read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


Кусок не шел мне в горло. Он застревал, становился поперек, и
приходилось судорожными движениями проталкивать его. Я не имел права не
есть. Ведь ради меня, собственно, принесен ужин. Значит, надо жевать,
глотать, делать вид, что голоден. Перед глазами стоял Андрей, мой верный
друг, самый дорогой мне человек, которому я ничем не мог помочь. Только
чудо, какое-нибудь чудо могло спасти его. Но в чудеса я в нашем подлунном
мире верил очень мало.
Прошло уже минут двадцать, как отъехал наряд. Казино - подать рукой.
Что там сейчас?
Купейкина села на свое место, поправила бумаги.
Я и начальник гестапо доедали проклятые бутерброды.
Геннадий, нравственно омертвевший, смотрел на нас и глотал воздух.
- Разрешите дать ему бутерброд? - сказал я Земельбауэру.
Он усмехнулся:
- Вы в самом деле гуманист.
- Это пойдет на пользу, - добавил я.
- Для психологического контакта?
- Что-то вроде...
- Попробуйте!
Я протянул Геннадию самый большой бутерброд. Он взял его обеими
скованными руками и так странно стал его рассматривать, будто впервые видел
сыр и хлеб. Глаза Геннадия выражали искреннее удивление, он не понимал, для
чего ему дали еду. Он смотрел на нее как на что-то нереальное.
Это продолжалось несколько секунд. Потом он как бы опомнился и стал
рвать бутерброд большими кусками, словно опасался, что его отнимут.
- Что ж, - сказал Земельбауэр, вытираясь носовым платком, - продолжим?
Продолжать не удалось. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался
дежурный. Не вошел, а именно ворвался. Дернув головой, он выпалил:
- Маркер живым не дался. Убиты Зикель, Хаслер, тяжело ранен Вебер.
Последнюю пулю маркер пустил в себя.
Я плотно сомкнул веки и сглотнул ком, подкатившийся к горлу. Прощай,
мой друг! Прощай, Андрей!
Земельбауэр выслушал доклад, разинув рот, потом схватился за голову и
взвизгнул:
- Идиоты! Какие же идиоты!
В это время меня оглушил хохот. Дикий хохот, от которого кровь застыла
в жилах. Хохотал Геннадий.
Взоры всех скрестились на нем.
Сомнений быть не могло: он рехнулся. В глазах зажегся огонь безумия. Он
хохотал, выкрикивал непонятные слова, весь трясся, сгибался пополам, колотил
скованными руками по коленям, стучал ногами и наконец свалился на пол. На
губах его выступила пена.
Это было страшное зрелище.
- Заберите его! - скомандовал Земельбауэр, скорчив брезгливую гримасу.
- Быстро!
Геннадий перевернулся со спины на бок, поджал под себя ноги, резко
выпрямил их, дернулся всем телом и стих. Он, видимо, потерял сознание.
Дежурный схватил его под мышки и с трудом выволок из комнаты.
Купейкина смотрела широко раскрытыми глазами. Руки ее дрожали.
- Я поехал! - крикнул штурмбаннфюрер, схватил фуражку и исчез, забыв о
моем существовании.
Когда я вышел из гестапо, еще не рассеялся дымок от "оппеля".
Я расстегнул ворот рубахи. Меня мучило удушье.
Над городом плыла ночь. Тихая, звездная летняя ночь. Мир стоит, как
стоял, а Андрея нет и не будет. Я не мог представить его мертвым. Не мог.
Помимо моей воли ноги понесли меня к бильярдной.
Около казино стояли "оппель", санитарная машина и несколько легковых.
Тут же толпились немцы.
В последнюю минуту меня остановил инстинкт.
Нет, в бильярдную я не спущусь. Во-первых, это бесполезно, во-вторых,
свыше моих сил. Андрею теперь безразлично, а я боюсь за себя. При виде
мертвого друга могу не сдержаться. Нет-нет... Все кончено. Надо думать о
тех, кто остался жив и кому грозит опасность. Прежде всего о ребятах Андрея.
Как только абверовцу Штульдрееру сообщат, кем был в самом деле маркер
Кузьмин, им всем крышка. Двоих знает Костя, одного Трофим Герасимович. Я
должен повидать и Костю, и Трофима Герасимовича. И еще Демьяна. Ему
необходимо скрыться. А как спасти Угрюмого? Как предупредить его об
опасности?
В сотне шагов от домика Кости я остановился. Меня поразила неожиданная
мысль, почему Земельбауэр не отдал никакого распоряжения насчет
Лизунова-Угрюмого? В самом деле, почему?
Страшная догадка обожгла мозг. Я вспомнил, что Угрюмый соврал, доложив,
что убил Дункеля. Вспомнил, что только сегодня услышал из уст Усатого, что
Геннадий заканчивает проверку Угрюмого и обещает доложить результаты. Мне
стало страшно. Неужели?..
Я почти побежал. Скорее, скорее в "погреб", к друзьям, к Демьяну, к
Косте. Я больше не мог оставаться один.

25. Угрюмый и Дункель
Минуло девять суток. Я еще не оправился от той страшной ночи, не свыкся
с мыслью, что Андрея нет и никогда не будет...
Сначала я как-то пассивно воспринимал окружающее, испытывая ощущение
страшной пустоты. Постоянно мучила тупая боль в сердце. Но потом стала
подкрадываться мысль: все ли я сделал, чтобы спасти Андрея? Не ложится ли на
меня часть вины за его гибель? От этой страшной навязчивой мысли невозможно
было избавиться. Никакие доводы не помогали, никакие слова не убеждали. Друг
обязан спасти. Совершить нечеловеческое - и спасти! А я не совершил этого
нечеловеческого. И прощения мне нет.
Подполье, его руководство жило в напряжении. Пять суток ждали новых
арестов. Ведь Безродный знал наперечет весь командный состав подполья и,
если он назвал Угрюмого и Перебежчика, что мешает ему назвать других? Никто
не верил, будто Геннадий Безродный действительно потерял рассудок.
Большинство склонно было рассматривать его припадок как эпизод, вызванный
острой ситуацией. Конечно, он еще заговорит, а если не захочет говорить, его
заставят. Земельбауэра не надо учить, как это делать.
Мы приняли меры предосторожности. Предупредили ребят, рекомендованных
Андреем абверу, снабдили их паролями, явками и выпроводили в лес. Демьян до
выяснения обстановки не выходил из убежища. Большой земле было сообщено, что
расписание сеансов меняется и сокращается до одного в десять дней, дабы
избежать опасности быть запеленгованными. По указанию бюро обкома встречи на
улицах временно запрещались.
Центром нашего внимания оставался Угрюмый. Демьян приказал вызвать его
для объяснения. Встретиться с ним должны были Челнок, Костя и я. Местом для
встречи избрали площадку у лесного склада. Мы решили завести Угрюмого в
полицейскую караулку и поговорить по душам. Костя обещал создать все условия
для безопасной беседы.
Записку с вызовом положили в "почтовый ящик", именуемый овражным. Был и
еще один ящик для связи с Угрюмым, под названием биржевой. И тот и другой
оправдывали свои названия. Первый таился в пешеходном мостике через глубокий
овраг, на Набережной улице. Мостик имел деревянные перила, пропущенные через
толстые деревянные же стояки. В одном из них, с внешней стороны, ребята
отыскали отверстие, куда и укладывали "почту". А биржевой мы сделали сами в
кирпичном заборе биржи труда. В предпоследнем от верхнего края забора ряду
вынимался кирпич, и за ним в углублении хранились записки. Оба "ящика"
организовали после ареста Урала и отстранения от роли связного Колючего. К
"ящикам" имели доступ Костя, Угрюмый и я. Пользовались "ящиками" крайне
осторожно. Когда к "ящику" шел я, меня охранял Костя, и наоборот.
Записку опустили на второй день после гибели Андрея.
Угрюмый на свидание не пришел и никаких объяснений в "ящике" не
оставил.
На третий день Никодимовна - жена Трофима Герасимовича - дала мне
баночку из-под крема "Снежинка". В баночке оказалась записка. Никодимовна
рассказала: когда она утром мыла полы, баночка, брошенная кем-то через окно,
угодила ей в бок. Никодимовна выглянула в окно и увидела удалявшуюся
женщину.
Записка была от жены Геннадия. Она оказалась женщиной неглупой: сумела
найти способ связаться с нами в такой сложной обстановке. Она сообщала
сведения, проливающие свет на тайну, которая окутывала провал Геннадия.
Оказывается, накануне ареста Геннадий принял у себя в доме
Лизунова-Угрюмого. Они уединились и с четверть часа о чем-то беседовали. В
день ареста Геннадий ушел из больницы немного раньше обычного. Жене он
сказал, что около пяти дня его будет ждать Лизунов. Домой он больше не
приходил. Вечером нагрянули гестаповцы и перевернули все вверх дном.
Значит, Геннадий встречался с Угрюмым и после встречи последовал арест.
Это совпадение наводило на грустные размышления. Угрюмый начинал серьезно
беспокоить нас. Он оказался связанным с провалом Геннадия, обманул подполье
в отношении Дункеля. Последнее было особенно подозрительным. Что толкнуло
Угрюмого на такой шаг? Почему он взял под защиту Дункеля? Мы вспомнили и
старое. Челнок высказал предположение, что Угрюмый не мог не знать Прокопа
или Прохора. Никак не мог. Вопрос об оставлении кого-либо в подполье решал
городской военком. Людей вызывали и обстоятельно с ними беседовали. Но, как
правило, на каждой беседе присутствовали или Прокоп, или Прохор. Конечно,
никто тогда не знал, что Прокоп и Прохор возглавят горком в подполье. Но
после прихода гитлеровцев нетрудно было догадаться, зачем остались в Энске
Прокоп и Прохор.
Ну, и самое главное, что изобличало Угрюмого, - это свобода, которой он
пользовался. Геннадий назвал двух: Андрея и Угрюмого. А гестапо попыталось
арестовать только Андрея.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 [ 87 ] 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.