Чтение 88–й страницы книги ~Танцоры в конце времени~

белым!

Амелия Ундервуд не сразу узнала Железную Орхидею. Ее кивок был вежливым,
но она отказалась игнорировать вызов. - Совершенно ошеломлена сверкающим
экзотизмом вашего малинового цвета, миссис Корнелиан.

Наклон сомбреро.

- А какую роль, моя дорогая, вы приняли сегодня?

- Сожалею, мы пришли сами собой. Но разве я не видела вас прежде в том
ящикообразном костюме, затем попозже в желтом плаще оригинального вида? Так
много превосходных костюмов. - Да, здесь есть одна в желтом, я забыла.
Иногда меня одолевают столько интересных идей. Вы, должно быть, думаете, что
я грубовата, дорогой предок?

- Никогда, пышнейшая из орхидей.

Джерек удивился. Он в первый раз услышал, как миссис Ундервуд использует
подобный язык. Его начала веселить эта встреча, но Железная Орхидея
отказалась продолжать разговор. Она наклонилась вперед и благословила сына
показным поцелуем, чтобы уколоть Амелию Ундервуд.

- Браннарт прибыл. Я обещала ему отчитаться за 1896 год. Иногда, но
редко, он бывает скучным. Пока дорогие дети.

Она использовала пирует вниз. Джерек заинтересовался, где она увидела
Браннарта Морфейла, так как горбатый хромоногий ученый нигде не был виден.
Амелия Ундервуд снова взяла его за руку.

- Ваша мать кажется расстроенной. Не самодовольной как обычно.

- Это потому, что она слишком сильно разделила себя. Сущность каждой
копии оказалась немного слабоватой, - объяснил Джерек.

- Хотя ясно, что она рассматривает меня, как врага.

- Вряд ли. Она, как вы видите, не полностью в себе...

- Я польщена, мистер Корнелиан. Это удовольствие, когда тебя принимают
всерьез.

- Но я озабочен ею. Она никогда не была серьезной в своей жизни прежде.

- И вы хотите сказать, что виновата я?

- Я думаю она обеспокоена, ощущая потерю контроля над своей судьбой,
подобную той, какую испытали мы в Начале Времени? Это тревожное ощущение. -
Достаточно мне знакомое, мистер Корнелиан.

- Возможно она привыкнет к нему. Сопротивляться - это на нее не похоже.

- Я была бы рада посоветовать ей, как бороться с этим.

Он, наконец, ощутил иронию в ее словах и бросил на нее вопросительный
взгляд. Ее глаза смеялись. Он подавил желание обнять ее и лишь коснулся
руки, очень нежно.

- Вы развлекали их всем, - сказал он, - там внизу.

- Надеюсь, что так. Язык, благодаря вашим пилюлям, не составил проблем. Я
чувствую, будто говорю на своем собственном. Но идеи иногда трудно передать.
Ваши представления очень отличаются.

- Хотя вы больше не проклинаете их.

- Не делайте ошибок, я продолжаю не одобрять их, но ничего не добьешься
голым отрицанием и опровержением.

- Мне кажется вы берете вверх. Именно это и не нравится Железной Орхидеи.

- Кажется, я имею небольшой общественный успех, но это, в свою очередь,
приводит к осложнениям.

- Осложнения? - Джерек поклонился О'Кале Инкардиналу в образе королевы
Британии, который отдал ему салют.

- Они спрашивают меня мое мнение. О подлинности их костюмов. - Бедное
воображение.

- Не совсем. Но ни один не является подлинным, хотя большая часть очень
красивые. Знания ваших людей о моем времени очень отличные, по крайней мере
поверхностны. Они постепенно опускались все ниже и ниже.

- Хотя это век, о котором мы знаем больше всего, - сказал Джерек. - В
основном потому, что я его изучил и сделал новый модным. А что неправильного
в костюмах?

- Как костюмы они ничего. Но очень немногие отвечают теме 1869 года.
Между некоторыми костюмами лежит расстояние в тысячу лет.

Мужчина, одетый в лиловые парусиновые брюки и несущий поджаренный пирог с
мясом (должна сказать, аппетитно выглядевший) на голове, объявил, что он -
Гарольд Хардред.

- Первый министр?

- Нет, мистер Корнелиан. Костюм невозможен в любом случае.

- А не может ли он быть этим самым Гарольдом Хардредом. Как выдумаете? У
нас есть ряд переодетых путешественников во времени в зверинцах.

- Это маловероятно.

