read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



касса из вишневого дерева, два латаных и перелатанных бильярда и медный
кофейник; его стол охранялся как святыня, ибо персонал кафе всегда ра-
душно приглашал его многочисленных клиентов заказать что-нибудь, и таким
образом львиная доля прибыли от его знаний попадала в широкую кожаную
сумку, болтавшуюся на бедре обер-кельнера Дейблера. За это Мендель-буки-
нист пользовался различными привилегиями: он свободно распоряжался теле-
фоном, здесь сохраняли его корреспонденцию, выполняли его поручения;
старая сердобольная уборщица чистила ему пальто, пришивала пуговицы и
относила еженедельно маленький сверток белья в прачечную. Ему одному
разрешалось брать обеды в соседнем ресторане, л каждое утро господин
Штандгартнер, владелец кафе, подходил к столу Менделя и самолично при-
ветствовал его (правда, большей частью Якоб Мендель, углубленный в свои
книги, не замечал этого). Ровно в половине восьмого утра он входил в ка-
фе, и только когда тушили свет, оставлял помещение. Он никогда не разго-
варивал с посетителями, не читал газет, не замечал никаких перемен, и
когда господин Штандгартнер однажды вежливо спросил, не лучше ли читать
при электрическом свете, чем раньше, при мигающих газовых горелках, он
удивленно посмотрел на грушевидные лампочки: он решительно ничего не за-
метил, хотя шум, стукотня и беспорядок, вызванные проводкой, длились не-
мало дней. Только сквозь круглые отверстия очков, сквозь эти два блестя-
щих, всасывающих стекла, проникали в его мозг миллиарды черных инфузо-
рий-букв; все остальное проносилось мимо потоком бессмысленных звуков.
Больше тридцати лет - другими словами, всю свою сознательную жизнь - он
провел за этим четырехугольным столом, читая, сравнивая, вычисляя, и
только ночь прерывала на несколько часов этот нескончаемый сон наяву.
Поэтому меня неприятно поразило, когда я увидел этот оракулоподобный
мраморный стол опустелым, как могильная плита. Только теперь, в более
зрелые годы, я понял, как много исчезает с уходом каждого такого челове-
ка, - прежде всего потому, что все неповторимое день ото дня становится
все драгоценнее в нашем обреченном на однообразие мире. К тому же я
очень полюбил Якоба Менделя - хотя, по молодости лет и недостатку опыта,
и безотчетно. В его лице я впервые приблизился к великой тайне - что все
исключительное и мощное в нашем бытии создается лишь внутренней сосредо-
точенностью, лишь благородной мономанией, священной одержимостью безум-
цев. Он показал мне, что непорочная жизнь в духе, самозабвенное служение
одной идее, столь же страстное, как у индийских йогов или средневековых
монахов, возможно и в наши дни и притом в освещенном электричеством ка-
фе, рядом с телефонной будкой; в лице безвестного, ничтожного букиниста
я нашел пример такого служения гораздо более яркий, чем у наших совре-
менных поэтов. И все же я умудрился забыть его; правда, то были годы
войны, а я, подобно ему, с головой ушел в свою работу. Но сейчас, увидев
опустевший стол, я почувствовал стыд и вместе с тем любопытство.
Куда он исчез, что с ним случилось? Я позвал кельнера и спросил у не-
го. Нет, к сожалению, он такого не знает. Среди завсегдатаев кафе ника-
кого господина Менделя нет. Но, может быть, обер-кельнер знает. Обер-
кельнер лениво подошел, выставив вперед солидное брюшко, с минуту поду-
мал - нет, он тоже не припоминает господина Менделя. Но, может быть, я
имею в виду господина Манделя, владельца галантерейного магазина на ули-
це Флорианц? Я ощутил горький привкус на губах, привкус тлена: для чего
мы живем, если ветер, чуть ступила наша нога, тут же заметает ее след?
Тридцать, быть может, даже сорок лет здесь, на пространстве в несколько
квадратных метров, говорил, дышал, работал, думал человек; прошло всего
три-четыре года, воцарился новый фараон, и уже никто не помнит о Иосифе,
- никто в кафе Глюк не помнит о Якобе Менделе, Менделе-букинисте. Почти
с гневом спросил я оберкельнера, не могу ли я видеть господина Штанд-
гартнера и не остался ли кто-нибудь из старого персонала. Штандгартнер?
Бог ты мой, он давным-давно продал кафе и уже умер, а старый
обер-кельнер живет в своем именьице под Кремсом. Нет, никого не оста-
лось... впрочем... постойте! Ну, конечно, фрау Споршиль, уборщица, еще
здесь. Но вряд ли она помнит отдельных посетителей. Однако я решил, что
человека, подобного Якобу Менделю, не так-то легко забыть, и попросил
вызвать эту женщину.
Она пришла, фрау Споршиль, из своих укромных покоев, седая, растре-
панная, тяжело ступая отекшими ногами; на ходу она поспешно вытирала
платком красные руки: должно быть, она только что подметала пол или про-
тирала окна. Я сразу заметил, что этот неожиданный вызов был ей неприя-
тен. В нарядном зале, под ярким электрическим светом она чувствовала се-
бя неловко; к тому же простые люди в Вене всегда опасаются подосланных
полицией сыщиков, когда к ним обращаются с расспросами. Сперва она бро-
сила на меня взгляд исподлобья, недоверчиво и настороженно. Зачем ее по-
звали? К добру ли это? Но как только я спросил о Якобе Менделе, она
встрепенулась и посмотрела на меня открыто, с радостным изумлением. -
Боже мой, бедный господин Мендель, неужели еще кто-нибудь помнит о нем?
