подворачивались под руку.
больше других. Записываясь добровольцем в армию, он, не особо размышляя,
проставил в анкете в графе "религия" "англиканскую церковь".
Фландрии он несколько раз молился от всего сердца, плача и моля
милосердного бога, любого бога, какого угодно бога. В окопах нет
атеистов...
трусость и чуть меньше - за веру неизвестно в кого. Какой милосердный бог
мог позволить, чтобы началась эта война - и зачем? Чтобы какие-то
перетрусившие сукины дети покаялись в своих грехах?
было.
заслуживает уважения. Даже если бы это была хижина, даже если бы хоть один
курчавый черномазый считал бы ее священной, нельзя было бы над ней так
издеваться.
лет. Оно достойно лучшего, чем эти непристойные позы, эти примитивные
вирши.
молились норманны, а возможно, и англы, и саксы.
колена и прославляет Бога. Одна их вера уже делает это место святым. Эта
мысль вдруг напугала его. Блеснул свет. Он вскрикнул и упал лицом в траву.
от яркого света. Он лежал в самом центре круглой лужайки размером со
столовую в доме родителей, а окружающая поляну живая изгородь была цвета
голубой ели со вкраплениями чего-то похожего на падуб. Он услышал
чириканье, свист и уханье. Он сморгнул слезы. За изгородью взмывал к небу
самый неописуемый заснеженный пик, какой ему только приходилось видеть,
сиявший оранжевым на фоне сине-золотого неба. Воздух был наполнен запахом
древесного дыма. Стоял вечер или раннее утро.
Он перенесся в другой мир. Трава. Странная, пахнущая мятой трава. Дневной
свет. Война, Англия, отец, тетки, медали, мертвые, увечные - все это
позади. У него действительно получилось. И ему не придется идти во дворец
за этими чертовыми побрякушками! У него получилось, правда получилось!
53
росистой траве. Он сел и вытер глаза тыльной стороной ладони и почти
засмеялся. Он не плакал так с прошлой среды, с того самого ленча в "Черном
драконе". Ну что ж, благодаря этому ленчу мир для него сделался лучше.
Нет, два мира! Теперь ему нужно найти какую-нибудь одежду, пока он не
заработал воспаление легких.
напоминавшая летнюю беседку. Рядом с ней находилась единственная брешь в
изгороди, через которую виднелась только усыпанная гравием дорожка и
другая изгородь чуть дальше. Если допустить, что это место - не чья-то
шутка, оно должно было представлять собой отгороженный от мира частный
аэродром для путешественников, прибывающих в раздетом виде, - это
напомнило ему о том, что в любую минуту сюда мог свалиться Экзетер, а
самый центр круга пока занят.
особенно при первом перемещении. Судороги, тошнота и состояние
подавленности, говорила она, и Экзетер мрачно кивал, соглашаясь. Обычно
это продолжается всего несколько минут, но это непредсказуемо, как морская
болезнь. Со Смедли не случилось ничего, если не считать приступа плача. Он
чувствовал себя отлично.
померкло, зато небо заметно посветлело. Вдали виднелось еще несколько
бело-голубых горных вершин, достойных восхищения. Изгородь была достаточно
высока, чтобы скрывать все, кроме ленивого шлейфа белого дыма, - наверное,
от него в воздухе и стоял этот запах гари. Кто-то жег праздничный костер.
этом - а ведь для него это уже третье путешествие.
деревянный шкафчик. Примерно такой же, как в ризнице Сент-Галла. Наверное,
в нем тоже лежит самая разная одежда, пригодная для разборчивых
путешественников. Книга была тяжелая, в кожаном переплете, написанная,
судя по всему, на древнегреческом, но на незнакомом Смедли
древнегреческом. Странно. Заглянув в шкафчик, он нашел там один башмак и
три носка. Он взял два из них и надел, хотя это вряд ли сошло бы за
одежду, каким бы благоприятным ни был здешний климат.
сидеть здесь, читать книгу и приглядывать за падающими из ниоткуда
путешественниками. Этот разгильдяй бросил пост. Возможно, отлучился
позавтракать.
Экзетера? Может, то; что ему пришлось разучивать сразу два ключа, запутало
его? Или он так не хочет бросать Алису и возвращаться в Соседство, что
никак не может настроиться? Вот уж стыдно так стыдно!
выглянул. Он уставился прямо в лицо молодого мужчины, который делал то же
самое, только с другой стороны.
в набедренную повязку. Его борода была коротко острижена, зато волосы
свисали до плеч, как у женщины. И борода, и волосы отличались
замечательным медно-рыжим цветом, а попытки очень светлой кожи загореть на
солнце закончились тем, что ее покрыло несколько миллионов веснушек. Он
был покрыт веснушками с ног до головы. Судя по его виду, он мог сорваться
с места и бежать при малейшей угрозе.
было "Тайка?".
заметно спокойнее.
выговор. - Меня зовут Домми Корзинщик, но раньше звали Домми Прислужником,
и я надеюсь снова стать им. - Он был не старше Смедли, но ниже ростом и
шире в плечах.
Тайки Экзетера?
великолепные белые зубы.
Тайка Кисстер - самый лучший тайка, какому можно служить, самый милостивый
и благосклонный тайка из всех! Мне сказали, что его честь скоро вернется,
вот я и надеялся получить его соизволение, чтобы я снова служил ему. - Его
радость внезапно сменилась непонятной подавленностью. - Но увы...
информация попала в Олимп, опередив их. - И он прибудет таким же раздетым,
как и я. И я уже здорово замерз. Почему бы тебе не сбегать и не принести
нам два комплекта одежды - только поскорее?
кисть, и ссадины на ноге. - Конечно, Тайка Каптаан! Я быстро, минуточку! -
Он повернулся и исчез. Шлепанье босых ног по гравию стихло вдали. Босых?
Уффф!
можно было пройти весь ритуал раза два, не меньше. Может, он передумал?
Увидев, что Смедли благополучно исчез, он решил доверить ему разоблачение
предателя - будь то Джамбо Уотсон или кто другой? Нет, он не может
изменить слову, данному им мисс Пимм. Или в Сент-Галл явился-таки Шнейдер?
Говорила же она: "Мне не хотелось бы прорываться отсюда с боем".
ни малейшего представления об обратном ключе и не мог помочь в бою, если
там, конечно, шел бой. Он никогда не узнает, что случилось после его
исчезновения.
Эдварда Экзетера, Освободителя. Надо было захватить с собой свой
curriculum vitae [послужной список]. Черт! Это может оказаться не очень
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Ковальчук Вера
Афанасьев Роман
Соломатина Татьяна