кровью, выступившей из-под сжатых зубов, но работы не бросал. Он не
пытался защищаться от атак беснующегося внизу Ёроол-Гуя, стремясь лишь
сохранить выстроенный призрак.
проломил тонкую окаменевшую корку и устремился к берегу.
строительством бессмысленное сжигание самого себя перед лицом куда более
могучего разрушения.
к илбэчу. Их разделяло не больше дюжины шагов, справа и слева хищные руки
уже легли на оройхон, словно бог хотел обнять строителя, прижать его к
себе всеми руками. Кольцо сдвигалось, но все же Ёроол-Гуй не мог
окончательно сжать его. Илбэч не делал ничего для своего спасения, он
атаковал сам, и это сберегало его верней всякой защиты. Руки, готовые
раздавить илбэча, срывались в наплывающий камень, и все больше их не
выныривало обратно. С громовым треском обрушилась часть берега, и тут же
все бушующее пространство разом затвердело, Ёроол-Гуй исчез под
изломанными пластами камня.
на том самом месте, где стоял утром, но облака над головой сияют слепящим
полуденным светом. Шооран смотрел туда, где прежде простирался далайн.
Никакого оройхона там не было: ни суурь-тэсэгов, расположенных через
равные промежутки, ни вычерченно-ровных поребриков, а только уродливое
нагромождение камня, вспоротого страшной агонией мира. Человек затерялся
бы в этом хаосе словно зогг в чешуе парха.
впервые за много лет. Он заслужил это право - его труд и труд многих
поколений илбэчей - закончен.
чтобы пойти взглянуть на могилу Ёроол-Гуя. Ну что ж, пусть идет.
поплотнее жанч. Пусть пришедшие видят все, что здесь было - больше он
прятаться не станет.
места. Заметив Шоорана воины быстро перестроились полукругом, выставив
нацеленные копья. Шооран глянул в лицо предводителю. Это был Ээтгон. Ну
конечно, кто еще мог сохранить хоть какой-то порядок в той круговерти, что
бушует сейчас на оройхонах.
все-таки сделал по-своему. А я надеялся, что уговорил тебя тогда.
Больше некому. Вы появлялись, и начинала рождаться земля. Уходили - и
возвращалась тишина. Надо быть слепцом, чтобы не заметить этого. Или вы
думаете, я не знал, что творится в моей стране? Я давно решил для себя,
что илбэч - один из вас.
намерен предпринять теперь? Прикажешь меня казнить? Казни, мне все равно.
Мне безразлично, осталось ли в силе проклятие Многорукого или рассыпалось
вместе с ним. Я сделал свое дело, теперь мне безразлично все. Дальше
решаешь ты.
но отсюда ты пойдешь вместе со мной. Отдай оружие.
принуждения последует за ним.
движение, заволновался, словно испарения далайна, когда ветром мягмара их
заносит в сухие края. Светящиеся разводы заполонили небо, в одну минуту
можно было наблюдать желтизну утра, серебро дня и багрец вечера. Краски
сливались, перемешиваясь и вновь разъединясь. Отсветы бродили по задранным
кверху лицам.
дело, ты должен знать! Ты знал, да? Отвечай!
умрешь первый.
темнее не становилось, откуда-то просачивался другой свет, не слепящий, но
позволяющий видеть не хуже, чем днем. Потом над оройхонами прошел порыв
ветра, словно на миг вернулся мягмар, и клочья вечного тумана потащило
куда-то вбок. Мгновение облачная пелена сопротивлялась, затем небо лопнуло
и сквозь рваные дыры проглянуло иное небо, светло-серое, под стать
спокойному свету, льющемуся оттуда.
когда он был совсем рядом.
сыпалась с нового неба, сменилась частыми крупными каплями, и авары
закурились влажным паром. Теперь всякому было ясно, что раскаленные прежде
камни хотя и медленно, но остывают, и костяная дорога, которую приказал
строить Ээтгон, скоро будет не нужна.
землям, стоял в клубах густого пара. Струйки воды стекали по коже жанча.
Шооран, остающийся в странном положении наполовину пленника, наполовину -
опасного божества, стоял позади.
воду. - Ванны переполнены, скоро придется спускать излишки в ручьи. Бовэры
будут довольны.
голода тезку.
всем, а детей можно нарожать новых.
со мной. Я не знаю, что ты там приготовил для нас.
на костяной мостик.
кость успела обуглиться, там идти было легче, хотя приходилось следить,
чтобы подгоревшая опора не обломилась под ногой. Шаг за шагом группа
преодолевала прежде недоступное пространство. Через полчаса они выбрались
на застеленную площадку, где уже стояло несколько человек.
на множество оройхонов. Конец ее терялся в недоступной взгляду дали. Но
прямо перед ногами оройхон, на котором они стояли, вертикально обрывался
вниз. Глубину провала было невозможно измерить, глаз отказывался оценивать
такую высоту. Шооран почувствовал, как его против воли качнуло к обрыву, и
поспешил перевести взгляд на более отдаленные предметы. Там росли деревья
и причудливо извивался ручей.
половину взрослого туйвана, то значит ручей расплескался в ширину на
двойную дюжину шагов. А длину его не стоило и представлять. Да какой же
оройхон вместит подобное! Или это далайн нижнего мира? И вообще, внизу не
замечалось никакого порядка, не было ни одного прямого угла, ни единой
ровной линии. Все изогнуто, прихотливо, свободно. Вряд ли там есть
квадратные оройхоны.
посветлело, затем в облаках образовалась прореха, и через нее глянуло
третье за последнее время небо: блестящее, чудесно-голубое и чистое,
словно лучший жемчуг маминого ожерелья.
бессмертной жизни. У него было для этого достаточно времени. А нам надо
думать о себе.
по-твоему. Но берегись, если прежде в далайне не останется места для тебя!
молча канул в глубине далайна и с тех пор не издал ни звука. Но если бы он
мог говорить, то сказал бы:
со мной ты разом уничтожаешь половину вечного времени и половину
бесконечности, их обратную, темную сторону? Сможет ли твоя светлая сторона
существовать без меня, и на чем будет стоять алдан-тэсэг, если не станет
моей бездны?
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Махров Алексей
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Рыбаков Вячеслав