требуется мое "я", а это я не могу им отдать.
силы иссякли.
владела страсть. Днем он нередко забывал о ней. Она работала в том же
помещении, но Пол этого не помнил. Он был занят делом, не до нее ему было.
Она же, сидя в комнате спиральщиц, все время ощущала, что он наверху,
физически ощущала его присутствие в этом доме. Она все время ждала, что
вот сейчас он войдет в дверь, а когда он входил, ее это ошеломляло. И по
большей части он забегал накоротке, а с нею бывал небрежен. Официальным
тоном давал ей указания, держал ее в постоянном страхе. Она его слушала
всем напряжением ума. Боялась что-то не так понять или не запомнить, но
это было жестоко по отношению к ней. Ей хотелось прикоснуться к нему. Она
знала каждый изгиб его тела под жилетом, и тянуло к нему прикоснуться.
Начальнический голос доводил ее до исступленья... Хотелось прорваться
через эту фальшивую маску, сорвать ничтожный покров деловитости, который
придавал ему жесткость, вновь добраться до человека; но она не смела, и,
не одарив ее ни каплей тепла, он исчезал, а ей опять не терпелось его
увидеть.
отдавал ей немало времени. Дни часто были для нее мукой, зато вечера и
ночи наполняли обоих блаженством. В эти часы они молчали. Подолгу сидели
рядом, или бродили во тьме, и лишь изредка обменивались какими-нибудь
ничего не значащими словами. Но ее рука была в его руке, и в груди он
ощущал тепло от недавнего прикосновения ее груди, и вечного разлада с
самим собой как не бывало.
Клара чувствовала, он сейчас не с ней. Все время он негромко настойчиво
насвистывал. Клара вслушивалась, и свист этот говорил ей больше его слов.
Грусть и неудовлетворенность были в этой мелодии, и что-то подсказывало
Кларе - не удержать ей Пола. Она шла молча. А когда подошли к разводному
мосту, Пол сел и уставился на отраженные в воде звезды. Далеко он сейчас
от нее. Она все думала свое.
отправлюсь за границу... скоро.
рисованием, и как-то начать продавать мои картины, - сказал он. - Я делаю
успехи. Я это знаю.
белые, пристальные. Какая пытка знать, что Пол ее покинет... но почти так
же больно, когда он рядом.
Не спрашивай, что я буду делать. Не знаю я.
Пол вдруг подошел к Кларе, положил руку ей на плечо.
Ничего я не знаю. Все равно будь со мной сейчас, хорошо?
даже на то, что он ей дает. И она так ему нужна. Она обнимала его,
несчастного. Обволакивала своим теплом, утешала, любила его. Пускай ничто
не омрачит эту минуту.
она слышать страдание в его голосе. Душа ее полна страха. Она всю себя
готова ему отдать, всю без остатка, но вот знать она не хочет. Не вынесет
она этого. Пускай ее тепло его успокоит... успокоит. Она стояла, обняв
его, и нежно поглаживала, и было в нем сейчас что-то незнакомое... пугающе
непостижимое. Успокоить бы его, пусть забудет обо всем на свете.
мраке была с ним не Клара, то была просто женщина, страсть, что-то, что он
любил, едва ли не боготворил. Но то была не Клара, и она ему покорилась.
Из-за его неприкрытого голода, из-за неминуемости его любви, из-за
какой-то слепой, жестокой, первобытной силы, овладевшей им, ужасен был для
Клары этот час. Но она понимала, его душа заледенела, он пронзительно
одинок, и как же прекрасно, что он к ней пришел; и совсем просто приняла
она его, ведь этот его жгучий голод больше и ее и его самого, а душа ее
остается. Пусть он от нее уйдет, все равно она утолит его голод, потому
что любит его.
