дурня. Их видно издали, у них слюни текут. Или преступника. Ты, надеюсь,
не вор, не душегуб?
тел.
внутренности превратились в глыбу льда. Дрогнувшим голосом предложил:
для тебя зарублю парня покрепче и покрасивше.
копался, двигал моими руками.
живым. И я, даже если войду в твое тело, тоже паду убитым.
счастье выпало! Никто морду не набьет, в грязи не вываляет, за ночлег не
платишь. Если ты сейчас -- душа, а волхвы говорят, что душа бессмертна...
почти. И я еще могу войти в царство блаженства. Но ежели я буду видеть
зло, а я его вижу, и не вмешиваться, то тем самым я становлюсь его
соучастником. Понимаешь?
Но ежели тебе надобно для спасения души... раз тело уже пропутешествовал,
идти с нами, то давай, чего там. Кормить тебя не надо, на коне места не
требуешь. Порхай себе следом, аки... ну, тебе виднее.
встречаются на его последнем пути.
Глава 43
и Ховрах затеяли сложный спор, правда ли, что в Хольше у кого чуб больше,
тот и пан. Лишь Кречет счастливо бдил, берег, охранял, и он первый
насторожился, когда слева за пару верст появилось желтое облачко пыли.
сходятся.
Мрака различили скачущего всадника. Тот был в доспехе, даже шлем не снял,
несмотря на жару. Так и блестит с головы до ног в ратном металле, аж глаза
слепит на солнце.
обеспокоило Мрака, так это тяжелая булава в руке всадника. Он на полном
скаку бросал ее высоко в небо, мчался дальше, а потом выбрасывал руку в
сторону, подхватывал на лету и снова почти без размаха зашвыривал грозное
оружие высоко в небеса.
зашвыривает в небеса с легкостью. Но что-то настораживало.
чтоб так без цели и смысла швырять в небо, будто гусей бьет... Хотя
никаких гусей там нет. Даже уток не видать... Да и доспехи по такой жаре!
видел впереди развилку, где дороги сходились. Дальше тянулась одна
широкая. Как он помнил, до самого стольного града.
полным грозной силы, а Кречет был не из тех воевод, кто зазря потеряет
хоть одного человека.
навстречу, ему все стало ясно, а за ним поехали остальные.
Был он молод, румян, на подбородке пробивался детский пушок. Длинные
золотые кудри падали на плечи, глаза были голубые, а ресницы выросли
длинными и загнутыми как у девицы. Он и был похож на красну девицу, только
Мрак еще не встречал девицу с себя ростом, да и руки юного молодца были
толстые как у Гонты.
Весной будет...
швыряя в небо настоящую булаву, и почему не вылезает, несмотря на жару, из
настоящих боевых доспехов, кои носят только взрослые.
Приглашены на пир к царю.
обожанием:
дня пути... Я буду вам коней сторожить, костер разводить.
Стадо коров и табун коней отдать -- и то не возьмут. Одна попона на твоем
коне -- целое богатство!
Настоящий воин должен делать все. А для Мрака и его друзей и вовсе не
зазорно, а любо и радостно. Я и Хрюндю покормлю, только скажите, что она
ест.
кличут, богатырь?
смущения залила щеки, лоб, опустилась на шею.-- Мама так захотела... Разве
это имя для воина?
высокий, но округлый, с блестящей под луной и звездами вершиной, за тысячи
лет сглаженной ветрами и ливнями. Издали он походил на выпуклый щит, где
вместо блях и бронзовых заклепок блестели глыбы, отбеленные временем. То
врозь, то кучами, они были развалинами древних храмов, ибо храм новому
богу непременно строили на самых высоких горах или хотя бы холмах, всякий
раз разрушая старые капища.
дождями. Глыбы, изъеденные временем, смотрели вслед угрожающе. На
некоторых сидели совы, желтые глаза неотрывно следили за проезжающими
всадниками. Доносились странные заунывные звуки.
шляпы, а на зловещий свист ветра, из холма ответили странные заунывные
голоса. Сперва тихие, потом путники различили отдаленный хохот, детский
плач, женские стоны, крики караемых на горло. Луна скрылась за темное
облако, а в наступившей тьме за камнями задвигались неясные, но зловещие
тени. К людям потянулись крючковатые лапы.
ли блуждающие огоньки, что сбивают путников с пути, уводят в пропасти, в
болота, ловчие ямы. Донесся низкий глухой звук, словно в ночи лопнула
гигантская тетива, а следом освобожденно зашуршали лапы огромного зверя.
Люди вздрогнули, прогремел рык, за ним прозвучал низкий тоскливый вой, в
котором было мало звериного, словно выла сама ночь, вырвавшаяся из
преисподней.
закопали без крады, вот и пакостят, злобятся на всех.
же краду, если в живых остается двое-трое, а все поле усеяно трупами? Надо
бы как-то снисхождение иметь...
слушать не хотят про временные трудности.