского дня. Она
сидела в кресле у открытого окна мастерской и напевала своим приятным
глубоким голосом. К ней подошла Розали Дрейк.

- Есть у меня одна знакомая, которая чувствует себя сегодня лучше, чем
вчера. Гораздо лучше, судя по голосу.

Полли взглянула на нее и улыбнулась, выразив улыбкой всю сложную гамму
чувств, обуревавших ее.

- Может быть так, а может быть и не совсем.

- Хочешь сказать, что действительно чувствуешь себя хорошо, но не можешь
в это поверить?

Полли подумала над таким вариантом и согласно кивнула. Это было не совсем
так, но в качестве объяснения подходило. Женщины, одновременно расставшиеся
с жизнью вчера, сегодня лежали рядом в Похоронном бюро Сэмуэльса. Завтра
утром их будут отпевать в разных церквях, но после полудня они снова станут
соседями, на этот раз на Отечественном кладбище.

Полли считала себя одной из виновниц их смерти; в конце концов, никто как
она вернула в свое время Нетти Кобб в Касл Рок. Она писала все необходимые
письма и поручительства, она ходила на консультации, именно она подыскала
Нетти Кобб жилье. Но почему? Теперь трудно сказать, скорее всего в силу тяги
к актам милосердия, а возможно, подспудного стремления отдать последний долг
старинным семейным связям.

Она не пыталась оправдываться ни перед собой, ни перед другими, не
позволяла никому себя уговаривать (Алан даже и не пытался), но она не была
уверена, что теперь, зная, чем все это кончилось, повела бы себя по-иному,
если бы можно было начать сначала. Причину безумия Нетти Полли не в силах
была устранить, впрочем как и регулировать ее состояние и поведение, но факт
остается фактом - ее подопечная провела три спокойных и, можно сказать,
счастливых года в Касл Рок. Может быть, эти три года настоящей свободной
жизни лучше, чем долгое тоскливое прозябание в больничных стенах вплоть до
естественного ухода в мир иной. И если бы Полли пришлось подписывать себе
приговор по обвинению в убийстве Вильмы Ержик, разве не стоял бы рядом с ее
подписью росчерк самой Вильмы, ответственной за свою смерть никак не менее,
чем кто-либо другой. Разве Полли, а не сама Вильма уничтожила веселую и
беззащитную собачку Нетти, вонзив ей в грудь смертоносный штопор?

Была еще одна частичка души, самая, вероятно, естественная и понятная,
которая просто-напросто страдала от потери хорошего друга и недоумевала, как
могла Нетти так поступить в то время, когда Полли уверовала в ее неминуемое
выздоровление.

Почти всю первую половину дня Полли провела в хлопотах по организации
похорон и обзванивала немногих родственников Нетти, которые, как она и
предполагала, отказались присутствовать при погребении. Эта рутинная работа,
всегда сопровождающая таинство смерти, помогла сосредоточиться в собственном
горе... в чем, вероятно, и состоит главное предназначение ритуала предания
мертвых земле.

И все же от некоторых мыслей она отделаться не могла. Например, лазанья,
все еще прятавшаяся в холодильнике под покрывалом из фольги, чтобы не
пересохнуть. Она предполагала разделить трапезу с Аланом, если он сможет
прийти к обеду. В одиночку она съесть лазанью не сможет. Кусок в горло не
полезет.

Она вспоминала, как Нетти стремительно определила ее тяжелое состояние,
как прониклась ее болью, как старалась ее унять, облегчить, настаивая на
том, что термические варежки на этот раз помогут. И конечно, последние слова
Нетти, адресованные ей:

- Я люблю тебя, Полли.

Розали теперь тоже напевала. Этим утром они сообща вспоминали Нетти,
вызывая в памяти то одно, то другое, поплакали, обнявшись, в подсобке среди
вороха тканей и одежды. А теперь и у Розали, кажется, поднялось настроение,
вероятно оттого, что она услышала, как поет Полли.

"А может быть, и оттого, что она не была по-настоящему близка и реальна
для нас обеих, - размышляла Полли. - Над образом Нетти всегда витала тень,
не слишком густая, чтобы не разглядеть, что под ней скрывается, но
достаточно плотная, чтобы приходилось напрягать зрение.

Возможно, именно это обстоятельство способствует непрочности, хрупкости
нашей скорби".

- Я и вправду лучше себя чувствую, - сказала Полли. - Не пойму, почему и
как это произошло, но ужасно радуюсь. Может быть, пора по этому поводу
перекрыть фонтан слез?

- Согласна. Не знаю, что меня сегодня больше порадовало с утра - то, что
ты пела, или то, что шила. Ну-ка покажи руки.

