колчаны, вили новые жильные тетивы, проверяли насадку топоров, точили
ножи, рогатины, сулицы-копья. У Тсарга нашлись два длинных меча, один
шлем, кольчуга и четыре щита.
они взяли двух коней под вьюки с оружием и подорожниками. На спины тоже
навязали тяжелые лыковые пестери с теми же подорожниками. Кто же его
знает, надолго ли уходили от двора, а лишний кусок в брюхе дает лишний
день жить, свой запас спину не ломит.
прощанье мерянину пришлось рявкнуть на горестно рыдающих женщин и на свою
старуху:
2
середине дня выбрались к починку из трех дворов. Сберегая подорожники, у
соседей поели горячего и тронулись дальше уже не впятером, а почти тремя
десятками вооруженных людей. И хорошо, на народе веселее.
светла, собирались, вооружались. Дальше пошли места, неизвестные для
Тсарга. Не беда: другие дороги другие люди знают.
за четыре сотни по-разному вооруженных людей: и славян, и мерян, и весян,
и угров. По присловью - на чище поля чаще. И видно вдаль лучше, чем в
лесу. Однако на починках и на заимках стало пустовато, мужиков совсем
мало.
подобно дыму пожарищ. На бродах надолго мутили воду, и люди пили мутную
воду охотнее лошадей, приученных к ясной влаге лесных ключей и колодцев.
как знали от гонцов, заодно с самозваным князем Ставром, и отрядили охочих
пощупать боярина. Настоящим дымом, а не пылью вскоре затянуло усадьбу.
приказчик давно сбежал а младший сдуру застрял в усадьбе. Мерянин с
сыновьями прижал приказчика и под ножом вынудил указать
тайничок-похоронку. Тсарг спас от огня первые гостинцы, обещанные старухе.
придется владеть ни купленными у его друзей нурманнов рабами, ни
должниками-закупами. С них всех кабала долой, а топоры в руки. Добро!
его усадьбе тлеют головешки. Но хозяйское сердце чутко. Добро!
лишнее бремя!
подрезали дерн и упрятали добычу.
3
перебросить свое войско в обход земскому. Опасаясь этого, новгородские
старшины вели земских верстах в восьми-девяти от ильменского берега.
оттянув ступенями крылья.
передовом полку шли княжеские дружинники, а на крыльях свиными головами
целились два нурманнских полка.
только к полудню.
переходящие в поля. На выгонах некогда рос лес. Ныне у старых пней, давших
от корней посмертную поросль, кое-где кустятся кривые, порченные скотом
деревца. Встречаются мелкие овражки с пологими склонами и змеится
маловодная речушка с берегами, растоптанными до болота стадами, которые
пастухи пригоняют на водопой.
высоты, на которую можно было бы встать, чтобы оглядеться.
ничего, кроме крика старшин, приказывающих не ломать строй, кроме мягкого
топота ног по дернистой земле, кроме тихого гула, который говорил, что не
ты один, а многие тысячи вас идут. Но зачем и куда? На сердце ложился
булыжный камень.
подшлемная кожа. Наличник давил нос. Жарко...
обновляясь, ходил из груди в грудь. Тяжко...
кафтана. Тот, кому не досталось доспеха, обнажал мокрую грудь. А доспешный
бездумно шарил черными ногтями рабочей руки по нагретому солнцем и телом
кольчатому железу или по пластинам бахтерца. Наваждение...
- не навалиться на передних. Будто бы всю жизнь так шли.
прозревший слепой, увидел дальний Город и высокий Детинец над тыном. А
перед тобой ровное-ровное место, и к тебе ползут три низкие, длинные
чудища. В их распластанных телах сверкает рыбья чешуя, зарнички
переливаются блестками. Что это?
Вновь те же спины и те же знакомые затылки. Они раскачиваются от хода, и
ты, верно, так же качаешься. Скорее бы уж, скорее!..
и в полках. Слышно, Косняту подхватил Кудрой, принял Бонята, передавая
Голдуну. Пророкотал Изяслав, взвизгнул походный мерянский старшина Тсарг,
вороном каркнул старшина угров. В головах отразилось одно протяжное слово:
через плечи, старались заглянуть через головы передних.
Глава шестая
1
и зоркий мог различить лица передних рядов. Нурманнские крылья же далеко
оттянулись.
залегла невидимая стена, построенная смертью. Здесь - жизнь, там - жизнь.
А кто прикоснется к стене, того более не будет.
тупыми желтыми коровьими и овечьими зубами. Кусты репейника обойдены
разборчивым скотом.
валить людей. Сердца тех, кто не хотел бы умирать, а приходилось,
наливались гневом.
знал их в Новгороде! Они были бессменными выборными людства, судили по
Правде, им верили. Их голос звучал на вечах, не смолк и на смертном поле.
Строго укорял горожан Ставровой дружины Изяслав:
Ужель будете братоубийцами?!
Будете все вы побиты и прокляты от века!
надеваете нурманнский ошейник, умрете рабами...
и в городском полку заорали поставленные князем начальные люди:
рядах войска.
2
бегом. Чтобы не быть смятыми и не попятиться от удара, земские побежали
навстречу.
кричал, выл и вопил. Руки делали дело... Один обезумел, не видел, не знал,
что творит. Другой, кто, быть может, перед боем совсем потерял сердце,