провинции? Нищета? Панель? В питомнике они были сыты, одеты, у них имелись
пусть туманные, но перспективы. К ним приезжали братки на шикарных машинах,
П.П. со своей свитой, они отчаянно кокетничали с братками и с П.П., не
сомневаясь, что их, таких красивых, оценят, защитят, устроят самым лучшим
образом. Им это обещали, и почему бы не поверить обещаниям? Речь шла не о
вилле на Канарах, а всего лишь о закрытом бардаке, где им удастся заработать
изначальный капитал на дальнейшую самостоятельную жизнь.
быстро и много еще до бардака. Разве были у них силы отказаться от трех
тысяч долларов? Зайти в назначенное время в шикарный бутик и оставить сумку
в примерочной - разве так трудно? Почему же не хватило ума сразу понять, что
никогда в жизни П.П. не даст им три тысячи долларов? Не даст, и все.
вскочила, подбежала к двери и принялась колотить в нее ногами. Света
проснулась и испуганно крикнула:
гады! Откройте! Хотя бы воды принесите, суки! Выпустите нас! Ненавижу!
заскулила. Ей показалось, что треснула кость большого пальца. Света кинулась
к ней. Ира корчилась на полу, повторяя сквозь слезы:
выстрел, потом еще один. Послышался топот, автоматная очередь, несколько
секунд тишины, и вдруг тяжелые быстрые шаги во лестнице. Света оттащила
сестру подальше от двери. Они забились в угол, прижались друг к другу,
дрожали и плакали, точно так же, как семнадцать лет назад, когда их,
двухмесячных, завернутых в одно драное одеяло, нашла уборщица в туалете
женской консультации на окраине Москвы.
мат. Мужской голос крикнул: "Есть ключ!" Бить в дверь перестали, крякнул
замок. В дверном проеме возникли два широких силуэта, и сестрички закричали,
разглядев черные лица с дырами для глаз и для рта. Ира зажмурилась, закрыла
лицо руками. Света смотрела не отрываясь и первая поняла, что это вовсе не
персонажи их ночных оргий, а омоновцы в масках.
реакция, он ведь бывший боксер. И оружие есть наверняка. Он не должен
опомниться. Изолъда сказала, он приехал днем и уезжать не собирается. Готов
дать мне интервью. Нет, Лика, я не промахнусь. Я слишком сильно хочу его
убить, чтобы промахнуться. Стрелять буду в упор, в голову. Не спрашивай
меня, что дальше. Это уже не важно".
вела прямо к воротам. Справа была опушка дубовой рощи, слева, между дорожкой
и шоссе, росли высокие, густые кусты жасмина. Запах напоминал духи
"Диориссимо", которыми много лет пользовалась Лика, это придало ему
уверенности и спокойствия. Осталось немного, сто метров, всего лишь две
сотни шагов, и он позвонит у ворот, любезно улыбнется Изольде, пройдет в
дом. "Я никогда не стрелял в человека и не знаю, что это такое. Мне было
страшно покупать пистолет, я прожил на свете сорок лет и не думал, что мне
придется это делать. Помнишь, я занимался каратэ? По старой телефонной
книжке обзвонил нескольких знакомых из бывшей подростковой команды, и один
из них сразу понял мои неуклюжие намеки, назначил встречу. Цена оказалась
меньше, чем я предполагал, вообще, все выглядело просто, буднично, никакой
таинственности. Но мне было страшно, я боялся, что кто-то следит, что
продавец обязательно позвонит в милицию. Еще страшней мне было, когда
нагрянули с обыском. Но сейчас я уже ничего не боюсь. Я никогда не стрелял в
человека, но он не человек. Лика, и ты это отлично понимаешь".
не обратил на него никакого внимания. На то и шоссе, чтобы по нему ездили
машины. Когда завизжали тормоза, он ускорил шаг. Кусты зашумели,
зашевелились, и перед ним возник, как будто из-под земли, капитан Косицкий.
Фердинанд замер на секунду и кинулся налево, в рощу. Был обходной путь, он
заранее изучил окрестности и собирался добежать через рощу до той самой
калитки, в которую совсем недавно, дождливой майской ночью, вошла Лика.
виден забор питомника, и он не мог остановиться. Пистолет в кармане легкой
ветровки бил его по бедру, на бегу он расстегнул карман и сжал холодную
рукоять. Дубовые корни извивались как змеи, он легко перескакивал их, он
летел сквозь сырой вечерний воздух, видел калитку, она была распахнута, в
проеме застыл тонкий маленький силуэт, подсвеченный сзади прожектором,
отчего вокруг головы образовался пылающий огненный венец.
сильно толкнуло его в грудь и отбросило назад, он упал навзничь на твердые
дубовые корни, так и не услышав выстрела.
совсем другое. Ксюша была собой довольна. Больше всего на свете ей хотелось,
переступив порог его дома, кинуться на шею, разрыдаться, рассказать все,
начиная с того вечера, когда ждала под дождем на Пушкинской площади и потом
чуть не кинулась под поезд в метро, и кончая нынешними кошмарами с маньяком.
Но тут же она мысленно залепила себе рот куском пластыря.
на тупые, пошлые, совершенно невозможные отношения с девочками.
чувствуют. Одна пугается, другая издевается, и никто не любит. Скучно и
холодно. Всегда знаю заранее, что будет дальше.
вернее, по слушательнице. Наконец, наговорившись всласть, он спросил:
улыбаться с куском пластыря на губах, даже если этот пластырь воображаемый.
- Я совершенно счастлива.
отношения. Домработница есть. Квартира пятикомнатная, дача.
тебе появилась загадка, раньше этого не было.
порывалась уйти и больше всего боялась, что он скажет: "Да, иди". Но он не
отпускал и смотрел на нее умоляющими глазами.
Дача, правда, имеется. Курятник. Шесть соток. Знаешь, какое предательство
было самым первым?
он начнет каяться и просить прощения, то все пропало.
заставляла его яблоко откусывать, просто предложила. А когда Господь их
застукал, Адам сказал: "Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и
я ел". То есть Ты плохой, дал мне неправильную жену, она, мерзавка,
виновата, и Ты виноват, а я маленький, слабенький, она дала, я ел. Стукачок
он был, первый человек. Наверное, и последний будет таким же.
мужа? Поделись опытом.
изрекла Ксюша, - хотя бы ради ребенка.
отнеслась к незнакомым рукам совершенно спокойно, улыбнулась, потрогала
пальчиком Митины усы, широко зевнула и быстро, возбужденно залопотала,
словно хотела сообщить ему что-то важное. Он уселся на диван и стал шепотом
рассказывать ей сказку про колобка, не обращая на Ксюшу никакого внимания.
Ксюша села в кресло напротив. Глаза закрывались. День был огромный, жуткий,
и впервые она призналась себе, что только здесь, у Мити, чувствует себя дома
и в безопасности. Ей не хотелось уходить. Она заранее заказала такси по
телефону на одиннадцать тридцать, и пора было собираться. Маша заснула у
него на руках, он сидел и молча покачивал ее.
и потянулась.
ответ Митя.
зевнула и потерла глаза. - К тому же свекровь прилетает ночью, я должна быть
дома.
приземляется в пять пятнадцать утра плюс дорога от Шереметьева до Москвы,
получается шесть пятнадцать. Плюс пограничники, таможня. Не волнуйся, она
появится дома часов в восемь, не раньше. У нас еще куча времени.
и улыбнулась во сне. - Ты ей какой-нибудь прикорм даешь?
минуты.
Никитин Юрий
Сертаков Виталий
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Флинт Эрик
Каменистый Артем