Полли послушно подняла их. Сказать, что эти конечности принадлежали
королеве красоты - погрешить против истины. Пальцы искривлены, суставы
распухшие, но Резали ясно видела, что отек по сравнению с тем, что был в
пятницу, когда Полли пришлось раньше времени уйти с работы, значительно
уменьшился.

- Здорово! - воскликнула Розали. - Совсем не болят?

- Ну, не совсем, конечно, но гораздо лучше, чем за весь последний месяц.
Смотри.

Она медленно сжала пальцы в кулаки, затем разжала с той же осторожностью.

- Больше месяца я не в силах была этого сделать.

"Если уж быть до конца откровенной, - думала Полли, - я не могла сжать
кулаки с мая, а то и с апреля".

- Ух ты! - восхитилась Розали.

- Так что, видишь, я и в самом деле чувствую себя гораздо лучше. Если бы
только Нетти могла разделить мою радость, было бы совсем замечательно.

Входная дверь в мастерскую открылась.

- Ты не взглянешь, кто там, - попросила Полли. - Я хочу закончить этот
рукав.

- Конечно, взгляну. - Розали направилась к выходу, но на пороге
оглянулась. - Знаешь, Нетти очень бы радовалась, если бы знала, что тебе
лучше.

Полли кивнула.

- Знаю, - грустно сказала она.

Розали ушла встречать посетительницу, а Полли дотронулась до маленькой
выпуклости, не более желудя, спрятавшейся под розовым свитером, на груди.

"Азка, какое восхитительное слово", - думала Полли, двигая и
переворачивая под серебристой иглой деловито жужжащей машинки ткань, то есть
делая то, чего не могла себе позволить с прошлого лета.

А еще она думала о том, какую сумму мистер Гонт запросит за
чудодейственный амулет. "Сколько бы ни попросил, все мало, - решила она.
Мне, конечно, нельзя так себя настраивать к часу расплаты, но это сущая
правда. Какую бы цену он ни назвал, торговаться не стану".

Глава 14

1

Члены городского совета Касл Рок пользовались услугами одной-единственной
секретарши, работавшей на полную ставку, молодой женщины с экзотическим
именем Ариадна Сэн-Клэр. Это была жизнерадостная особа, не отягощенная
глубоким интеллектом, но трудолюбивая и весьма хорошенькая. Она обладала
большой грудью, крутыми холмами возвышавшейся под бесконечным количеством и
разнообразием ангорских свитеров, и превосходной гладкой кожей. Ариадна была
близорука. Ее карие глаза непомерно увеличивали стекла очков в роговой
оправе. Умнику она была по душе. Он считал ее слишком недалекой, чтобы
принадлежать к гнусной когорте, имя которой ОНИ.

Ариадна заглянула к нему в кабинет без четверти четыре.

- Пришла заявка от Дика Брэдфорда, мистер Китон. Он просит о субсидии.

- Ну что ж, давайте посмотрим, - сказал Умник и сунул в ящик стола
спортивную страницу, вырванную из последнего номера люистонского выпуска
"Дейли Сан" и свернутую до размера карточки, выдаваемой на ипподроме.

Сегодня он чувствовал себя гораздо лучше, настроение было приподнятое и
деловое. Розовые талоны сожжены в духовке, Миртл уже не шарахается от него
как затравленная кошка (ему не было особого дела до Миртл, но все же
раздражало жить под одной крышей с женщиной, которая смотрит на тебя как на
убийцу-маньяка), и к тому же он рассчитывал на нынешних бегах положить в
карман еще одну крупную сумму. По случаю праздничного дня народу на
ипподроме будет больше, чем обычно, а соответственно, и ставки возрастут.

Он уже начинал постепенно взвешивать все "за" и "против". Что касается
помощника Говновонялки и шерифа Говнокопалки, да и всех остальных членов их
веселой компании... ну что ж, он, Умник, и мистер Гонт знают всю их
подноготную и выступят против этой ублюдочной команды сообща.

Все вышеизложенные причины позволили Китону весьма радушно пригласить
Ариадну в кабинет и даже с давно забытым удовольствием пройтись ласкающим
взглядом по ее соблазнительной груди, постоянно пребывающей в волнующем
движении, но, без всяких сомнений, достаточно упругой.

Ариадна положила перед ним бланк заявления и Китон, взяв его в руки,
благодушно откинулся на спинку кресла. Требуемая сумма указывалась в правом
верхнем углу заявления, обведенная рамкой, - 940 долларов. В качестве
плательщика должна выступить строительная компания Кейс Констракшн энд