существовал на самом деле. Он оказался старым худым человеком, с загорелым
лицом, словно вырезанным из камня - глубокие морщины создавали такое
впечатление, седым, длиннобородым, прямым, как пика римского солдата. Дорогая
туника - голубая, шитая золотом - была ему великовата, он подобрал ее простым
кожаным поясом, чтобы не парусила, а она все равно надувалась парусом на спине,
потому что сразу после ухода солдат на месте распятия поднялся дикий ветер,
задул длинными сильными порывами, поднял в воздух всякую свалочную муть и, как
ни странно, заглушил зловоние.
Левия, который побежал в крепость - узнать, можно ли снять с креста умершего
преступника Иешуа-назаретянина и похоронить его до наступления шабата. Ждали и
посланцев из дома камнереза в Нижнем городе, которые должны были поведать, что
случилось с Иудой, почему хозяин не удержал отчаявшегося. Уме-, ющий думать
сразу обо всем, Петр понимал, что с погребением зилота тоже следовало бы
поспешить: тело покойного вряд ли сохранится долго по такой жаре. Лучше всего -
сегодня и похоронить: до шабата. И как ни прискорбно, без обычного ритуала...
места захоронений, но без присутствия коэна, без раввина. Только мать и
ученики. Ну и молитва, как же без нее... Петр считал, что Иуду тоже надо
предать земле в окрестностях Иерусалима и проводить с молитвой. Он был верным
учеником Машиаха, и не вина его, а беда в том, что не выдержал бесконечно
тяжкого груза крушения надежд. Кстати, о его беде: она еще и в том, что он себя
в ней виноватым более других считал...
- ждать первого дня недели, то есть воскресенья, а на него, как задумано,
назначено совсем другое - радостное! - событие: Воскресение - но с прописной
буквы... А ведь, похоже, не успевали они. Придется Петру убеждать учеников, что
для похорон Иуды суббота - не помеха. Трудно будет. Даже Иоанн может не
поддержать, сильна в нем кумранская закваска... Что ж, убедим другим способом -
прикажем, заставим, а потом сотрем чувство вины перед Законом. Грешно, конечно,
но другого выхода Петр не видел...
дожидаться их всех, чтобы похоронить Иешуа? В канонических текстах их
присутствие никак специально не оговаривается, но нигде и не упоминается, что
их не было. Придут - значит, придут. Петра это не волновало.
процессия с осужденными, он торопился, как мог, опираясь на длинный, под стать
собственному росту, черный посох с золотым круглым набалдашником, он боялся,
что кто-то - ученики скорее всего - снимет Машиаха с креста без официально
выправленного разрешения, которое он, пользуясь своим немалым весом в
иерусалимском обществе, без труда получил у прокуратора. Пилат, как Иосиф позже
сказал Петру, напутствовал его:
Не на снятие с креста, конечно, но - на официальные похороны в официальной
могиле, выдолбленной в родной для покойного земле Израильской. Ученикам
пришлось бы нести тело Учителя в Назарет, где раввин местной синагоги выдал бы
им таковое с обязательной для бюрократического процесса взяткой, но все же без
особых проблем, поскольку Иешуа родом из Назарета, там и имеет право быть
захороненным - в семейной могиле. Но на дворе - июнь, путь до Назарета длинен.
Что донесли бы ученики до деревни и сумели бы что-нибудь донести?.. Вопрос не
слишком тактичный и не корректно сформулированный, но зато вполне по существу.
А хоронить по дороге - последнее дело?..
персонаж, который отдал Христу не драгоценные камни, не груду золотых монет, не
бутыль с редкими благовониями - он отдал ему самое дорогое, что приобретает
человек к закату жизни: он отдал ему свою могилу. Как и положено в этом краю,
заранее, задолго до смерти выбитую в склоне Елеонской горы, просторную, сухую,
с хорошо обтесанным, большим круглым каменным диском, который мертво закроет
вход, достаточно высоко расположенную и имеющую большую ровную площадку перед
входом, где могут отдохнуть родственники умершего, полюбоваться успокаивающим
видом Иершалаима с величественным Храмом впереди, вспомнить ушедшего от них.
Иосафата с могилами царей, но почтенный Иосиф, член Санхедрина, имел его и
получил от реального хозяина Иудеи отдать это право безвестному проповеднику из
Галилеи.
