лекарстве бессмертия, сказал Темучин. - Войны в природе человеческой, и
никто не волен тут ничего изменить.
позволил себе выразить робкую надежду:
Десять лет на десять тысяч ли движутся осадные орудия, но рано или поздно
войска возвратятся и возродится мир!
с учений нукеров.
северную сторону юрты.
спросил Темучин.
задумался. - А скажи, - спросил он, наматывая бороду на палец, - правда
ли, что у даосов есть камень вечности по имени Дань?
весьма тонкая материя, и каждый толкует ее по-своему. Школа, к которой
принадлежу я, ищет сокровища в глубинах человеческой души. Мы понимаем под
бессмертием обретение безмятежного спокойствия. И только.
постоянное дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя.
Объяснить наши принципы на словах тоже нелегко. Где взять слова? Ведь
безымянное есть начало неба и земли, а обладающее именем - мать всех
вещей. Поэтому тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну дао, а
кто имеет страсти, видит его только в конечной форме. Те, кто толкуют о
лекарстве бессмертия, живут страстями, поверь мне.
даосом перстень Хорезмшаха: - Когда я умру, это будет тебе памятью обо
мне.
наклонил голову. - Какой необыкновенный камень!
философа Лаоцзы, - тот, кто говорит, не знает.
граней.
Покажи руку. - Он пощупал пульс и приблизил к глазам заскорузлую ладонь
государя. Долго вглядывался в тайные знаки ее линий и наконец сказал: - У
тебя еще есть время.
<Сокровенном сказании>, в пятнадцатый день среднего месяца осени года
Свиньи, соответствующего месяцу рамазана 624 года*, он покинул этот
тленный мир.
рукописью. Нехотя отложив в сторону дощечку и осторожно, чтобы не
разрушить хаос из книг, журналов и газетных вырезок, в котором он,
несмотря ни на что, прекрасно ориентировался, Юра слез с дивана. Сколько
раз он давал себе слово не реагировать на звонки, пока не закончит
повесть, и каждый раз не мог устоять от искушения. Отключать аппарат он не
решался, поскольку им сразу овладевала навязчивая мания угрожающей
какой-то изоляции от мира, в котором именно в этот момент начинались лично
его, Березовского, затрагивающие процессы. Это мешало спокойному состоянию
духа, не давало сосредоточиться. Волей-неволей приходилось вставлять
телефонный штекер обратно в безобрывную розетку. И тут же начинались
телефонные звонки. Звонили по делу и просто так, редакционные работники и
приятели детских лет, коллеги по перу и неожиданные гости, с которыми он
успевал подружиться во время бесконечных поездок по стране и за ее
пределами. Вздрагивая, как от удара током, он бросал шариковую ручку и
кидался к телефону, проклиная свою бесхарактерность и неестественный образ
жизни, который доведет его когда-нибудь до нервного расстройства.
ногой комнатные туфли и запахивая халат. - Перебить на таком месте!.. Хоть
бы не забыть: <Ты тоже умрешь, как и все, - грустно сказал даос Темучину>.
Алло! - гаркнул он в трубку.
был, конечно, совершенно бессмысленным. - Чем занимаешься?
почему-то стыдясь, как всегда, признаться, что пишет.
рад, что ты позвонил. - Он действительно обрадовался. - Давно не виделись!
Трудишься все? Читал твои новые переводы.
Темучине, которому надлежит нахмуриться, услышав ответ даоса, но что можно
было сделать? Разве не он сам попросил Мишу устроить ему эту аудиенцию? -
Сейчас?
безвылазно провел на диване, щетина порядком отросла.
- меланхолично пробормотал он и пошел в ванную бриться. - Но написал я
мало, хотя и оброс. Эх, Люсин, знал бы ты, чем я для тебя жертвую!.. <Но
разве мой алхимический камень, напитанный розовой росой жизни, не приносит
бессмертия?> - хмуро спросил Темучин>.
где моросил мелкий надоедливый дождик, он совершил тактическую ошибку и,
вместо того чтобы сразу отправиться на метро, принялся ловить такси. Но
<Волги> с зелеными огоньками, равно как и безотказные обычно леваки,
проносились мимо. Лишь однажды свободное такси притормозило возле него, но
шофер, прежде чем даже спросить: <Куда?> - нахально крикнул: <Еще чего
захотел!> - и, включив газ, обдал бедного Березовского холодной и мутной
водой.
ладони номер, который, разумеется, не успел разглядеть. Продолжать охоту в
таких условиях было явно бесперспективно, и он, подняв воротник плаща,
затрусил к метро. Времени оставалось в обрез.
подземному переходу к выходу на проезд Серова, откуда до Армянского
переулка было уже рукой подать. Там он и увидел Марию, которая, только что
спустившись, видимо, вниз, складывала мокрый зонт прославленной японской
фирмы <Три слона>.
Березовский.
потащил к аптечному киоску, чтобы их не затолкала хлынувшая из дверей
очередная порция пассажиров.
сердись.
Посняков Андрей
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Березин Федор