нечищены, галстук, в котором уже на было неизменной булавки, полуразвязан,
как будто Броуди рванул его в минуту, когда ему не хватало воздуха. Одежда
напялена небрежно. Он одевался теперь утром наспех, кое-как, думая только
о том, как бы поскорее уйти из дома, где раздавались внезапные и тревожные
крики боли, где царили смятение и беспорядок, где пахло лекарствами и
стояла повсюду немытая посуда, где его мутило от скверно приготовленной и
неряшливо поданной еды, где раздражал его плаксивый слюнтяй сын и
нерасторопная старуха мать.
плоскую темную бутылку, потом, все так же рассеянно, глядя не на бутылку,
а в пространство перед собой, вонзил крепкие зубы в пробку и вытащил ее,
сделав быстрое движение шеей. Громкий звук выскочившей пробки разорвал
тишину. Припав к горлышку выпяченными в трубочку губами, Броуди постепенно
поднимал локоть и пил долгими, булькающими глотками, потом, шумно втянув в
себя полуоткрытым ртом воздух, поставил бутылку на стол перед собой и
устремил на нее неподвижный взгляд. Эту бутылку наполнила для него Нэнси!
Глаза его засветились, как будто в бутылке он увидел отражение ее лица.
Славная девчонка эта Нэнси, - она для него утешение в горе, она разгоняет
уныние. Несмотря на все несчастья, он не бросал ее. Он решил сохранить ее,
что бы с ним ни случилось. Он пытался проникнуть мыслью в будущее,
наметить какой-нибудь план, решить, что ему делать. Но не мог. Как только
он хотел сосредоточить на чем-нибудь мысли, они разбегались, переходили на
самые отдаленные и неожиданные предметы. Обрывки воспоминаний молодости
проходили перед ним: смех мальчика, который был товарищем его детских игр,
залитая солнцем горячая стена, в трещинах которой он вместе с другими
мальчиками искал шмелей, дымок над стволом ружья, из которого он в первый
раз убил кролика. Ему слышался свист косы, воркованье лесных голубей, смех
старухи в деревне, напоминающий звуки волынки.
подумав о том, какое громадное облегчение приносит ему виски. Уныние его
несколько рассеялось, губа презрительно вздернулась, и "они" - незримые
критики, враги, постоянно присутствовавшие в его мыслях, - еще более, чем
всегда, казались жалкими и достойными презрения. Потом вдруг его осенила
новая, блестящая идея, и когда он внимательно обдумал ее, у него вырвался
короткий язвительный смех. Именно теперь, когда глаза всего города
обращены на него и, подло подсматривая за ним, видят все его неудачи,
когда все ждут, что он окончательно падет духом из-за своего разорения, он
им покажет, как Джемс Броуди встречает удары судьбы. Он так обставит свой
уход, угостит их на прощание таким зрелищем, что все шпионы заморгают
глазами.
способное его расшевелить, счастливый, что мучительные и бесплодные
размышления сменяются какими-то определенными действиями, как бы
безрассудны они ни были.
враждебным взглядом последние картонки, еще громоздившиеся на полках за
прилавком, подошел к ним и начал быстро выбрасывать их содержимое на пол.
Он с какой-то жадной стремительностью швырял наземь шляпы и шапки
всевозможных фасонов. Не считая нужным осторожно открывать коробки, он
хватал их, рвал, как папиросную бумагу, в дикой ярости дергал и мял их,
как будто расправляясь с трупами врагов. Размашистыми, быстрыми движениями
он бросал куда попало остатки изодранных в клочки коробок, так что они
засорили всю лавку и лежали у его ног, как снег. Опустошив таким грубым
способом все коробки, он взял в охапку кучу шапок с пола и, смяв их в
своих широких объятиях, торжественно направился к двери на улицу. Его
охватила дикая экзальтация. Раз шляпы лежат у него без пользы, он их
раздаст всем даром, досадит таким образом своим соседям-конкурентам, лишит
их покупателей, и его благородная щедрость будет последней памятью о нем
на этой улице.
в этой шальной выходке он видел лишь нечто красивое и величественное.
добрые люди, и глядите, что я дарю вам!
Тотчас же Броуди выжидательно обступила толпа уличных мальчишек, а за этим
кольцом начало собираться все больше и больше прохожих, безмолвных,
недоверчивых, подталкивавших друг друга и обменивавшихся
многозначительными взглядами.
Дешевле, чем в этом музее восковых фигур рядом, - выкрикивал он с жуткой
шутливостью, рассчитывая, что его услышат в лавке Манджо. - Отдаю их
даром! Нужны они вам или нет - я заставлю вас взять их!
изумлением принимали дары, которых они не желали и которые, может быть, им
вовсе не пригодятся. А Броуди наслаждался своей властью и, впиваясь
взглядом в зрителей, заставлял их опускать глаза. Примитивная, глубоко
скрытая потребность его натуры наконец была удовлетворена. Он был в своей
стихии - центром толпы, ловившей каждое его слово, каждый жест, смотревшей
на него во все глаза и, как ему казалось, с восхищением. Что-то пугающее,
дикое было в его эксцентричной выходке, и никто не решался засмеяться.
Толпа глядела на него в робком молчании, готовая отпрянуть, если он вдруг
бросится на нее, как берсеркер [берсеркеры - по преданию - норвежские
воины, сражавшиеся с безумной яростью]. Все стояли, словно зачарованные
овцы перед громадным волком.
во всю ширь. Он начал кидать шляпы самым дальним из зрителей через головы
остальных. Потом стал швырять их изо всей силы в тех, кто обступил его
кольцом, вдруг сразу воспылав ненавистью ко всем этим бесцветным
физиономиям. Эти люди уже казались ему врагами, и чем больше он их
презирал, тем беспощаднее метал в них шляпы, охваченный бурным желанием
причинить боль и разогнать всех.
больше проклятые шляпы, хотя они и лучше, и дешевле, чем в магазине рядом.
Лучше и дешевле! - твердил он все снова и снова. - Если они вам раньше
были не нужны, так вы у меня их возьмете сейчас!
расходились, заслоняясь, с недовольными лицами. Шляпы Броуди летели им
вслед.
если я это сделаю. Разве вам не нужны шляпы, что вы удираете? Вы упустите
случай, который бывает раз в жизни!
схватил за поля твердый котелок и метнул его вниз с холма, где котелок,
подхваченный ветром, весело запрыгал, как мяч по площадке, и, в конце
концов, подкатился под ноги какому-то прохожему, шедшему в дальнем конце
улицы.
вот и еще один! И третий! - И новый залп засвистел в воздухе вслед за
первым. Шляпы всех видов бешено прыгали, кружились, плясали, разлетались,
катились друг за дружкой вниз по улице. Казалось, сильным ураганом их
сорвало с головы у множества людей сразу. Такого поразительного зрелища в
Ливенфорде никто никогда еще не видал.
метательный снаряд в своей огромной лапище, он медлил, выбирая, в кого бы
им запустить, дорожа этим последним снарядом - твердой, как дерево,
соломенной шляпой, которая ввиду ее формы и твердости заслуживала, по его
мнению, соответствующей мишени. Вдруг он уголком глаза заметил бледное,
испуганное лицо Перри, его бывшего приказчика, выглядывавшего из дверей
соседней лавки. "А, он здесь, - подумал Броуди, - здесь эта крыса,
которая, спасая свою шкуру, убежала с тонущего корабля. Почтенный директор
паноптикума Манджо!" И своеобразный снаряд, вертясь в воздухе, как
метательный диск, молнией полетел прямо в лицо Перри. Твердый и острый
край ударил его по рту и сломал зуб. Увидев, как потекла кровь и как
перепуганный насмерть Перри отскочил внутрь магазина, Броуди издал
торжествующий рев.
фигур, дрянцо ты этакое! Получай то, что тебе давно уже причитается!
достойным завершением своего замечательного выступления, и, возбужденно
усмехаясь, ушел обратно в лавку. Но когда он увидел пустые полки и остатки
разодранных коробок на полу, улыбка застыла у него на губах неподвижной
гримасой. Не давая себе времени подумать, он прошел по мусору в контору за
лавкой и все с той же дикой потребностью разрушения вытащил все ящики
письменного стола, разбил о стену пустую бутылку из-под виски, одним
могучим усилием опрокинул тяжелый стол. Потом, с хмурым задором любуясь
картиной разрушения, снял с крюка у окна ключ, взял свою палку и с высоко
поднятой головой, снова пройдя через лавку, вышел на улицу и запер за
собой дверь. Это последнее движение вдруг вызвало в его душе такое
ощущение чего-то окончательно непоправимого, что ключ, который он держал в
руках, показался ему совершенно ненужным, лишним. Вынув его из замка, он
бессмысленно посмотрел на него, держа его на раскрытой ладони, потом вдруг
отступил на шаг, швырнул его высоко за крышу здания и напряженно
прислушался, пока до него не донесся слабый всплеск - ключ упал в реку за
домом. "Пусть попадают в лавку, как хотят, - подумал он злобно. - Я с ней,
во всяком случае, покончил".
думать. Он не имел ни малейшего представления, что делать дальше. У него
был хороший каменный дом, но дом был заложен, и по закладной нужно было
Николаев Андрей
Эриксон Стивен
Маккефри Энн
Корнев Павел
Сертаков Виталий