Мария из крохотной Магдалы, понимали: этот поступок безвестного доселе
почитателя Машиаха дорогого стоил. Хотя Петр и вспомнил слова Господа,
произнесенные пророком Исайей задо-о-олго до нынешних событий, слова о грядущем
Мессии: "Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел
казнь... Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что
не сделал греха, и не было лжи в устах его".
перепутанной хронологией. Это уже написано, уже пред-сказано, и не надо даже
традиционно обвинять евангелистов в том, что они большинство событий
спроецировали с тех, что давно имели законное место в Торе, соединив таким
чисто литературным методом жизнь прошлых героев Религии с жизнью героя
нынешнего. Как там у Екклесиаста: "Что было, то и будет; и что делалось, то и
будет делаться, и нет ничего нового под солнцем"... Действительно, прав
проповедник или все-таки царь Соломон, которому приписывают эту книгу: все
повторяется, "и возвращается ветер на круги свои". История многократно
подтверждала эту однажды сформулированную, но всегда существовавшую истину.
Фавор, когда он вдруг позвал меня туда. Именно вдруг! Будто глас свыше
прозвучал у меня в голове: встань и иди ко мне... И я пошел. Ты видел: мы все
пришли, насбыло многое множество! И грядущая жизнь всем нам и мне, старому
барану, стала видеться иной - лучше, ярче и, главное, честнее. А потом...
Знаешь, я выступал против приговора, Кайафа говорил со мной, но не послушал и
не пригласил на то заседание Совета, где меньшинство объявило смерть Машиаху. Я
ничего не мог поделать, уважаемый ученик Великого, но я решил осуществить
предсказание пророка Ешаягу и отдать Машиаху свою скромную могилу... И вновь
возвращается ветер на круги свои...
приятно.
реальности. Место захоронения Христа стремительно отдалялось от места распятия,
от Голгофы, и переносилось даже не в так называемую "Садовую могилу", которую
"открыл" аж в конце восемнадцатого века британский генерал Гордон и которая
стала любимым местом верующих протестантов, не допущенных, естественно, к
греко-коптско-армяно-католическому "пирогу" Храма Святого Гроба Господня.
Могила переносилась через ущелье Кидрон и возникала среди множества прочих
могил на Елеонской горе. И сей факт казался Петру очень логичным! Да, Матфей
почему-то наврал: никакой могилы в скале Иосиф не высекал, поскольку не было
скал вокруг места казни, а настоящую не он высек - люди, ему служащие, но
сердечный подвиг его не стал меньше от простой перемены мест. Тем более что в
легитимизированной Церковью могиле Спасителя никакого Спасителя нет. Опять, как
и в дни Храма с его самой главной, абсолютно пустой комнатой, называемой Святая
Святых, люди искренне поклоняются пустоте. Видимо, она притягивает. Как некая
дверь в космос, в бесконечность... А время между тем перевалило за четыре
пополудни. Никого вокруг не осталось, все ушли. Шабат наступал, время субботы,
седьмого дня, святое время святого безделья...
Петр с Иоанном начали опускать крест с распятым Иешуа на землю. Было непросто.
Его следовало выдернуть из земли, а потом осторожно, чтобы не принести вреда
Иешуа, перехватить за перекладину и опустить. Поднапряглись, выдернули,
перехватили, положили. Безо всякого телекинеза - на одной природной силе, благо
у обоих ее-с избытком. Иоанн, мощно напрягшись, рукой выдернул гвозди из
запястий и ног Христа. Обильно пошла кровь, что, мягко говоря, не могло
произойти после смерти. Но никто этого не заметил, кроме Иоанна.
правильно увидел и понял, но не спрашивай сейчас ничего, не время задавать
вопросы и особенно искать ответы на них...
принесенной Иоанном водой, бережно, нежно обтерли раны, попытавшись перевязать
их, остановить кровь. Но не потребовалось. Потревоженные радикальными
действиями Иоанна, раны почти сразу прекратили кровоточить.
принес с собой тем не менее чистую белую тунику и сделанный из льняного полотна
талит с рваными по обычаю кистями, чтобы накрыть тело в гробу.
накрыли сверху талитом.
отрицательно покачал головой. Не удалось добыть разрешения на похороны. Петр
успокаивающе махнул ему рукой. Коротко спросил у Андрея: