Чтение 88–й страницы книги ~Странник. Оружие возмездия~

Старший почему-то никак не мог решиться на мировую.

- Это ваша знакомая? - спросил он, кивнув на Карину.

- Карина - внучка профессора Ованесова. А он друг моего деда, профессора
Арсеньева. Таким образом, Карина мне не чужая. И, конечно же, я несу за нее
ответственность.

Эту тираду Максимов произнес, купаясь в восхищенном взгляде Карины.

Старший осмотрел Максимова с головы до ног, задержав взгляд на карманах.

"Если действует по приказу, то сейчас побежит докладывать, а если кто-то
вежливо попросил об одолжении, то психанет. У девчонки оказалась надежная
крыша, а ходатай об этом не предупредил. Ну, мент, решай быстрее, а то всю
солидность растеряешь", - мысленно подогнал его Максимов.

- Можете идти. - Старший опергруппы, поморщившись, крякнул в кулак. -
Ошибочка вышла.

Он явно хотел добавить какое-нибудь ругательство, но сдержался.

- Я понимаю, - согласился Максимов. - Карина, нам пора!

Опер за спиной у Максимова отступил, освободив выход.

Из кабины "Нивы" отлично просматривался выход из гостиницы и дорожка,
ведущая к стоянке машин.

- Они, - облегченно вздохнул Елисеев. - А я думал, опоздаем.

По лестнице в обнимку спустились Максимов с худенькой девушкой ростом ему
по плечо. Ветер облепил юбку вокруг ее ног.

Водитель тихо присвистнул.

- А у малолетки ножки-то ничего! - авторитетно оценил он.

- Ты лучше на мужика смотри, - осадил его Елисеев. - И запоминай.

Сам не отрывал недоброго взгляда от пары, удаляющейся по направлению к
стоянке. Шли бодро, девчонка часто закидывала голову, наверно, смеялась.

"Или Эрнест, мудель старый, соврал, или Максимов выкрутился",-решил
Елисеев.

- О, Федор, полюбуйся. Менты сейчас передерутся!

На парапет высыпала группа мужчин в штатском. Самый старый из них шел
впереди, резко отмахиваясь рукой. Рядом, понурив голову, семенил низкорослый
крепыш в зеленой рубашке и бежевых парусиновых штанах.

- Откуда знаешь, что менты? - спросил Елисеев.

- А вон тот, в штанцах китайских, у меня вчера паспорт проверял, -
объяснил водитель. - У него цепь на шее- обхохочешься! Он эту медь, наверно,
зубной пастой до золотого блеска каждое утро дрючит.

- Надо же, сам выкрутился, - с ноткой уважения в голосе пробормотал
Елисеев.

Со стоянки выехал серый "фольксваген-пассат". Водитель "Нивы" покосился на
Елисеева, тот кивнул. "Нива", пропустив вперед две машины, тронулась следом за
"фольксвагеном".

СТРАННИК

Максимов вел машину одной рукой, другой пытался отцепить оранжевого
львенка, подвешенного за пуговицу на рубашке.

- Надо же, я его наградила орденом Солнечного Льва, а он, неблагодарный! -
Карина перехватила его пальцы.

- Слушай, врежемся сейчас - наградят посмертно, - строгим голосом
предупредил Максимов. - Ты, кстати, поняла, почему тебе статью по наркоте
сватали?

- А она у них самая ходовая. Сунул в карман - вынул срок. И ничего
доказывать не надо.

- Нет, милая. - Максимов покачал головой. - Кто-то знал, что если тебя
отвести на экспертизу, то сгоришь ты на анализах синим пламенем. Анаша, чтобы
ты знала, неделю в крови держится. Героин - больше месяца.

- Я не колюсь, - обиделась Карина.

- А кто вчера курил? - напомнил Максимов. - Кстати, где взяла?

- Лешка дал за то, что тебя на аэродроме дождалась.

- Значит, полгорода знает, что ты покуриваешь травку. И кто-то умно сумел
распорядиться этой информацией.

- Ой, только не ворчи, ладно? - поморщилась Карина. - В старости ты будешь
вредным дедом, поверь моему слову. Кстати, слышал: что не хотят или не могут
делать старики, считается предосудительным? Это Чехов сказал, между прочим.

- Может, он в тот день не с той ноги встал, вот и ляпнул? А ты жизнь себе
испортишь.

Карина наморщила носик и отвернулась. Максимов отцепил львенка, чтобы не
обидеть Карину, сунул в карман рубашки.

- Не дуйся, малыш. Лучше подумай, кто тебя так подставил. Гарик Яновский
отпадает. Не его стиль. - Максимов с улыбкой вспомнил крепыша, что сейчас
отдыхал в роще за городом. - Человек этот умный, хитрый и имеет связи с
милицией. Во всяком случае, законы он хорошо знает.

Карина не шелохнулась, делала вид, что изучает тротуар и прохожих.