же это изгибается у его лица, полное такой силы жизни, и что за голос
слышен во мраке. Потом сообразил: это трава, и кричит чибис. А тепло -
дыхание Клары. Он поднял голову, посмотрел ей в глаза. Они были темные,
сверкающие, незнакомые, сама окружающая жизнь, необузданная у своего
истока, вглядывалась в его жизнь и, уж вовсе ему не знакомая, раскрывала
ему свое лоно; в испуге он ткнулся лицом в шею женщины. Что она такое?
Сильная, незнакомая, необузданная жизнь, что дышит рядом с его жизнью в
этот ночной час. И жизнь эта настолько больше их самих, что он унялся. Они
встретились, и встреча эта вобрала в себя и устремленные к ним стебли
разнотравья, и крик чибиса, и звездный круговорот.
еще любовники. Казалось, так и должно быть; ночь укрывает их всех.
ощущали себя малыми детьми, испуганными и недоумевающими, точно Адам и Ева
после того, как утратили невинность, и осознали величие силы, которая
гнала их из рая через великую ночь и великий день человечества. Для обоих
то было посвящение и искупление. Они поняли собственное ничтожество,
поняли, как ошеломителен живой поток, что давно уже подхватил их, и обрели
душевный покой. Если ими завладела такая великая и великолепная сила,
полностью вобрала их в себя, чтобы они поняли, что они лишь песчинки в
ошеломительной волне, которая воодушевляет всякую былинку в ее росте, и
всякое дерево, и все живое, что ж тогда беспокоиться о себе? Пускай несет
их поток жизни, и они будут находить хоть какое-то умиротворение друг в
друге. Они вместе прошли испытание, ничто не может свести его на нет,
ничто не может его отнять; они, можно сказать, обрели веру в жизнь.
огромное, что-то огромное объяло ее. Но не удержало. И наутро ощущение уже
стало иным. Да, им было дано понять, но удержать в себе это ощущение она
не смогла. Пусть бы оно повторилось, пусть будет что-то постоянное. Она не
до конца осознала происшедшее. Думала, ей недостает Пола. А на него нельзя
положиться. Ведь того, что между ними было, возможно, никогда больше не
будет; он может от нее уйти. Не завладела она им, и вот неудовлетворена.
Она побывала там, но не ухватила... чего-то... она сама не знала, чего...
что она жаждет получить.
крещен огнем страсти и теперь обрел покой. Но не Клара была тому причиной.
Страсть вспыхнула благодаря ей, но не к ней. Едва ли они стали хоть
сколько-нибудь ближе друг другу. Они словно оказались слепыми орудиями
великой силы.
каплю огня. Вот оно его тело, его лоб. Ярче разгорелся огонь в груди; надо
удержать Пола. А он, такой успокоенный, такой размягченный, продолжал
отдавать распоряжения. Она пошла за ним в темный, уродливый подвал и
обняла. Он ее поцеловал, и опять его стала жечь страсть. Кто-то подошел к
двери. Пол кинулся вверх по лестнице, Клара, двигаясь как лунатик,
вернулась в свою комнату.
Полу, что происшедшее с ним тогда было безлико, обращено не к Кларе. Он ее
любит. Полон огромной нежности к ней, после того как пережил с нею вместе
такое глубокое чувство; но не сможет она укрепить и сделать устойчивой его
душу. Оказалось, он искал в ней то, чего в ней нет и быть не может.
непременно должна была к нему прикоснуться. На фабрике, когда он с ней
разговаривал о лечебных чулках, она украдкой проводила рукой по его боку.
Она шла за ним в подвал, чтоб на ходу его поцеловать; она не сводила с
него глаз, полных невысказанного томления и неудержимой страсти. Пол
боялся, вдруг она забудется и бесстыдно выдаст себя перед другими
работницами. В обеденный час, прежде чем уйти, она неизменно его
дожидалась, чтоб он ее обнял. Она словно стала беспомощна, чуть ли не
тяготила его, и он злился.
свое время.
Лукьяненко Сергей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Бажанов Олег
Громыко Ольга