Ах, бедный господин Мендель! - Она была растрогана до слез, как все ста-
рые люди, когда им напоминают об их юности, о давних забытых друзьях. Я
спросил ее, жив ли он. - Ах, боже мой, вот уже пять или шесть лет, нет,
пожалуй, все семь прошло с тех пор, как умер бедный господин Мендель.
Такой славный, хороший человек, и как подумаю, сколько лет я его знала,
- больше двадцати пяти, ведь он уже был тут, когда я поступила. А что
ему дали так умереть - это просто стыд и срам. - Она совсем разволнова-
лась и спросила меня, не прихожусь ли я ему родственником? Ведь никто
никогда не заботился о нем, никто о нем не справлялся - и неужели я не
знаю, что с ним приключилось?
Нет, мне ничего не известно, заверил я, и прошу рассказать мне, расс-
казать все подробно. Но старушка робко и смущенно поглядывала на меня и
все вытирала свои мокрые руки. Я понял: ей, уборщице, неловко было сто-
ять посреди кафе с растрепанными седыми волосами, в грязном переднике; к
тому же она боязливо озиралась по сторонам, не подслушивает ли кто из
кельнеров. Поэтому я предложил ей пройти в бильярдную, на старое место
Менделя, и там рассказать мне все, что она знала о нем. Она дружелюбно
кивнула головой, словно благодаря меня за то, что я понял ее, и пошла
вперед неуверенным, старушечьим шагом, я - за ней. Оба кельнера изумлен-
но посмотрели нам вслед, они угадывали какоето сообщество между нами; да
и кое-кто из посетителей не без удивления проводил глазами столь непод-
ходящую пару. И там, за его столом (некоторые подробности я узнал впос-
ледствии из другого источника), она рассказала мне о Якобе Менделе, о
гибели Менделя-букиниста.
Так вот. Мендель, когда началась война, по-прежнему приходил каждый
день в половине восьмого и сидел здесь, как всегда. И все так же с утра
до вечера занимался; все в кафе считали и даже часто между собой говори-
ли, что ему и невдомек, что идет война. Конечно, он ведь никогда не заг-
лядывал в газеты, ни с кем не говорил, а когда газетчики подымали крик и
все хватали экстренные выпуски, он никогда не вставал с места и не обра-
щал на них внимания. Он и не заметил, что нет кельнера Франца (его убили
под Горлицей) и что сын господина Штандгартнера попал в плен в Перемыш-
ле; он никогда не жаловался на то, что хлеб становится все хуже и что
вместо молока он получает бурду из фигового кофе. Только раз как-то он
сказал, что удивительно мало приходит студентов - и все. Бог ты мой,
бедняга ни о чем никогда не думал, одна радость у него была - книги.
Но вот пришел день, когда случилось несчастье. В одиннадцать часов
утра явился жандарм, а с ним агент тайной полиции; он показал значок под
отворотом пиджака и спросил, бывает ли здесь Якоб Мендель. И они сразу
подошли к столу Менделя, а тот, в простоте своей, сначала подумал, что
они хотят продать ему книги или о чем-то справиться. Но они сразу сказа-
ли, чтобы он шел за ними, и увели его. Для кафе это был просто скандал,
- все посетители окружили бедного господина Менделя, а он стоял между
теми двумя, сдвинув очки на лоб, и смотрел то на одного, то на другого и
не понимал, чего они собственно от него хотят. Она же сразу сказала жан-
дарму, что это ошибка, такой человек, как господин Мендель, и мухи не
обидит, но агент полиции накричал на нее, чтобы она не смела вмешиваться
в его служебные обязанности. Потом его увели, и он долго не приходил,
целых два года. Еще и по сегодняшний день она точно не знает, чего они
от него хотели. - Но я присягнуть готова, - взволнованно сказала старуш-
ка, - господин Мендель не мог сделать ничего дурного. Они ошиблись, го-
ловой ручаюсь. Так поступить с бедным, ни в чем не повинным человеком,
это просто преступление!
И она была права, добрая, отзывчивая фрау Споршиль. Наш друг Якоб
Мендель ничего дурного не совершил (я позже узнал все подробности), он
только совершил умопомрачительную, трогательную, даже в то безумное вре-
мя баснословную глупость, понятную только тому, кто знал этого удиви-
тельного человека. Случилось следующее: военная цензура, обязанная про-
верять переписку, направляемую за границу, обнаружила открытку, написан-
ную и подписанную неким Якобом Менделем; все правила были соблюдены и
марка - надлежащей стоимости; но - случай совершенно невероятный - она
была адресована во вражескую страну; она была адресована Жану Лабурдену,
владельцу книжного магазина на набережной Гренель в Париже; некий Якоб
Мендель жаловался, что не получил последних восьми номеров ежемесячника
"Bulletin bibliographique de la France" [25], несмотря на то, что за не-
го уплачено за год вперед. Чиновник военного ведомства, бывший препода-
ватель гимназии, по внутренней склонности беллетрист, на которого напя-
лили синий мундир ополченца, пришел в изумление, когда в его руки попал
этот документ. Глупая шутка, подумал он. Среди двух тысяч писем, которые
он еженедельно перлюстрировал, прочитывал, выискивая в них подозри-
тельные обороты и шпионские сведения, он еще ни разу не наталкивался на
такую нелепость: чтобы человек преспокойно написал письмо из Австрии во
Францию и просто-напросто опустил в почтовый ящик открытку, адресованную
во вражескую страну, точно с 1914 года границы не обнесены колючей про-
волокой и Франция, Германия, Австрия и Россия каждый божий день не сок-
ращают численность своего мужского населения на несколько тысяч человек.
Поэтому он сперва положил открытку как курьез в ящик стола, не считая



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 [ 87 ] 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.