проб и ошибок находят нужные словосочетания, и уже человек - не
человек, а раб, послушный исполнительный механизм.
И вот тебе готовая Свора: тысяча, десять тысяч, сто тысяч
человек! Ты понимаешь?! Объясни теперь, как мы могли хоть
слово, хоть полслова вам сказать, передать?.. Если и среди
вас каждый пятый - потенциальный агент Герострата!
обрушившимся на меня знанием, не мог ничего ему ответить.
Мишка перевел дух, успокоился.
вышел из игры, интереса у Герострата настоящего к тебе нет.
Мы наступаем ему на пятки, и он будет спасать свою шкуру.
Так что отправляйся спокойно домой, встречай свою Елену.
Говорят, она завтра из Европы возвращается? Люби ее, живи,
как жил, и забудь о Герострате. Не сегодня-завтра мы его
возьмем и займемся наконец остальными. Но если вдруг что-то
случится непредвиденное, сразу звони мне - запишешь телефончик.
вы достанете Герострата, вы убьете его?
ответил Мартынов. - Он слишком опасен.
данного исхода, но я почему-то ему не поверил.
Мартынов выбегает, в нашего орла стреляет. Пиф-паф, ой-ей-ей,
умирает Боря мой.
Только вот эффект его воздействия на меня сравним с тем
самым каноническим: "пиф-паф, ой-ей-ей..." И дело даже не в
том, что теперь я знал ВСЮ правду (или, по крайней мере, ее
большую часть); и даже не в том, что теперь я понимал, почему
так легко у Герострата получалось управлять людьми, которых
он встречал в первый и в последний раз в жизни; и не в
том, что игра оказалась куда более масштабной, чем можно было
себе представить, ведь на интуитивном уровне я уже догадался,
что нами вертят, используют, по выражению Сифорова, "втемную",
ведь привык я уже, что иначе и быть не может, что ничего другого
от власть имущих ждать просто не приходится, и новое
подтверждение тому воспринял почти спокойно. Другое выбило
меня из колеи, заново принудило судорожно искать точку равновесия,
без которой не может, по-видимому, существовать
здравомыслие человеческое. И сопровождалось это возвращением
моих старых страхов, приходом той холодной черноты,
который я испытал вначале, когда из слов Елены понял, что
Герострат жив, несмотря на то, что видел я его смерть, несмотря
на фигурку белого ферзя, которого подобрал с пола в
пустой пыльной комнате.
восставшего из мертвых Герострата поддерживало меня на плаву.
Я наблюдал движение сил, направленных на то, чтобы его обезвредить,
и хотя неудачи следовали у нас одна за другой, мы
совершали ошибки, теряли людей, срывали раздражение друг на
друге - мы все же продвигались, мы вели охоту, и когда-нибудь
(если забыть о существовании Службы защиты Президента)
мы вполне могли его взять. Зря, что ли, наше упорство, наши
жертвы? И вот оказывается, что зря! Сидеть надо было тише
воды, сидеть и не высовываться, а мы высунулись и получили
пулю в лоб.
мне покоя, не будет у меня уверенности в том, что моя семья,
я сам находимся в безопасности, "не представляем интереса".
А предатель в моей голове только и ждет момента, когда поступят
соответствующие команды.
не поможет.
стал, а прожевал всухомятку успевший за две недели зачерстветь
до совершенной каменности ломоть ржаного хлеба, позабытый
в хлебнице.
стоял, кто куда смотрел, кто чего говорил. Многие факты и
странности получили теперь с раскрытием природы третьей силы
исчерпывающее объяснение. Но думал я о другом, и искал в
памяти совсем другое. Что-то проскользнуло на самой грани
моего восприятия в те дни, что-то очень важное - мне почему-то
казалось, что ничего важнее этому нет, но незамеченное ни
мной, ни моими партнерами, ни, естественно, Службой защиты
Президента от психотронных воздействий. Ниточка к Герострату.
не справится с ним в одиночку. Он слишком ловок, слишком
быстр, слишком хитер для тебя. Говорят же тебе: не высовывайся!
теряет смысл, а смысл для меня - это воздух, такой вот я
человек.
что иначе нельзя, зазвучал вдруг глуховато голос Марка
Федотовича Гуздева, моего преподавателя, убитого в мае Геростратом.
"Как-то раз, - спокойно без лишней в таких случаях
торопливости рассказывал Гуздев, - принимали экзамен по сопромату
профессор и ассистент. Заходит первый студент. Тянет
билет, но ответить по вопросу ничего не может. Профессор
задает наводящие вопросы, но студент молчит. "Ну давайте
вашу зачетку," - говорит со вздохом профессор. "Я забыл зачетку
дома", - отвечает студент. "Тогда до свидания," - отпускает
профессор студента. Вслед за первым студентом заходит
второй, и как и первый не может ответить ни на основной
вопрос, ни на дополнительные. "Давайте зачетку," - с новым
вздохом говорит ему профессор. Студент долго ищет по всем
карманам зачетку, но не находит и виновато признается: "Я
забыл ее дома". "Идите, - отпускает его профессор, потом
обращается к ассистенту. - Я предлагаю первому поставить
два, а второму - три." Ассистент соглашается. Но потом,
когда экзамен закончен и пора идти домой, он решает уточнить:
"Объясните мне, профессор, пожалуйста, почему первому
мы поставили два, а второму - три?". "Но второй-то хоть
что-то искал," - ответил профессор."
поиска. Перебор мельчайших деталей охоты ничего не даст.
Эмоции заслоняют объективную реальность, а здесь требуется
системный подход.
малых тайн? Я перебрал в уме. Дедуктивный метод. От общего
к частному. Шерлок Холмс, доктор Ватсон, собака Баскервилей.
Не подойдет. Не хватает той самой суммы общих данных, да и
с высшей математикой у меня всегда были проблемы. Кто там
еще есть? Эркюль Пуаро, капитан Гастингс, двенадцать подвигов.
Этому было еще проще. Берешь группу подозреваемых, выясняешь,
у кого самое прочное алиби, и ищещь в этом алиби дефекты.
Если такие дефекты себя обнаруживают, считай, преступник
найден. Просто и запутано. Мне такая метода не подходит.
Все ж таки я имею дело с живыми людьми, а не с гениальными
АЛИБИНОСАМИ Кристи.
совсем из другой коллекции, из обоймы черного юмора.
Радиоуглеродный анализ показал, что мумие восемь тысяч лет,
но утверждение это требовало дополнительной проверки. Археологам
вызвались помочь три знаменитых человека: Шерлок Холмс,
Штирлиц и Мюллер. Мумия была помещена в отдельную комнату и
первым с ней уединился Шерлок Холмс. Вернулся он через час.
"Ей восемь тысяч лет," - ответил он на вопрос археологов.
"Как вы догадались?!" - вскричали пораженные археологи. "Дедуктивный
метод," - загадочно отвечал великий сыщик. Вторым
пошел Штирлиц. Вернулся через полчаса. "Ей восемь тысяч лет."
"Как вы догадались?" "Информация к размышлению," - не менее
загадочно отвечал великий разведчик. Третьим пошел Мюллер.
Вернулся через десять минут. "Ей восемь тысяч лет." "Как вы
догадались?" "Сама сказала," - отвечал великий шеф гестапо,
вытирая о мундир запачканные руки.
Но от дедуктивного метода мы уже отказались; информацию
к размышлению хоть лопатой греби-разгребай, но тоже еще выводы
нужно уметь сделать, а вот насчет "Сама сказала"... Где
Роллинс Джеймс
Василенко Иван
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман