лательную ему тему.
делом; может быть, я и тут смогу оказать вам маленькую услугу.
времени и над возможностью упростить вашим слугам хождение взад и впе-
ред? - сказал он Францу. - Я изучил этот вопрос: теперь я звоню камерди-
неру один раз, дворецкому - два раза и управляющему - три раза. Таким
образом я не трачу ни одной лишней минуты и ни одного лишнего слова. А
вот и мои управляющий.
на того контрабандиста, который вводил Франца в пещеру Синдбада, но тот
не подал вида, что узнает его. Франц понял, что таково было приказание
графа.
вам достать окно на Пьяцца-дельПополо?
слишком поздно...
нужно окно?
баньеву, то мне пришлось заплатить за него сто...
зяйственных подробностей; вы достали окно - это все, что требуется. Ска-
жите адрес кучеру и ждите нас на лестнице, чтобы проводить нас; можете
идти.
Пастрини, получил ли он "таволетту" и нельзя ли прислать мне программу
казни.
ку, - я сам видел эту табличку и списал с нее, - вот, взгляните.
больше не нужны. Распорядитесь только, чтобы нам доложили, когда подадут
завтрак. Надеюсь, вы окажете мне честь позавтракать со мною? - прибавил
он, обращаясь к гостям.
вашим гостеприимством.
да-нибудь один из вас, а может быть и оба, отплатит мне тем же в Париже.
Господин Бертуччо, распорядитесь, чтобы поставили три прибора.
ральную афишу, - "...22 февраля... будут казнены: Андреа Рондоло, осуж-
денный за убийство высокоуважаемого и достопочтенного дона Чезаре Торли-
ни, каноника церкви св. Иоанна Латеранского, и Пеппино, прозванный Рокка
Приори, уличенный в сообщничестве с презренным разбойником Луиджи Вампа
и членами его шайки..." Гм!.. "Первый будет mazzolato, второй будет
decapitato". Да, - прибавил граф, - по-видимому, так все и должно было
совершиться, но вчера, кажется, произошло изменение в порядке и ходе
этой церемонии.
казнь одного из преступников отложена.
словно не мог вспомнить имени) Пеппино, прозванного Рокка Приори. Это
лишает вас гильотины; но у вас остается mazzolato, а это очень любопыт-
ная казнь, когда видишь ее впервые, и даже во второй раз; тогда как
гильотина, которая вам, впрочем, вероятно, знакома, слишком проста,
слишком однообразна, в ней не бывает ничего неожиданного. Нож не срыва-
ется, не дрожит, не бьет мимо, не принимается за дело тридцать раз, как
тот солдат, который отсекал голову графу де Шале, хотя, конечно, возмож-
но, что Ришелье поручил этого клиента особому вниманию палача. Нет, -
продолжал граф презрительным тоном, - не говорите мне об европейцах,
когда речь идет о пытках; они в них ничего не понимают, это совершенные
младенцы или, вернее, дряхлые старики во всем, что касается жестокости.
тельным изучением казней у различных народов земного шара.
хладнокровно ответил граф.
любопытство.
нать, каким образом душа может расставаться с телом и как, сообразно со
своим характером, темпераментом и даже местными нравами, люди переносят
этот последний переход от бытия к небытию? Смею вас уверить: чем больше
видишь умирающих, тем легче умирать; а потому я убежден, что смерть мо-
жет быть казнью, но не искуплением.
не можете себе представить, до какой степени то, что вы говорите, меня
занимает.
оно наливается кровью. - Если бы кто-нибудь заставил умереть в неслыхан-
ных пытках, в бесконечных мучениях вашего отца, или мать, или возлюблен-
ную, словом кого-нибудь из тех близких людей, которые, будучи вырваны из
нашего сердца, оставляют в нем вечную пустоту и вечно кровоточащую рану,
неужели вы бы считали, что общество дало вам достаточное удовлетворение,
потому что нож гильотины прошел между основанием затылочной кости и тра-
пециевидными мышцами убийцы и тот, по чьей вине вы пережили долгие годы
душевных мук, в течение нескольких секунд испытал физические страдания?
утешитель; оно может пролить кровь за кровь и только; не следует требо-
вать от него большего, чем оно может дать.
потрясенное в самых основах убийством одного из своих членов, воздает
смертью за смерть. Но существуют миллионы мук, разрывающих сердце чело-
века, которыми общество пренебрегает и за которые оно не мстит даже тем
неудовлетворительным способом, о котором мы только что говорили. Разве
нет преступлений, достойных более страшных пыток, чем кол, на который
сажают у турок, чем вытягивание жил, принятое у ирокезов, а между тем
равнодушное общество оставляет их безнаказанными?.. Скажите, разве нет
таких преступлений?
тигнуть цели, когда эта цель - мщение! Человек похитил у вас возлюблен-
ную, обольстил вашу жену, обесчестил вашу дочь; всю вашу жизнь, имевшую
право ожидать от бога той доли счастья, которую он обещал Каждому своему
созданию, этот человек превратил в страдание, муку и позор! И вы будете
чувствовать себя отомщенным, если этому человеку, который вверг ваш мозг
в безумие, а сердце в отчаяние, вы проткнете шпагой грудь или всадите
пулю в лоб? Полноте! Не говоря уже о том, что он нередко выходит из
борьбы победителем, оправданным в глазах света и как бы прощенным богом.
Нет, нет, - продолжал граф, - если мне суждено когда-нибудь мстить, то я
буду мстить не так.
свою очередь Альбер, удивленный странной теорией графа.
безделицу, за оскорбление, за попытку уличить меня во лжи, за пощечину и
сделаю это тем более с легким сердцем, что благодаря приобретенному мною
искусству во всем, что касается физических упражнений, и долголетней
привычке к опасности я мог бы не сомневаться, что убью своего противни-
ка. Разумеется, за все это я стал бы драться; но за глубокое, долгое,
беспредельное, вечное страдание я отплатил бы точно такими же муками, -
око за око, зуб за зуб, как говорят люди Востока, наши извечные учители,
эти избранники, сумевшие превратить жизнь в сон, а явь в земной рай.
новитесь и судьей и палачом в вашем собственном деле, трудно удержаться
на границе закона и самому не подпасть под его власть. Ненависть слепа,
гнев безрассуден, и кто упивается мщением, рискует испить из горькой ча-
ши.
умен. Впрочем, в самом худшем случае ему грозит только та казнь, о кото-
рой мы сейчас говорили и которой человеколюбивая французская революция
заменила четвертование и колесование А что для него казнь, если он отом-
щен? Право, мне почти жаль, что этот несчастный Пеппино, по-видимому, не
будет "decapitato", как они выражаются; вы увидели бы, сколько это берет
времени и стоит ли об этом говорить Но, право же, господа, какой стран-
ный разговор для первого дня карнавала! С чего он начался? Ах, да, пом-
ню! Вы изъявили желание иметь место в моем окне; ну, что ж, пожалуйста;
но прежде всего сядем за стол, потому что, кажется, завтрак готов.
лакей произнес сакраментальные слова:
старался поймать взгляд Альбера и прочесть в нем впечатление, которое,
Куликов Роман
Круз Андрей
Конан-Дойль Артур
Конюшевский Владислав
Махров Алексей
Посняков Андрей