- В конце концов прошло несколько миллионов лет, и так много сейчас
полагаются на слухи. Мы полностью зависим от гниющих городов в получении
информации. Когда города были моложе, они были более надежными. Миллион лет
назад на вечеринке подобной этой было бы намного меньше анахронизмов. Я
слышал о вечеринках наших предков (ваших потомков, то есть), которые
использовали все ресурсы городов, когда те были в расцвете. Эти маски
покажутся невыразительными в сравнении. К тому же чьему-то воображению
доставляет удовольствие изобрести прошлое.

- Я нахожу это чудесным. Я не отрицаю, что одновременно и возбуждена, и
сконфужена этим. Вы, должно быть, сочтете меня ограниченной...

- Вы слишком много хвалите нас. Я очень рад. что вы находите, наконец,
мой мир приемлемым, так как это приводит меня к надежде, что вы скоро
согласитесь быть моей...

- О! - воскликнула она неожиданно, показывая рукой. - Там Браннарт
Морфейл. Мы должны сообщить ему наши новости.

Глава 11
НЕСКОЛЬКО СПОКОЙНЫХ МОМЕНТОВ В ЗВЕРИНЦЕ

- ...И таким образом мы вернулись, - заключил Джерек, протягивая руку к
дереву, проплывающему мимо. Он сорвал два фрукта, один для себя другой для
миссис Ундервуд, стоявшей рядом с ним. - Достаточно ли эта информация, чтобы
компенсировать потерю вашей машины?

- Вряд ли! - Браннарт добавил еще пару футов к своему горбу со времени их
предыдущей встречи. Теперь горб возвышался выше его тела, грозя опрокинуть
его. Возможно для компенсации Браннарт увеличил размер уродливой ступни. -
Фабрикация. Твоя история противоречит логике. Ты показал невежество в
реальной теории Времени.

- Я думал, мы принесли новое знание, профессор, - сказала она, наблюдая в
тоже время за процессией из двадцати мальчиков и девочек в одинаковых
комбинезонах, проплывающих мимо, сопровождаемой еще одной Железной Орхидеей
в наряде арлекина. За ними следовал огромный веселый Аргонхерт По в высокой
белой поварской шляпе, раздавая съедобные револьверы. - Оно, например,
предполагает, что для меня теперь возможно вернуться в девятнадцатое
столетие без затруднений.

- Вы все еще хотите вернуться, Амелия?

- Почему нет?

- Я полагал что вы довольны.

- Я принимаю неизбежное спокойно, мистер Корнелиан - это не обязательно
довольство.

Браннарт Морфейл фыркнул. Его горб закачался, начал наклоняться, по затем
выправился.

- Почему вы двое намерены уничтожить работу столетий? Джеггет всегда
завидовал моим открытиям. Он сговорился с тобой, Джерек Корнелиан,
сконфузить меня.

- Но мы не отрицаем ваших открытий, дорогой Браннарт. Мы просто узнали,
что они частичны, что существует не один закон времени, а много!

- Но вы не принесли доказательства.

- Вы слепы к ним, Браннарт. Мы являемся доказательством. Мы стоим здесь
не подверженные вашему изрядному но непогрешимому эффекту. Он приложим к
миллионам случаев, но иногда...

Большая зеленая слеза покатилась по щеке ученого.

- Тысячу лет я старался нести факел истинного знания, в то время, как все
вы остальные посвящали свою энергию фантазиям и капризам. Я тяжело трудился,
в то время, как вы просто эксплуатировали плоды труда наших предков. Я
старался продолжить их работу, пожалуй, самую великую работу в познании
тайны.

- Но это всегда справедливо оценивалось, Браннарт, самый упорный из
исследователей, членами гильдии, которую я упоминал.

- ...Но вы препятствуете мне даже в этом, с вашими придуманными
историями, этими ужасными анекдотами, этими явно состряпанными рассказами о
зонах, свободных от влияния моего дорогого эффекта, о группе
индивидуалистов, которые утверждают, что время имеет не одну природу, а
несколько... О, Джерек! Разве заслуживает такой жестокости тот, кто только
искал знания, который никогда не вмешивался - критиковал немного, но никогда
не вмешивался в действия других людей?

- Я хотел просто рассказать...

Мимо проходила миледи Шарлотина в огромной корзине лаванды, из которой
виднелась только ее голова. Она окликнула на ходу:

- Джерек! Амелия! Удачи вам! Удачи! Не надоедайте им слишком много,
Браннарт!

Браннарт злобно сверкнул глазами.

- Смерть приближается, но вы все танцуете насмехаясь над немногими, кто
может помочь вам.

Миссис Ундервуд поняла. Она пробормотала:

- Уэлдрейк знал об этом профессор Морфейл, когда писал одну из своих
последних поэм:

Одинокий, в моего гранитного постамента,

Я видел, как пирующие проезжают мимо

Их лица в масках,

Одежды в драгоценностях,