заходом солнца. Вечерние тени подчеркивали глубину колей на дороге. На
пять или шесть стадий вокруг крепости были вырублены деревья и кусты.
Трава была вытолчена, как на пастбище: днем сюда пускали лошадей и быков.
солнца предупреждал о нерушимом правиле: опоздавший заночует под стеной.
Едва сжимались тяжелые челюсти ворот, как волки показывались отовсюду.
приильменских лесах. Имперские волки льнули к людям с зловещей наглостью.
Опасаясь стрелков, звери постепенно сжимали кольцо вокруг Крумии. С
темнотой они оказывались во рву. Обследовав все, исчезали.
сторожей. Сторожа сменяются и следят, но упадет ли кто со стены. Как-то от
безделья Голуб сделал опыт. Со стены сбросили туго связанный сноп соломы.
Факел осветил обманутого зверя, успевшего впиться в приманку.
солдаты скроются из виду, они направились к башне в развалинах.
Навстречу вышел человек в доспехах ромея. Приветствуя открытой в знак мира
ладонью, он сказал:
попытаться вас ограбить. Я видел, как вы играли с солдатами. Да нам и не
нужно добычи, мы сыты сегодня, и нам хватит на завтра.
убежищах, стараясь передвигаться по ночам. До темноты оставалось немного.
о себе Георгий. - Есть у нас местечко, где мы сидим на спине империи, как
морской цветок на щите рака. Варвары? Они отходят, они тоже сыты. Их было
два войска. Одни ходили под Филиппополь. Другие разбили два легиона и
конницу, а потом пошли к морю. Для нас - хорошие дни. Видишь повозки? А
эти женщины пошли сами. Вернее сказать, мы их купили у них самих, обещав
работу не для подати, а на новых мужей.
в голову бывшему центуриону, слова опешили:
меня знал Велизарий, знал старый Юстин до того, как сделался базилевсом. А
потом я попробовал тряхнуть Палатий. Да, я был одним из главных, когда вся
Византия рычала одно слово: "Ника!" Теперь я понимаю - с империей нельзя
ничего сделать. Что? Сменить одного базилевса на другого, да? Так говорил
какой-то умный ритор. Я попробовал эту игру. Пусть теперь ею занимаются
другие.
глупцов, для которых вы - восставшие из мертвых. Префект, или кто там у
вас, вывернет ваши сумки. Только у меня вы обретете свободу. Женщины? Вы
их получите. Не слишком изнеженных, но что нужно человеку? Горшок с
вкусным варевом, теплую постель и поменьше болтовни около очага.
захотел нам помочь? Ты издали глазел на забаву, как на травлю зверей в
цирке?
легионерами. Мы нарядились, как мимы на арене. Не сравнивай нас с собой,
боец. Ты воин, мы воры. Эти солдаты нас побили бы. А впрочем... Да, я
водил в бой манипулу, но не был счастлив. А сам ты бывал счастлив? По
нужде мы сразимся, как крысы, загнанные в угол. Слушайте меня все трое! Мы
дорожим собой, так как мы счастливы. Идите с нами. Свобода, свобода! Над
вами всегда висела воля полководца, над ним - воля базилевса, а над всеми
- воля войны. Мы живем для себя. А вы, как глухие, не понимаете. Свобода,
говорю я вам.
бывший раб мог сказать о себе, уписалось бы на его ладони. Почему-то он
считал себя этруском, родился от матери-рабыни. Опасно сильный от природы,
он всю жизнь носил цепь. Десять лет он служил Тотиле. Он научился владеть
оружием, как немногие, что необычно для бывшего раба: гнет ломает силу
духа и ловкость тела. Три года Алфен не расставался с Индульфом и Голубом.
Он хотел было остаться в Тициниуме, но по дороге нагнал товарищей. Десять
лет войны не стерли на его запястьях след кандалов. К ним Алфен прибавил
мозоль солдата, огрубевшую от подбородочного ремня полосу кожи на нижней
челюсти.
сидят в крепких местах.
Италии, к вам пристанут колоны, сервы, рабы. Вы сможете встряхнуть
империю. Ты рассказал нам - варваров было разве что больше тысячи, а они
разбили два легиона и несколько тысяч конницы.
Не сравнивай нас с варварами. Те как камень, мы - глина. У нас нет оружия.
Мы трусливы. Мы думаем о смирении и вечной жизни. У нас вода вместо
сердца. Слушай! - и Георгий схватил обе руки Индульфа. - Я скажу тебе то,
о чем хотел забыть навсегда. Истинное богоподобие в беспощадности к
невинным. Ты понял? Нет? Запомни и поймешь потом, как я. Когда человека
гнут, гнут и гнут, он ломается навсегда. Базилевсы знают это. Что же... -
Георгий синеватыми пальцами смял свою бороду, укусил конец и плюнул.
нового базилевса, не повторит игры. Не думайте, будто мы глухи на нашей
горе. Чего добился Тотила? Разве все несчастные, все обиженные пошли с
ним? Малая горсть. А ведь он давал свободу рабам даже! Нет, все ждали,
предпочитая издыхать лежа, без хлопот. Да, я знаю тех, кто всегда предает:
свои же! И моя мудрость в том, чтобы жить для себя. А-ха! Последнюю чару!
оставалось два ночных перехода. Георгий дал лошадей трем товарищам, хотя
они ничего не обещали вожаку скамаров. Пока им было просто по пути, так
как скамары приближались к Юстинианополю.
огонька.
могуществу человека, его силе, его храбрости.
сладкого озерка, завесившегося высоким кустарником. С озера сорвались
дикие утки. Стая волков уступила людям удобную дневку у водопоя. Лишь
досадливо назойливые кулики все возвращались и возвращались с жалобным
писком, обиженные вторжением в их тихую пристань.
сорок стадий до имперской дороги и половина перехода до усадьбы Евмена.
Козья гора - родной дом - ясно выступала на хребте Родопов. Будь место
повыше, Георгий мог бы различить вход в ущелье с водопадом, где славяне
спрятали клад оружия.
еще не обеспокоилось бы их появлением, и лишь человек мог в них распознать
человека.
Первые пять всадников уже обошли убежище с запада и рыскали по равнине.
подняться. Всадники заметят след, если еще не заметили.
Раскинувшись широким веером, конники охватывали несколько стадий. Не
ромейская повадка у них. Федераты. Прикрывают легион, посланный вслед
варварам. Георгий опоздал на один день.
колесами, бывший центурион слез с ивы.
неожиданная, но неизбежная. "Как что? - подумал Георгий. - Не все ли
равно..." Вчера он так громко хвалился, искушая Судьбу. А Судьба уже
дышала ему в лицо.
префект получил удовольствие посадить разбойников на кол для
назидательного примера подданным. Солдаты милосердно перебьют скамаров и
воспользуются добычей.
от другого только умением умирать. Георгий живым не дастся никому. А может
быть, предложить ромеям добычу без боя?
Индульфу. - Зачем вам пропадать вместе с нами! Скажи ромейскому
начальнику, что мы взяли вас в плен. Он вас отпустит. И наверное, если вы
дадите ему донатиум. Предложи ему сделку: мы обменяем нашу добычу на
свободу. Помнишь, я говорил о крысах? Но за наши шкуры ему придется хорошо
заплатить.
Шилова Юлия
Корнев Павел
Контровский Владимир
Земляной Андрей
Акунин Борис
Орловский Гай Юлий