- Ну? - не выдержал Максимов.

- Из юристов я только Эрнеста знаю. Гарик его Дымову сватал. Говорил,
круче него в городе никого нет.

- А в связи с чем они упоминали этого Эрнеста? - насторожился Максимов. -
Кстати, Эрнест - это имя или кличка?

- Имя. У него адвокатская фирма "Эрнест". Если перевести с английского, то
получится - честный. Честный адвокат. Прикольно, да? - хихикнула Карина.

"Особенно если учесть, что арестованной дуре полагается адвокат", -
мысленно добавил Максимов.

- И в связи с чем они упоминали Эрнеста? - повторил вопрос Максимов.

- Ай, ерунда! Гарик предлагал подстраховаться и приватизировать подвал. По
новому закону клад принадлежит тому, кто его нашел и в чьей земле или в чьем
здании он хранился. Так ему Эрнест объяснил. Это правда?

- Да. - Максимов кивнул. - Но не вся. Это сработает, если клад не
представляет значительной культурной ценности. А ваши янтарные горшки,
насколько могу судить, под эту категорию не подпадают. Они подлежат передаче в
собственность государства. А вы получили бы за них ровно половину оценочной
стоимости. Тоже деньги.

- Вот Дымов Гарика полудурком и назвал! Кто же работает за полцены?-
Карина повернулась лицом к Максимову. Уселась, поджав ноги. - Ктебе это не
относится, Максим. Надеюсь, ты свою долю в закрома родины не понесешь?

- Ее еще получить надо.

Максимов резко сбавил скорость и прижал машину к обочине.

- Ты что! - Карина от неожиданности уперлась руками в панель. - Права
купил, машину купил, а водить не купил? Я же голову могла разбить!

- Не голову, а стекло, - поправил Максимов. - Не скучай, я мигом.

Он дождался, когда мимо проедет белая "Нива", открыл дверь.

Подбежал к таксофону по памяти набрал номер. На рабочем месте нужного ему
человека не оказалось. И тогда Максимов набрал второй номер - домашний.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

КАМЕНЬ ТРЕЗВОСТИ - АМЕТИСТ

СЕРЫЙ АНГЕЛ

Злобин сосредоточенно поглощал брощ, как принимают необходимое лекарство.
И тяжесть, нараставшая в желудке, не приносила удовлетворения. Еда сейчас была
для него не удовольствием, а просто калориями, белками, жирами и прочими
составляющими, которые необходимо ввести в организм, как бензин в бак машины.
На обед домой он приехал из принципа. Официальный обеденный перерыв потратил на
дознание в морге и два допроса в отделении милиции и посчитал своим законным
правом про- вести час в спокойной обстановке.

Но если в родных стенах можно отдохнуть телом, то голову отключать Злобин
не научился, что он считал своим самым большим недостатком. Занимаясь домашними
делами, он продолжал вести дела, спящие в этот момент в его сейфе. По рассказам
подследственных, он знал, что в камере они занимаются тем же, только,
естественно, просчитывают ходы, уводящие от ответственности, а не подводящие
под статью, чем была занята голова Злобина.

В кухню вошла жена, села напротив и, подперев кулаком щеку, стала
смотреть, как он ест.

- Второе будешь, Андрюша? - спросила она. - Есть гречка с котлетой.

Злобин отодвинул пустую тарелку. Прислушался к себе, аппетита не было. Но
жену обижать не хотел.

- Вера, только чуть-чуть. Мне уже пора бежать.

Жена повернулась к плите.

Худенькая, как тростинка, студентка мединститута Верочка, за которой
ухаживал будущий юрист Злобин, с годами округлилась, и тело вошло в полную
гармонию с характером, мягким и спокойным. Круглое, с крупными, но правильными
чертами лицо Веры светилось добротой, что умные мужчины ценят выше, чем
классическую красоту. Злобин не раз втайне поздравлял себя с удачным выбором -
кандидаток в жены было немало. Только Вера сумела уравновесить взрывной и
упрямый, в казачью родню, характер Злобина, и в семье царили мир и покой. Они
уже давно установили правило: о работе дома - ни слова. Когда под одной крышей
живут следователь прокуратуры и врач-онколог, обсуждение производственных
проблем в семейном кругу уюта в доме не прибавят. Не успеешь оглянуться, как
атмосфера в доме пропитается духом каталажки и больничной палаты.

- Я брюки и рубашку уже замочила, Андрюша. В комнате возьмешь другие.

Злобин по интонации понял, что Вера из последних, сил крепится, чтобы не
нарушить табу на разговоры о работе. Про одежду, вымазанную в морге, она
напомнила не. случайно.

Поковырял вилкой котлету.

- Как Зинаида Львовна? - спросил он, первым нарушив табу.

Жена полчаса назад вернулась из квартиры Коганов, где бомбой взорвалось
известие о гибели Черномора. У плохих новостей длинные ноги, а у сердобольных